— А можно посмотреть его танк? Он где-то в сарае стоял.

— Фанера на мишени потребовалась. Ни танка, ни сарая уже нет. Филиал КБ ликвидирован за отсутствием штата. Вопросы ещё есть?

Нет, больше вопросов у Михаила не было. Вернувшись на завод, он достал из дальнего ящика стола эскиз корпуса БТ-ИС. Но ведь есть же, чёрт возьми, есть здесь рациональное зерно. Острые углы наклона брони….. Это же идея, идея непоражаемого корпуса, неуязвимого танка! Пусть она недоработана, кажется примитивной или, наоборот, слишком сложной. Но она не должна умереть, пока не доказано, что это — ложная идея! Правда, среди идей — ложных, пожалуй, не меньше, чем поганок среди грибов! И всё-таки! Только не надо спешить, надо всё обмозговать. Не мечи бисер перед свиньями. Что-то церковное, из Евангелия, кажется, а по существу — верно. И ещё: если найдёшь в навозной куче жемчужное зерно — подними его.

Кошкин внимательно посмотрел эскизы, потом покрутил в руках любовно выпиленный из дерева макет корпуса.

— Оригинально, — сказал он задумчиво, постукивая пальцем по отполированному дереву макета. — Такой формы корпуса у нас ещё не было. Красиво. Скажите, а зачем этот зигзаг у бортов в виде… четвёрки?

— Для того чтобы верхний лист расположить наклонно, — ответил Аршинов. — Наклон листов увеличивает противоснарядную стойкость брони.

— Да, конечно. Но в носовой части получается свободный объём.

— Здесь можно разместить рацию. И поставить лобовой пулемёт для радиста.

— Стрелок-радист? Над этим надо подумать — на рации обычно работает командир. Но в целом форма корпуса, по-моему, интересна. Вас можно поздравить, товарищ Аршинов.

— Это не моё предложение, — смутился Михаил. Не только моё… во всяком случае.

И с чувством облегчения, волнуясь, Аршинов рассказал Кошкину, как печально оборвалась работа изобретателя Чиганкова в училище.

— Пусть это вас не волнует. Если потребуется, мы разыщем изобретателя и на Дальнем Востоке. Думаю, здесь есть основа для серьёзной работы. А сейчас я ещё раз предлагаю вам войти в спецгруппу. Или приказом обязать?

— Не надо приказом, — скупо улыбнувшись, сказал Аршинов. Он почему-то вспомнил ехидного Поздняков и мысленно сказал своему ненавистному противнику: «Вот как относятся к новому умные люди, змея ты золотоочковая!»

…И вот они сидят перед ним — четырнадцать конструкторов, молодые, в большинстве недавние выпускники местного техникума, плохо одетые, скуластые и вихрастые, за исключением Метелина, у которого череп не по годам голый. Михаил Ильич хотел набрать пятнадцать, но ещё одного подходящего не нашлось и ровного счёта не получилось. Он откашлялся и, сдерживая невольное, волнение, открыл первое совещание спецгруппы КБ.

— Нам предстоит выполнить важное правительственное задание, — твёрдо и веско сказал Михаил Ильич. Все вы ознакомились с тактико-техническими требованиями на проектирование нового танка. Может показаться — ничего особенно нового нет, основные показатели — вооружение, скорость, мощность двигателя, тип движителя, габариты — такие же, как у хорошо знакомого всем вам танка БТ-7М. Но это только на первый взгляд. Броневая защита должна быть усилена до двадцати миллиметров. А значит, возрастёт вес, увеличатся динамические нагрузки, повысятся требования к прочности и надёжности всех узлов и агрегатов. Простым копированием агрегатов БТ или их некоторым усилением не обойтись. Кроме того, конструкция БТ, разработанная в своё время американским изобретателем Кристи вообще не может служить для нас эталоном. Эта конструкция даже с теми улучшениями, которые внесены вашим заводом, далека от совершенства, не свободна от слабых мест и существенных изъянов. Это не только моё мнение, об этом говорил мне Главный конструктор БТ Сергей Сергеевич Болховитин. Поэтому задача стоит такая — создать для Красной Армии взамен БТ новый танк — скоростной, манёвренный, простой по конструкции и надёжный в бою.

Говоря это, Михаил Ильич заметил, что конструкторы, слушавшие его с напряжённым вниманием, беспокойно задвигались и начали переглядываться, словно бы хотели сказать друг другу: «Так вот что свалилось на нашу голову». И невольно подумал о том, что в ОКМО была бы совсем иная реакция. Там — опытные, солидные инженеры, присланные в своё время из Москвы по личному указанию Серго Орджоникидзе. Люди с именами. В ОКМО часто запросто бывал, а иногда и присутствовал на совещаниях Сергей Миронович Киров, Это по его инициативе в 1934 году группа выпускников Ленинградского политехнического института была направлена в ОКМО, сначала на преддипломную практику, а потом и на работу. В их числе был и Михаил Кошкин. Сергей Миронович интересовался работой молодых инженеров, говорил о том, что рассчитывает на сплав их энергии и творческой дерзости с опытом и зрелостью старых кадров. Как-то в шутку или всерьёз он сказал, что если бы не стал партийным работником, то наверняка был бы инженером — мечтал об этом с юношеских лет. Конечно, на Особом заводе совсем другие условия. Перед Кошкиным сейчас сидела совсем зелёная молодёжь без серьёзного опыта. Но не боги же горшки обжигают.

— Не ждите, что я буду предлагать, а тем более навязывать вам свои готовые решения, — продолжал Михаил Ильич. — Исполнитель чужого замысла — всего лишь исполнитель. Он может быть добросовестным, старательным, но не больше. Другое дело, когда конструктор воплощает в жизнь свой замысел, свою идею. Тогда он — творец, он способен стать энтузиастом, загореться и зажечь других. Поэтому я предоставляю каждому из вас полную инициативу в работе. Вы на сегодня — самые способные молодые конструкторы завода, каждый из вас, безусловно, силён в своей области, будь то двигатель, трансмиссия, ходовая часть или вооружение, особенно в том, что касается танков БТ. Вы практически, за чертёжной доской, освоили конструкторское дело. У некоторых, как, например, у товарища Аршинова, уже есть заслуживающие внимания оригинальные варианты конструктивных решений, в данном случае, по корпусу. Это большое дело. Надеюсь, что и другие ведущие исполнители в ближайшее время подготовят, пусть предварительные, но такие же смелые и новаторские предложения по своим узлам и агрегатам. Принципиальные вопросы общей компоновки танка мы будем обсуждать и решать вместе. Новый танк — детище всего коллектива, но обезлички не должно быть — вклад каждого будет ясен всем. Сроки у нас жёсткие, работа предстоит большая и огромной важности. При условии, что каждый из нас будет работать творчески, с полной отдачей, с напряжением всех своих сил и способностей мы, я уверен, правительственное задание выполним!

Михаил Ильич закончил свою речь с воодушевлением, сменившим первоначальное тревожное настроение. Вопросов не было. Конструкторы сидели тесной группой, молчаливые, даже подавленные свалившейся на них ответственностью. Закрывая совещание, Михаил Ильич вместо обычных слов: «Ну, а теперь за работу, товарищи!» — веско и требовательно сказал:

— Думайте все!