– С Геи! – Дружно закричали малыши.

– Правильно. – Подтвердил Веридор Мерк и добавил – А теперь бегите домой, дядя Ханни привёз в ваш клан здоровенный грузовик всякой всячины и в том числе большущие, спелые гейанские груши, которые так и тают во рту. – Мальчишки, радостно крича во всё горло, убежали, а его звёздное величество встал, взял в руки баул, подошел к Холтеру и, улыбаясь, сказал – Брат, возьми меня к себе в подмастерье.

Холтор сурово насупился и, указывая пальцем на баул, спросил его скрипучим, неприятным голосом:

– В этом чемоданчике лежат все твои инструменты?

– Нет, конечно. – Ответил Веридор – Я взял с собой только инструмент для резьбы по дереву и инкрустации костью. Да, и то не весь.

Старый мастер, который очень любил украшать свои изделия как раз именно костяной инкрустацией, заулыбался и спросил уже куда более доброжелательным голосом:

– Ты работал когда-нибудь с музыкальным кедром?

– Да, мастер. – Ответил Веридор – Довольно много.

Холтор Талан удивлённо хмыкнул и спросил:

– И сколько же сортов музыкального кедра ты знаешь, атан?

Веридор, которого назвали младшим помощником, опустил свой баул на траву, сцепил пальцы в замок повиновения и ответил:

– Мастер Холтор, я знаю семьдесят четыре сорта музыкального кедра, но работал только с сорока девятью.

Бенден от удивления чертыхнулся, а его старший брат, широко заулыбавшись, сказал:

– Я работаю со ста восьмью сортами дерева, толон-атан Веридор, а всего знаю сто двадцать семь сортов музыкального кедра и из них восемь выращены лично мною. – После небольшой паузы он спросил своего нового подмастерье – Ну, это так, для того, чтобы мне лучше узнать твои предпочтения тотан, какой сорт кедра ты считаешь самым лучшим, а какой совсем негодным?

Веридор, которого сразу же повысили до старших подмастерьев, стал с готовностью перечислять:

– Вельро Холтор, на мой взгляд самый низший сорт музыкального кедра это толокай. Эти колоды годятся только для того, чтобы делать из них ойтоны, да, и то лишь для начинающих годойонов. Хороший годойон зашвырнёт такой ойтон куда подальше. Большинство мастеров также не любят древесину сорта мойтан, взятую от кедров, выросших на восточной оконечности твоего острова, где дуют очень сильные ветра, но мне она нравится. У неё очень красивый рисунок и она обладает прекрасными резонансными качествами, поэтому хорошо идёт на струнные инструменты, но работает только с серебром. Я сработал из мойтана несколько сираф для своих галанских друзей и все они до сих пор играют на них.

Сиссар тотчас воскликнул:

– Так вот в чём, оказывается, заключается секрет сираф Ронбальда, Жано и Борна! То-то я всегда чувствовал в них нотки Синего годо. Они же изготовлены из варкенского музыкального кедра.

Веридор улыбнулся и продолжил отвечать:

– Мастер, честно говоря, любая древесина музыкального кедра хоть на что-нибудь, да, сгодится. Тут всё зависит только от того, откуда у тебя растут руки и как работает твоя голова, но лично для меня нет сорта лучше, чем ваш знаменитый зан-зан.

– Ха, а чем же это тебе не нравится наш зиу-зинг? – Удивлённо воскликнул Холтор и, тут же хлопнув себя ладонью по лбу, радостно прогудел – Ну, да, всё верно, ведь ты же Мерк из Горного Антала, а стало быть уже родился готовым флайкойоном и потому для тебя кластроны из кедра зан-зан всё равно, что родные. Ну, что же, пошли, парень, посмотрим на те чурбаки, которые приволок нам Сиссар. Как знать, может быть нам придётся пустить их на дрова, хотя, говоря по правде, я уже испытывал алмазный дуб и скажу тебе, что это очень певучее дерево. Ничуть не хуже, чем наш зиу-зинг, из которого мы строим самые звонкие большие годо. Кстати, брат мой, мне довелось слушать, как играет на твоей сирафе Ронбальд Зайнур. Не знаю, удастся ли тебе проникнуть так же хорошо в душу годо, но ты настоящий геммиархон. Такого сладкозвучного и певучего инструмента, который ты построил для этого парня, я давненько не встречал.

Веридор хотел было взять свой баул, но Бенден, проявляя уважение к нему, уже взвалил его к себе на плечо. Старший брат назвал Веридора геммиархоном, то есть мастером высочайшей категории, который изготавливает струнные инструменты, а стало быть ему не пристало таскать тяжести. Хотя сам он также был годоархоном, как и Холтор, Звёздный король был гостем их клана. К тому же в каких-то паре сотен метров от ворот города стояло огромное, цилиндрическое сооружение из субметалла, с широко распахнутыми настежь громадными воротами, – новая музыкальная фабрика Таланов, которую действительно можно было целиком закопать в землю, чтобы не обижать вредных коралликов. Позади неё виднелся космический дворец Звёздного императора Сиссара, который, ухмыльнувшись, сказал:

– Парни, я перенёс заготовки из своего "Поркериона" в эту блестящую кастрюлю и поставил их внутри прямо перед входом. Знай я заранее о том, что Верди отгрохает для тебя, Холти, такую фабричищу, я бы вырастил барабаны-годо раза в два больше.

Холтор, который уже бросил белый взгляд на эти барабаны с помощью сверхзрения, как-то боязливо невольно поёжился и сказал чуть ли не жалобным голосом:

– Да, куда уж больше, Сис. Я как только представлю себе, что в них нужно будет аккуратно выдолбить сердцевину, мне тут же дурно делается. Это сколько же алмазного дуба уйдёт в стружку.

Сиссар, огромный и кряжистый, рядом с которым даже здоровенный и могучий Холтор Талан казался мальчиком, на радостях так хлопнул его своей ручищей по спине, что тот чуть не запахал носом, после чего радостным голосом воскликнул:

– Холти, так они ж пустые внутри! Мы их такими вырастили. Я притащил в то урочище, где живут кораллики, твой Золотой годо и велел Седой Бороде вырастить три точно таких же ветви, только в двадцать раз больше размером. Дня четыре я ему показывал этот барабан и объяснял, в каком направлении на нём идут волокна и где они плотные и очень крепкие, а где сложены из нескольких слоёв. Всё растолковал, до самых мельчайших подробностей и пригрозил, если он облажается, то я вернусь на Поркер с паяльной лампой и подпалю ему его длинную бороду. По-моему, у него всё получилось, как надо. Все три заготовки вышли просто на загляденье. С них теперь нужно только снять кору и миллиметров пять древесины изнутри и снаружи. Но об этом уже тебе судить, ведь это ты у нас годоархон.

Когда они вошли в огромный, ярко освещённый зал, где на стапелях стояли три буровато-серебристых барабана-годо, то Холтор и оба его спутника так и ахнули от восхищения. Барабаны, в принципе действительно были уже готовы, хоть лакируй их и натягивай мембрану. К тому же алмазная древесина была совершенно сухой и потому барабаны не повело. Да, и построены они были по всем правилам искусства создания больших барабанов-годо. Работы, над ними было, конечно, ещё очень много, ведь их ещё нужно было украсить, но всё это как раз относилось к компетенции таких мастеров, как Веридор Мерк. Звёздный король, руки которого чуть ли не тряслись от волнения, сдернул свой чемоданище с плеча Бендена, раскрыл и достал из него пучок длинных полосок из драгоценной морской кости различной ширины. Он сунул их под нос Холтору и воскликнул:

– Холти, а вот это, на мой взгляд, будет самый лучший материал для насечки и инкрустации. Я тебе морскую кость распущу как угодно, хоть на пластины, хоть на пруток с любым профилем, да, и в дереве так закреплю, что её потом из него зубами не выгрызешь. Но, знаешь, Холти, в этих годо мне больше всего нравится то, что у них огромные кили. На каждом из них поместится не одна тысяч клейм, на которых мы сможем описать в рельефах всю жизнь нашей любимой Матидейнахш чуть ли не со дня её рождения. Когда эти барабаны ещё висели на Великом Сиссаре, я уже не раз и не два прикидывал, как это будет лучше сделать. Ну, в нашей команде есть не один десяток прекрасных художников, так что для них тоже найдется работа. На складах своей новой фабрики ты найдёшь немало отделочных материалов. Это и золото, и серебро, и платина, двое парней с Галана даже припёрли добрых две тонны прекрасных изумрудов и один из них говорит, что он из изумруда что угодно может сделать, хоть в косицы его заплетёт, но для меня всё же самым главным является голос этих барабанов-годо, а потому тебе решать, какими они будут.