Гунько задумался на время и спросил:

– А отсутствие семьи не влияет? Ведь мать и отец – это большая часть будущего индивида.

– Спорный вопрос. Мы из них не камикадзе готовим, а обычных людей. Вот вы росли, и я уверен, что ни мать, ни отец вашим воспитанием особо не занимались. Правда, вы знали, что они у вас есть, что они рядом, заботятся о вас. Порой пожурят, вылупит батя иной раз за проказы – это для пользы, и на этом наука воспитания заканчивалась.

– Пожалуй, вы правы,- поддержал Сашку Евстефеев.

– Нашим родителям было не до нас. Нынешние родители на школу и вузы полагаются, а кто и чему учит – догадаться не трудно.

– Двор, улица, компания. Это основные учителя. Сомнительные и беспардонные. По уровню знаний – ноль, степень обучения одна – до тюрьмы. В лагере другие учителя: жадный до денег охранник с синим от пьянства носом и более опытные по срокам отсидки сокамерники, которые могут научить только одному – как снова сесть,- Сашка плюнул в костёр.- Семья даёт человеку определённый, сравнительно, рацион питания. Последнее время не во всех семьях нормальный, кстати. Также социально-бытовую грамотность, передаваемую тебе родителями, а чаще бабушками и дедушками, если они есть. Вот и всё, что может дать семья. Мы определили роль семьи в жизни молодого человека, как беззнаковую, но только в спокойной семье с нормальным достатком. Всё, что выше среднего достатка – зло, таких семей в Союзе очень мало. Как правило, это элита. Всё, что ниже среднего достатка – тоже зло. Это остальная, кроме элиты, часть населения. И получаются одни минусы, ибо семей, где показатель нулевой, ещё меньше, чем элитарных.

– Да,- сказал Гунько.-Я, лично, по своим внукам смотрю. Что из них выйдет?- он сделал неопределённый жест рукой.

– Вы правы,- высказался Евстефеев

– Александр, а вот пять языков – это не многовато?- Гунько всё никак не мог поверить, что это где-то существует – знание пяти языков к шести годам.

– Сколько времени вам надо, чтобы выучить наизусть страницу книги, стандартную?- спросил Сашка.

– Часа два,- ответил Гунько.- А что?

– Мне для этого необходимо чуть больше одной секунды. Мгновение,- Сашка щёлкнул языком, как затвором фотоаппарата, имитируя мгновение.- Потом воспроизведу через год, два, десять лет.

– Правду говорит, Аркадьевич,- Гунько ткнул Евстефеева в живот.- Вместо головы – компьютер.

– Компьютер лишён интеллекта, он не может думать вне заложенных программ. Мой мозг быстрее компьютера считает и может мыслить. У Левко новое поколение вычислительной техники в голове, мощнее моей раза в три,- Сашка лёг на бок, подложив руку под голову.- Мы ушли в сторону от темы, влезли в дебри, в которых нет опоры. Лучше поговорим о насущном. Реальном.

– Да уж,- Гунько достал сигарету.- Лучше к баранам вернёмся, к нашим.

– К ним, не к ним, что изменится?- возразил Евстефеев.- Александр, я так понял, в политику не суётся. Собирает информацию, обрабатывает. Только в случае угрозы своему делу предпринимает действия.

– Не участвую по причине отсутствия смысла,- подтвердил мысль Евстефеева Сашка.- Сыр-бор этот будет продолжаться Бог весть сколько времени. Желающих поиграть в перевороты будет всё больше и больше, но независимо от того, улыбнётся кому-то или нет, результат будет один. Союз рассыпется на отдельные государства. Российская Федерация, её целостность, окажется под угрозой, и кто бы ни сел на Олимпе власти, всё равно без крови не сможет обойтись. Можно убить такого же бандита как сам, но в народ стрелять я не намерен.

– Мрачная картина,- определил Евстефеев и добавил:- Безрадостный прогноз.

– Это не прогноз. Это мысли вслух.- Сашка прикурил сигарету и продолжил:- Прежние наши лидеры сделали неправильные приоритеты. Пустили средства не в то, во что было необходимо вкладывать. Страдали гигантоманией. Горбачёв получил наследство тяжёлое, но не до такой степени, чтобы кидаться в крайности. Он же, вместо того, чтобы изменить направление капиталовложений, сделал ставку на изменение механизма управления экономикой. Это чисто политический жест. Кому нужны эти переустройства? Да ему. Простому народу не до них. И ещё они нужны, чтобы показать Западу – вот мол, какой я деловой. Прежде, чем дать зелёный свет гласности, надо иметь нормально функционирующие заводы. Это, между прочим, аксиома аксиом. Кооперативы он, видишь ли, разрешил, демократ ху… выискался. Раньше воровали на свой страх и риск, теперь крадут под крышей кооперативов. Их ведь открыли не простые трудяги, а те, кто и раньше у кормушки сидел и не бедствовал.

– Вы говорите, что приоритеты не те. А какие?- спросил Гунько.

– У кого? У Брежнева или Горбачёва?

– И прежние, и нынешние,- Гунько было интересно, что ответит Сашка.

– Леонид Ильич был великий проектант. Хотел иметь всё самое большое. При наших просторах необъятных его гигантомания – смерть. И вокруг не нашлось ни одного здравомыслящего человека, чтобы подсказать ему, что это не про нас. Территориально-производственные комплексы – это уродцы с огромной головой, но слабенькими ножками. Я бы тех, кто это проектировал, к стенке ставил. Или планирование: уральские металлургические предприятия получают уголь для производства кокса из Коми. Да это ведь курам на смех, под боком Кузбасс, а они из Воркуты поездами таскают. Хороший хозяин так не поступает. Или Норильский ГоК. Нет, про этот гигант говорить не стану, ну его к чёрту. Горбачёву надо было вкладывать остатки свободных средств на два-три приоритетных направления, а он и этого не сделал. Сельское хозяйство, кстати – главный приоритет; и он, человек, родившийся в крестьянской семье, обязанный, вроде, знать не понаслышке о существующих проблемах села, такое предложил, что у меня чуть инфаркт не случился. Деньги спустил, транжира, теперь последние крохи из сусек соберут и продадут западным банкам. Они уже всё, что десятилетиями копилось, профукали.

– Больше всего на чём потеряли? Вот от восемьдесят пятого,- Евстефеев встрепенулся.- На ваш взгляд.- Главное – рынок оружия. От былого первого места по объёмам и второго по получаемым суммам – до нуля. Вас, как псов паршивых, выкинули с него. Потери – двадцать миллиардов долларов чистой прибыли.

– Вы преувеличиваете,- запротестовал Евстефеев.

– Ничуть. Вот вам пример. Объединилась Германия. В бундесвер из восточной попали МиГи-29. Немцам пришлись по вкусу. Они их быстренько переоснастили своим оборудованием и вооружением, тем, что применяет НАТО. Двигатели и запасные части к ним не попали, так как обслуживание и замены этим самолётам делали на советских базах в той же ГДР. Сейчас немцы купили двенадцать запасных двигателей у вас за сто условных очков. В то же самое время, мои люди продали ещё в одну страну шесть таких же двигателей за пятьсот условных очков. Разницу подбивайте сами.

– Вы что, нашим оружием торгуете?- у Гунько расширились глаза.

– Торговал. Теперь только комплектующие. А вы потому спросили, что моего имени нет в ваших списках подпольных торговцев оружием?

– Выходит, через подставных работаете,- определил Гунько.

– Теперь это значения не имеет. Вот вы мне скажите, вы лично интересовались почему в мире существует подпольный рынок оружия? Ведь это ваш профиль.

– Все концы уходят в большую политику, там надо искать ответ. Специальная группа вела этот вопрос по линии военных атташе, но сводить данные не дали. Кто-то наложил табу,- признался Гунько. И это было правдой.

– Ей богу, мужики, мне тяжело иметь с вами дело. Создаётся впечатление, что вы только то и делаете, что храните военные секреты того, что производит военно-промышленный комплекс. Он производит, а вы прячете в подвалы подальше от глаз. Большая часть оружия продаётся в мире подпольно. Почему? Да потому, что за нелегальность надо больше платить. Деньги эти оседают отнюдь не в карманах посредников в виде разницы от официальной цены. Все средства возвращаются в концерны и оттуда прямо в карманы политиков: конгрессменов, парламентариев, госслужащих и прочих. Так делается для того, чтобы существовали эмбарго против той или иной страны, ибо это выгодно. Далеко не иду и ставлю в пример Ирак. Мир наложил вето на продажу ему вооружений. И тут немцы, французы, итальянцы, шведы, британцы, все, кому не лень, подпольно спихивали Саддаму втридорога то, что уже снято с вооружений в собственных армиях, под гудок и новейшее пустили. Все участники сделок довольно потирают руки. Вот вы говорите: политика разоружения, мол, мешает. Да нет. Просто Горбачёва купили за три копейки. Дело обстояло примерно так. Ещё при его первых поездках в Европу люди военных концернов внимательно прислушались к его речам и стали считать. Мозгов ведь у них достаточно. Это, кстати, было задолго до того, как он стал Генеральным секретарём. Что даёт ядерное разоружение? Выгоду или проигрыш? И вывели: ПОБЕДУ. Не политики считали, заметьте себе, а они. Как? Просто. Ядерное оружие висит, как тяжёлая гиря, у них у всех на ногах, его ведь не продашь подпольно, а значит и прибыли иметь не будешь. При его отсутствии надо восполнить нишу, которую оно занимало, каким-то иным оружием. Несомненно – это ракеты, авиация и так далее. То есть тем, что можно продавать. Они столько лет боролись за первенство на рынке вооружений с Советским Союзом и всё безуспешно, и тут подарок валится на них с неба в виде болвана. Болван – это Горбачёв,- пояснил Сашка.- Дальнейшее развитие событий совсем элементарное. Они надавили на своих политиков, дайте, мол, ему согласие по сокращению ядерного и даже химического, хрен с ним. Те, в свою очередь, раздули кампанию по всему миру о том, что Михаил Сергеевич – голубь мира. Нормально, Григорий? Отлично, Константин. Так говорит в своих юморесках Михаил Михайлович Жванецкий. Мировые гиганты военно-промышленного производства давно сделали упор – потому что считают до мелочей итоги каждой прошедшей войны – на авиацию и ракеты. События в конфликте с Ираком показали, что сначала пущены в ход были именно они, эти виды военной техники. В течение месяца они методически и с больших расстояний обрабатывали радарные станции, ракетно-зенитные комплексы, аэродромы, склады, объекты промышленности, мосты, гидротехнические сооружения, электростанции. Пускали ракеты и вели их с помощью спутников. И уже потом пошла косить малая авиация практически безнаказанно. Но сухопутными войсками союзники так и не решились воспользоваться в полном объёме. Почему? Потому что выиграть войну на суше, даже при наличии у тебя авиации, невозможно. Потеряешь десятки тысяч солдат, но цели не достигнешь. Их аналитики это просчитали, и политики сделали заявление, что цель – захват всего Ирака – не стояла. Они исходили в своих подсчётах из точного знания наличия у Саддама обычных вооружений. Это я отступил, чтобы показать вам, что весит обычное вооружение сейчас, на данном этапе, в мировом развитии. Возвращаюсь к Михаилу Сергеевичу. Его всё время держали в дурачках. Молодцы. Они выиграли битву. У них – необъятный рынок, у вас – фига. Деньги тоже у них, а деньги – это главный козырь в политике. Поскольку того количества, которое вы производили, вам не надо, остановятся заводы, а это удар не только по самому военно-промышленному комплексу, но ещё и по людям, что, в свою очередь, тоже было задачей стоявшей когда-то у них на повестке дня: свалить Советский Союз и разделить его на маленькие слабые княжества. Разрабатывая этот вариант разгрома, они знали, что ваше производство не гибкое, что почти под каждую новую модель вы строите новый завод, а перепрофилирование займёт у вас не меньше двадцати лет. Это расходы огромные, и это отбрасывает разработки новейших видов вооружений лет на двадцать. На столько вы их обогнали в приоритетных областях: авиация, ракетостроение. Теперь они уйдут вперёд, а догонять нет хуже. Это реальность, на ней всё стоит, а в облаках лишь мысли нобелевского лауреата Горбачёва летают. И если бы производителям оружия было невыгодно избавляться от ядерного, хрен бы Миша с Рейганом увиделся за весь восьмилетний срок президентства того. Ясно излагаю?