В спальный отсек медленно влетели через отверстия в потолке роботы-контролёры и началась процедура утренней поверки. Роботов было всего десять штук, а потому на утреннюю поверку у них уходило иногда до часа и всё это время нужно было стоять держа руки за головой. Иури никак не могла взять в толк, зачем это делалось. В их тюремный бокс не могло попасть ничего запрещенного, так как он не имел практически никаких контактов с внешним миром и всё то, что было запрещено на Жестянке, производилось внутри него и имело форму одной только блевотины и кала, а уж с этим тюремное начальство могло бы и смириться, так нет же, каждое утро и вечер роботы проверяли камеры и их самих столь тщательно, словно из дерьма можно было изготовить мощную взрывчатку.

Наконец робот, которого Иури называла Гарри, добрался до её камеры. Это был овальный крепыш, похожий на хромированный желудь, высотой чуть более полутора метров с шестью манипуляторами, который имел вместо ног линзу-антиграв. Без сомнения он испытывал к Ласковой Иури тёплые чувства, а иначе зачем бы он одаривал её время от времени сигаретами, кусочками мыла, конфетами и прочими мелочами, которые заключенные могли купить и уж наверное этот тип воровал их либо у охранников-людей, либо в тюремной лавке. Во всяком случае как тогда получалось, что те из заключенных, у кого был открыт счет в тюремном банке, частенько недосчитывались по нескольку сигарет в пачке и дико бесились от этого, обвиняя во всём почему-то Ласковую Иури. Правда, этим утром, ловко обогнув свою пассию и плавно влетев в камеру, Гарри негромко сказал, паря в воздухе прямо у неё за спиной:

– Извини, девочка, сегодня у меня нет для тебя подарков. Но в следующий раз я приду к тебе не с пустыми руками.

Иури понимающе кивнула головой и также тихо ответила:

– Спасибо, Гарри, ты и так слишком добр ко мне.

– Не стоит благодарностей, девочка, ты всегда радуешь меня хотя бы тем, что в твоей камере так чисто прибрано. – Сказал Гарри громче, поскольку речь зашла не о контрабанде – Да, и наблюдать за тем, как ты управляешься с горной машиной, для меня огромное удовольствие. Не у всякого робота так получится, Иури.

Ласковая Иури улыбнулась. Ей, право же, было очень приятно слышать слова похвалы от робота. Она всегда и во всём стремилась к совершенству и уж если бралась за какое-то новое дело, то не успокаивалась до тех пор, пока не становилась настоящим специалистом. Однако, её удивило, что Гарри наблюдал за тем, как она работает в карьере на какой-то далёкой планете и потому спросила:

– Гарри, так ты и в самом деле считаешь что это у меня неплохо получается?

Робот немедленно похвалил её:

– Да, девочка, ты отличный рудокоп. Просто замечательный. На обогатительной фабрике это давно уже отметили, ведь только ты избавляешь их от необходимости выбрасывать в отвал пустую породу, а стало быть приносишь компании больше прибыли, хотя я не думаю, что это единственное, на что ты способна.

Проверка носила чисто формальный характер и вскоре Гарри покинул её камеру и направился к Толстухе Берте, откуда через минуту донесся его возмущенный рык:

– Грязная свинья, животное! Ты нагадила прямо на стол!

Толстуха ответила ему издевательским хохотом за что и была немедленно наказана электрическим разрядом. Это было не единственное наказание в это утро. То и дело в спальном отсеке слышалась грязная ругань, а вслед за ней громкие вопли. Роботы-контролеры не стремились к жестокости, но на оскорбления отвечали немедленно, так как это были всё-таки тюремные роботы и в их обязанности помимо прочего входило поддержание чистоты в Чумном боксе. Наконец утренняя поверка была окончена и заключенным разрешили покинуть свои камеры. Двери закрылись и теперь до самого вечера Иури должна была провести четырнадцать часов в обществе тех людей, с которыми она предпочла бы никогда не встречаться.

Относительно приятное время суток закончилось и теперь Ласковая Иури должна была быть настороже. В любую секунду на неё могли совершить нападения без какого-либо повода с её стороны. Один единственный взгляд и любая из этих стерв, которые гурьбой повалили к автоматической столовой, поднявшейся прямо из пола, набросится на неё с яростью дикого зверя. Иури завтракала, обедала и ужинала за федеральным столиком, а потому, в отличие от большинства других заключенных, у которых были деньги на оплату питания, могла не торопиться. Это для них на стол подавались натуральное мясо и рыба, молоко и яйца, ей же приходилось довольствоваться только тем, что выдавал на стол пищевой синтезатор. Зато это позволяло ей держаться немного поодаль от остальных дам этого тюремного заведения и не искушать судьбу лишний раз. Так что и в этом она находила хоть что-то хорошее не смотря на то, что хорошего в этом было мало.

Придя к своему столику последней, она положила ладонь на пластину идентификатора и быстро заказала себе весьма плотный завтрак из пяти блюд. Синтетическая пища была менее калорийной и потому Ласковой Иури приходилось есть больше, тем более, что ей предстоял тяжелый рабочий день. За столиком они сидели вчетвером и это соседство было для неё самым безобидным. Темнокожая женщина с изможденным лицом, Арника, в своей прошлой жизни была наемной убийцей, но она, как и Иури, тоже прослыла одиночкой, а вместе с ними ещё две другие арестантки – Симона и Рафаэлла. Одна была особо опасной бандиткой-налетчицей, грабила богатых туристов на Легии, а другая профессиональным солдатом-наемником.

Пожалуй, именно эти три дамы в силу своих профессиональных навыков были в Чумном боксе самыми опасными противниками, но в том-то и дело, что они не были её соперницами. Все трое, как и Ласковая Иури, были новичками в Чумном боксе и она уже подумывала о том, чтобы составить вместе с ними одну команду, да, вот беда Арника, Симона и Рафаэлла, как и она сама, были прирожденными лидерами, а потому это была пустая затея. Впрочем, для всех остальных они и ещё одна девица, которая сидела за соседним столиком, Аманда, уже были конкурирующей бандой и их даже прозвали за глаза Бешенными Суками. Прозвище, надо сказать, весьма точное, так как все пятеро были неплохими сенсетивами, а потому очень опасными врагами с которыми мало кто хотел связываться в одиночку, да, и толпой наваливались на них не так уж и часто.

Иури частенько делилась со своими соседками по столу подарками Гарри, но делала это так, словно оплачивала какие-нибудь услуги. Она прекрасно понимала, что ни одна из этих женщин, которые были много старше и опытнее её, не захочет быть перед нею в долгу. Поэтому она нисколько не удивилась тому, что вполголоса сказала ей Арника, покончив с супом и принявшись за второе блюдо:

– Иури, Крысы получили на тебя заказ с воли. Я не знаю что они собираются с тобой сделать и где, но будь постоянно начеку. И учти, малышка, они каким-то образом могут подсоединяться к системе управления этой тюрягой. Не думаю что они нашли общий язык с большим компом, но им как-то удается портить твоё досье. С тебя десять сигарет за информацию.

Ласковая Иури вздохнула и ответила:

– Спасибо, Арника, я у тебя в долгу. Сейчас у меня в карманах пусто, но ты же знаешь, за мной не заржавеет.

Больше в это утро за завтраком они не разговаривали. В Чумном боксе вообще не было принято разговаривать о чем-либо на виду у всех. Более того, это было просто опасно, так как могло привести к тому, что на заговорщиц тут же всем скопом могли накинуться свидетели самой невинной беседы. Поэтому Иури быстро покончила с завтраком и первой вышла из-за стола. Возле лифта она столкнулась с роботом-надзирателем. Собственно говоря этот стальной шар диаметром около метра, парящий в воздухе, даже нельзя было назвать полноценным роботом. Это был всего лишь простейший роботизированный механизм, напрочь лишенный его создателями хоть какого-либо интеллекта, но оснащенный динамиками, голографическим проектором, двумя манипуляторами, да, ещё ёмкостью с ловчей пеной.

Роботы-надзиратели были запрограммированы всего лишь на три действия – сообщать заключенным всяческие распоряжения тюремного начальства, задерживать дерущихся с помощью ловчей пены, а затем забрасывать задержанных в транспортные клетки. Делали они всё это не очень ловко и Ласковая Иури была пятой или шестой арестанткой, к которой направилось это чудо техники. Убедившись в том, что перед ним стоит именно та женщина, которую нужно известить о чем-то, круглая бестолочь заговорила картонным голосом: