У него не хватило смелости развивать эту новую, пугающую мысль, и он погрузился в неуместные размышления о том, какими стульями должны пользоваться Смит и Тойнби… если они вообще пользуются таковыми. Собственно, ему до сих пор не встретилось здесь ни одного стула. Коннор вспомнил свое первое впечатление о Тойнби — что тот часами, не шевелясь, стоит за стойкой, — и почувствовал, как в жилах стынет кровь.

— … все, что есть, — между тем говорил Смит. — Но, кроме денег, у нас брать нечего.

— Я не думаю, что мы имеем дело с обыкновенным вором, — заметил Тойнби.

— Не с вором?.. Тогда чего же он хочет? Может быть…

— Для начала, — перебил Коннор, — я хочу получить объяснение.

— Какое объяснение?

— Всей вашей деятельности.

Смит тяжело вздохнул и указал на многочисленные ящики, заполняющие большую часть комнаты.

— Самое обычное агентство, занимающееся торговыми связями между производителями…

— Я имею в виду вашу деятельность по поставке чудесных зажигалок, которые на Земле пока не производятся.

— Зажигалок? Прошу прощения…

— Рубиновых яйцеобразных предметов, которые исправно работают даже в воде и стоят без всякой подставки.

Смит недоуменно покачал головой.

— Хотел бы я иметь что-нибудь в этом роде.

— И телевизоры, которые дают чересчур хорошее изображение. И часы, и сигары, и все остальное — настолько совершенное, что те, кто может себе это позволить, с радостью платят восемьсот шестьдесят четыре тысячи долларов каждые сорок три дня. Причем все эти товары обладают каким-то полем, которое выключается и превращает их в бесполезный хлам, если они попадают в руки постороннего, не принадлежащего к числу избранных.

— Ничего не понимаю…

— Запираться не имеет смысла, мистер Смит, — сказал Тойнби. — Кто-то проболтался.

— Вы сами только что проболтались, идиот! — рявкнул Смит, испепеляя его взглядом.

Он гневно шагнул вперед и тем самым перестал загораживать сейф. Коннор впервые посмотрел внимательно и подумал, что подвальный склад не самое подходящее место для такого большого сейфа. Он еще раз взглянул на проем. Никаких следов недавно вложенной картины. Только далеко-далеко в чернильном мраке длинного, похожего на туннель проема сияла зеленая звездочка, отбрасывающая круги света, которые по мере удаления становились все бледнее.

Коннор еще раз попытался взять ситуацию под контроль. Он кивнул на сейф и как бы невзначай бросил:

— Полагаю, это двусторонний передатчик… Смит был явно потрясен.

— Ну хорошо, — проговорил он после напряженного молчания. — Кто вам рассказал?

— Никто.

Коннор опасался, что у Анджелы возникнут неприятности, если он назовет ее имя. Тойнби кашлянул.

— Уверен, что это мисс Ломонд. Я всегда считал, что нуворишам доверять нельзя — у них нет врожденных инстинктов.

Смит кивнул.

— Вы правы. Ей потребовалась замена телевизора, зажигалки и часов — как раз то, что назвал этот… человек. Она заявила, что их привел в негодность забравшийся в дом вор.

— Мисс Ломонд наверняка выложила все, что знала.

— И тем самым нарушила наш договор. Отметьте это, мистер Тойнби.

— Хватит! — прикрикнул Коннор, помахивая револьвером, чтобы напомнить, кто хозяин положения. — Никто ничего не отмечает, пока я не получу ответа на все вопросы. Ваши товары… Они из будущего или… из другого места?

— Из другого места, — сказал Смит. — Вообще-то они прибывают и из недалекого будущего. Но главное — по крайней мере, с вашей точки зрения, — что они транспортируются за многие световые годы. Разница во времени случайна и трудно определима.

— Товары с другой планеты?

— Да.

— Вы тоже?

— Разумеется.

— Вы тайно доставляете их на Землю и продаете или сдаете в аренду?

— Да. Непосредственно сюда приходят, конечно, только мелочи. Крупные предметы, такие, как, например, телевизоры, пересылаются по главным передатчикам в других городах. Некоторые подробности нашей деятельности могут вызвать у вас удивление, но общие принципы коммерции, безусловно, вам прекрасно известны.

— Именно это меня и беспокоит, — сказал Коннор. — Мне плевать на иные миры и передатчики материи, но я не могу понять, зачем вам все эти хлопоты. Земные деньги вряд ли ценятся у вас на… в общем там, откуда вы прибыли. В плане техники вам тем более нечего…

Коннор замолчал, вспомнив, что Смит вложил в черный проем «сейфа». Старый, написанный маслом холст.

Смит благосклонно кивнул.

— Правильно. Ваши деньги у нас действительно ни на что не годятся. Мы тратим их здесь. Человечество во многих отношениях довольно примитивно, однако среди его художников, несомненно, встречаются гении, даже по нашим стандартам. Мы неплохо зарабатываем на экспорте картин и скульптур. Видите ли, товары, которые ввозит наша организация, относительно дешевы.

— На мой взгляд, они стоят немало.

— Вот именно, на ваш взгляд — в том-то и дело. Мы не импортируем изделия, которые сносно изготавливают на Земле. Ваши вина и другие напитки, к примеру, не слишком плохи, и мы ими не занимаемся. Но ваш кофе!..

Рот Смита искривился еще сильнее.

— Значит, вы тратите миллионы. Рано или поздно кто-нибудь заметит, что какая-то одна компания скупает слишком много произведений искусства.

— Не совсем так. Кое-что мы приобретаем на аукционах и в художественных галереях, но часто покупки для нас делают наши клиенты, а мы переводим деньги на их счет.

— Ах так!

Теперь Коннору многое стало ясно. Не потому ли миллионеры, даже такие, от кого, казалось бы, этого и ожидать нельзя, часто становятся собирателями произведений искусства? Не здесь ли таится первопричина странного феномена — «частная коллекция»? Почему в обществе, где «денежные мешки» получают столько удовольствия от бахвальства, многие картины и скульптуры бесследно исчезают с глаз публики? Не потому ли, что ими расплачиваются за товары с маркой «С»? В таком случае занимающаяся этим организация должна достигать чудовищных размеров… У Коннора внезапно ослабли ноги.

— Давайте сядем и поговорим, — сказал он.

Смит слегка смутился.

— У нас нет обыкновения сидеть. Можете воспользоваться одним из ящиков, если вам нехорошо.

— Со мной все в порядке, так что не вздумайте валять дурака, — предупредил Коннор, но все же присел на край деревянного ящика, лихорадочно пытаясь поглотить и усвоить все услышанное. — Что означает маркировка «С» на ваших товарах?

— Не догадываетесь?

— Совершенство?

— Правильно.

Готовность, с какой Смит раскрывал свои карты, настораживала Коннора, но терзавшие его вопросы требовали разрешения.

— Мисс Ломонд сообщила мне, что она платит восемьсот шестьдесят четыре тысячи долларов… Откуда такая сумма? Почему не миллион?

— А это и есть миллион — в наших деньгах.

— Понимаю. А сорок три дня?

— Один оборот нашей основной луны. Естественный период времени.

У Коннора появилось желание, чтобы захлестывающий его поток информации немного ослабел.

— И все же мне не ясно, зачем такая секретность. Почему бы не заявить о себе открыто, снизить цены и безмерно расширить рынок? Прибыль увеличится в сотни раз.

— Нам приходится работать скрытно по целому ряду причин. Во-первых, правительства ряда ваших стран, по всей видимости, будут препятствовать нашей деятельности. Ну и с нашей стороны есть определенные трудности.

— Например?

— Существует закон против воздействия на миры, находящиеся на неустойчивой стадии развития. Это очень сильно ограничивает наши возможности.

— Иными словами, вы являетесь мошенниками и у нас, и у себя.

— Возражаю. Какой вред мы наносим Земле?

— Вы сказали сами — лишаете население планеты…

— …его культурного наследия? — Смит хмыкнул. — Вы много знаете людей, которые откажутся от телевизора марки «С» ради того, чтобы где-нибудь за пять или десять тысяч миль в картинной галерее сохранился рисунок да Винчи?