– Меня зовут Дэн Хоув, я – ассистент мистера Джакобса. В мои обязанности входит обеспечить вам удобство и уверенность на съемочной площадке сегодня и отвечать на вопросы, если они у вас возникнут. Итак, вы создаете учебник по техническим приемам и методам создания фильма?

Харм вытащил сумку с видеокамерой из джипа и положил в нее записную книжку. Он чувствовал себя неуверенно, не приготовил никаких реплик, совершенно ничего. Наконец он пробормотал:

– Точнее сказать, не учебник, а что-то типа научной работы. Постмодернистская импровизация в кино и ее связь с кубизмом, джазом, психотерапией – я понимаю, это звучит довольно бесцветно, – внутри у него все сжалось в тугой узел. – Почему бы не приложить все усилия, чтобы выставить себя полным болваном? Надеть трикотажную рубашку с надписью во всю спину – «самозванец».

– Где вы преподаете? – спросил Дэн.

«Спроси меня краткую автобиографию», – подумал Харм.

– В университете Минессоты. Но у меня год, свободный от лекций, – ответил он. Лучше уж оставить все в свободном состоянии, если возможно таким образом выйти из положения.

– Хотите пройтись по съемочной площадке? – Харм направился вслед за ним к небольшому мотелю. На металлических петлях под крышей была вывеска: «Горизонт. Комнаты в мотеле». Она покачивалась от ветра и поскрипывала.

– Вы собираетесь запечатлеть процесс создания фильма на видеокамеру? – спросил Хоув.

– Это лишь способ делать записи, – ответил Харм. – Может быть, я использую их на занятиях в будущем. Джакобс проявил благосклонность к сотрудничеству. Сказать по правде, мы хотели бы привлечь его на курсы повышения квалификации в нашем университете.

– Леонард Джакобс готов к сотрудничеству? – Хоув устремил взгляд к небу, словно раздумывая над фразой. – Очень великодушное высказывание с вашей стороны. Но вы почти не знакомы с ним, верно? Полагаю, мне не стоило говорить подобным образом.

Вы процитируете мои слова в своей работе, и меня уволят.

– А не желаете ли побольше поговорить на эту тему, если я пообещаю анонимность?

Молодой человек рассмеялся.

– Мне лучше вначале посоветоваться со своим адвокатом. Но, возможно, поговорю.

Хоув отправился дальше к мотелю – длинному коричневому глинобитному зданию, расположившемуся посередине двора, покрытого гравием. За мотелем простирались горы Сангре-де-Кристос во всем своем великолепии. Вид был прекрасный. Харм понял, почему они выбрали именно это место. Мотель словно и в самом деле вышел из тридцатых годов. Перед дверью одной из комнат стоял сияющий Харлей-Дэвидсон. Чуть в стороне, в тени огромного дерева на металлическом складном стуле сидела Ния. Харм поднял видеокамеру, включил ее и наблюдал в объектив за Нией, прилаживающей фату. Потом он дал панораму съемочной площадки, снял подготовку к началу работы. На площадке чувствовалась спокойная деловая суета, у каждого была коробка с видеокассетами. Возле двери мотеля киношники устанавливали прожектора и совещались с Джакобсом. Ния сидела неподвижно, ссутулившись в свадебном платье с широкой кринолиновой юбкой. Куртка из черной кожи была наброшена на плечи, одна нога была босая, на второй свисала с пальцев белая лодочка. Ния тихонько качала ногой. Она была без чулок.

Харм сделал еще один снимок Нии и придвинулся ближе. Ее глаза были полузакрыты. Она говорила ему, что не столько заучивает реплики, сколько просто опустошает себя перед сценой. Передает себя и подчиняет замыслам Леонарда. Харм подошел к зданию мотеля, заглянул в дверь. Дэн Хоув устанавливал керосиновую лампу перед открытым окном. Снова направив видеокамеру на Нию, Харм ощутил страх за нее. Не существовало средства, при котором она могла быть в полной безопасности. Ни с тайным детективом, ни даже с постоянно находящимся при ней телохранителем. Он видел ее уязвимость, заметную каждому. Она превращала Нию в цель. Он установил объектив на крупный план: дыхание Нии, ее обнаженная шея, опускается и вздымается грудь.

Харм понял двойственность ее положения. Внешняя показная сторона личности – кинозвезда, мелодичное имя, живая, нежная красота. Ребенок-актриса, у которой никогда не было постоянного дома. Хранилище неисполнившихся мечтаний ее напористой мамаши. Охраняемая женщина, которая не может быть в безопасности даже в собственном доме, подруга и коллега которой была убита. И в то же время – просто человек – умный, очаровательный, забавный, сражающийся за смысл своей жизни.

Харм наблюдал, как Джакобс подошел к Нии, взял ее за руку, повел к мотелю, нашептывая ей что-то, наклонившись над ней.

Ния кивала. Джек Дризер прислонился к мотоциклу у двери комнаты номер три, широко расставив ноги, поглаживал сверкающий «Харлей».

Наконец, прожекторы установили как надо. Леонард кратко переговорил с Дризером, взглянул в объектив кинокамеры, проверяя место съемок, приказал:

– Приготовиться. Начали.

Ния спичкой зажгла керосинку. На площадке стояла тишина. Джек подошел к ней сзади, сбросил кожаную куртку, потом поцеловал обнаженные плечи Нии, расстегнул молнию на лифе свадебного платья.

– Стоп, – скомандовал Леонард.

Он вошел в комнату и заговорил с Джеком. Тот слушал, опустив голову. Харм удивлялся, как странно находиться в столь интимной ситуации. Не просто потому, что она сексуальна сама по себе, а потому что первоначально она существовала в воображении автора и режиссера. Ния, казалось, находилась в трансе – пустой сосуд, ожидающий продолжения съемок.

– Дубль второй. Приготовились. Камера. Начали.

Этот маленький эпизод повторялся снова и снова – расстегнутая молния, поцелуй. Расстегнутая молния, поцелуй. Харм направил видеокамеру на лицо Нии и сделал снимок крупным планом, пока она ожидала между дублями. Казалось, Джек нервничает. Леонард заставил его сделать несколько глубоких вдохов-выдохов. Потом к Джеку подошла Ния, отвела его в сторону, что-то пошептала, пододвинулась поближе, поцеловала в губы. Кокетливо поглядела на него. Он рассмеялся, дотронулся до отрастающей бороды, посмотрел вверх, вращая глазами. По-дружески обнял Нию за плечи, кивнул Леонарду.