Когда Кира вышла в прихожую, где Стас и Сергей с наигранно-жеманными возгласами отпихивали друг друга от зеркала, на минуту воцарилась тишина, после Сергей сделал уже знакомое Кире движение, и она поспешно предупредила:

— Обойдись сегодня без выпадания в молитвенную позу — я пол не подметала!

— Ты просто красавица, — очень серьезно произнес Сергей и осторожно обнял ее, легко прижав к себе. — Жаль, что у меня нет достаточного словарного запаса, чтобы выразить свое восхищение.

— Так вырази его хоть чем-нибудь! — сердито сказал Стас. — Господи, и такое чудо я позволяю обнимать вот этому кретину!

— Твое разрешение тут не требуется, — заметила Кира и начала обуваться. — Давайте быстрее, Вика уже ждет!

— Да, — Стас помрачнел. — Сейчас, Серега, ты поймешь, почему я был против совместных посиделок. Раздельно они милые и чýдные девушки, но когда они встречаются, то их сознание резко мутирует, и то, что они говорят, невозможно слушать нормальному человеку!

— Ах так?! Я все расскажу Вике!

— Не надо! — испугался Стас. — Она пропишет мне ампутацию всего! А я еще так дьявольски молод!

II

Они гуляли. Бесцельно бродили туда-сюда от яркого солнца и до края сумерек, вдоль бухты и по бульвару, мимо длинных клумб, где цвели бархатистые виолы, тагетесы и маргаритки, под каштанами, роняющими на их головы искры-лепестки белых свечей, мимо выставки-продажи картин, среди рядов торговцев сувенирами, глядя на лотки со статуэтками, деревянной посудой и украшениями, расческами и можжевеловыми подставками, шкатулками и стаканами, перстнями с несуществующими в природе цветами из чешского стекла, кольцами, серьгами и бусами из полудрагоценных камней, душистыми маслами и восточными благовониями, ракушками, большими и маленькими, и мертвыми лакированными крабами, печально глядящими на прохожих тусклыми глазами. По спокойному морю, отливающему золотом, мчались катера и ползал туда-сюда паром. Пахло шашлыками, сосисками и креветками. Гуляющих было множество, и вокруг смеялись, и болтали, и открывали пиво, дети бегали с разноцветными воздушными шарами, повсюду фотографировались и играла музыка — везде разная, смешиваясь во что-то невообразимое.

— Сегодня какой-то праздник? — удивленно спросил Стас, и Вика кивнула.

— Да. Суббота.

— То есть, в воскресенье здесь еще больше народу будет?

— Если будет такая же погода. Стас, этот город оживает, когда тепло. В сущности, это весенне-летний город. Город, созданный для прогулок.

— Этому городу удивительно идет море, — заметил Стас, который, забравшись на парапет, смотрел вниз, на бухту. Перевел взгляд на уродливый мемориальный комплекс, который многие жители города в просторечии именовали „Мечта импотента“, поморщился и снова взглянул на бухту. — Вернее, его совершенно невозможно представить без моря. Красиво даже несмотря на то, что везде торчат эти проклятые барные зонтики! Так странно, что я всю жизнь жил в другом месте.

— Можно спуститься и посидеть где-нибудь там, внизу, — предложил Сергей, обнимая Киру за плечи. — Взять вина…

— Вина? Ты ж за рулем! — Кира, засмеявшись, откинулась на него, потом высвободилась, взяла его за руку, и он провернул ее в алимане.

— Это не имеет значения. Я никогда не попадаюсь, а машину могу вести даже без сознания.

— Без сознания ты мне будешь мало чем полезен! — Кира качнула бедрами, потом сделала шаг с закрещиванием, и Сергей нервно обернулся.

— Ну перестань, тут кругом полно народу.

— И что тебя смущает? Я всего лишь танцую.

— Ну, здесь не надо, — он поймал ее за руки. — Все смотрят…

— Мне на это наплевать! Ба-а, Сережа, да у тебя комплексы?!

— У него ревность, как и у меня, — сказал Стас, спрыгнул с парапета и потянул Вику за низкий пояс брюк. — Каждый второй мужик, не говоря уже о каждом первом, так и норовит поглазеть на твой живот! Что это за брюки, душа моя? Это что — мода такая? Ты меня извини, конечно, но у тебя из-за пояса вот-вот лобковая кость покажется!

— Ну и что — она тоже очень симпатичная, — Вика шлепнула его по рукам, поманила к себе Киру и взяла ее под локоть. — Пошли вниз! Если вы оба решили сегодня занудствовать, так идите сзади и жалуйтесь друг другу, а мы поищем какое-нибудь симпатичное местечко со стульями достойными наших великолепных бедер, а также ягодиц! Пойдем дорогая.

— Пойдем, моя обожаемая! А эти двое индивидуумов могут продолжать украшать окрестный пейзаж своими могучими торсами и всем там прочим.

— А я предупреждал, — заметил Стас порозовевшему лицу Сергея и пустился следом за девушками, которые шли, посмеиваясь и нарочито вызывающе вихляя бедрами. Сергей покачал головой и последовал его примеру.

Кира и Вика вначале облюбовали открытый бар прямо на берегу, но Сергей презрительно посмотрел на пластмассовые столы и стулья, на снующих между ними детей-попрошаек и цветочниц, на внушительные груды окурков в пепельницах посетителей и увел компанию в небольшой ресторанчик неподалеку, где стулья были мягкими, столы со скатертями и лампами с абажурами, приборы блестели и всюду с парадным видом стояли пальмы в керамических узорчатых кадках, сразу же привлекших профессиональное внимание Киры. Большинство столиков пустовали, возвещая о своей неприкосновенности табличкой „Стол заказан“, и лишь за несколькими сидели люди.

— Вот вам и море, — сказал Сергей, указывая на широкое панорамное окно, из которого открывался вид на бухту. — Все то же самое. Зато здесь не дует, и пепельницы меняют вовремя.

Стас мрачно кивнул, открыв поднесенное меню, взглянул на цены и стал еще мрачнее.

— Да, — сказал он, — вид что надо. Прошу вас, сударыни, заказывайте. В крайнем случае, продадите меня в рабство.

— Прям уж, в рабство!.. — Вика цапнула к себе меню, и они с Кирой склонили головы, шушукаясь и хихикая, после чего заказали разнообразные салатики, мясное ассорти, десерт и бутылку „Франсуазы“. Стас с Сергеем остановили свой выбор на отбивных с гарниром и коньяке, причем Сергей и жестами, и всеми своими мимическими мышцами показал, что количество коньяка никак не повлияет на его водительские способности. Сидевшая за соседним столом большая компания, состоявшая преимущественно из мужчин лет сорока, уже, несмотря на ранний вечер, угрожающе пьяная, оглядела принесенный заказ с веселым презрением, после чего снова погрузилась в шумную беседу с хохотом и звоном рюмок. Но в течение дальнейшего времени некоторые из них то и дело поглядывали в сторону соседей, омывая девушек умиленно-масляными взглядами и недвусмысленно ухмыляясь. И Кира, приметив не одну такую ухмылку, негромко сказала подруге, выуживая из салата кальмарные полоски:

— Зря мы сюда пришли. И чего им там не берегу не понравилось? Погода-то хорошая — зачем среди стен сидеть?

— Ладно тебе! — буркнула Вика, отправляя в рот оливковое колечко. — Наши хотели, чтоб шикарно было — так оцени!

— Да я-то оценила. Только как-то слишком уж все здесь вычурно… Не люблю я мест, куда приходят не столько мило посидеть, сколько выпендриться друг перед другом.

— Брось, это же все-таки не первоклассный ресторан… — Вика задумчиво посмотрела на насаженную на вилку креветку. — А он симпатичный. И так смотрит на тебя все время — прямо а-ах!.. умиление прошибает… Нравится он тебе, а?

— Очень, — Кира улыбнулась. — И танцевать с ним весело… только жаль, танец наш пока еще так и не ожил…

— В смысле?

— Да так… один человек как-то сказал… ну, не важно! — она покачала в бокале аметистовое вино, потом насторожилась, вслушиваясь в препирательства Стаса и Сергея.

— …и я продолжаю тебе утверждать, — Стас коротко затянулся сигаретой, — что про обычных, простых людей… вот как ты, как я… ничего не делают, ничего! Вот о ком снимают, о ком?!.. Банкиры, модели, бандиты, проститутки… вот кто герои!..

— И обычные люди там попадаются, — Сергей опрокинул в рот стопку коньяка и снова устремил на Стаса терпеливый взгляд, и Стас кивнул.