Статный старик встал со своего места. Он откашлялся, извинился за задержку и заговорил осипшим голосом:

– Уважаемая Ольга Сергеевна, я как старейший из присутствующих на нашем собрании хотел бы высказаться первым. Уже двадцать лет, то есть со дня основания братства я являюсь его членом. С тысяча девятьсот восемнадцатого года. Вы все знаете, что я не всегда был скромным бухгалтером, коим являюсь теперь, на закате жизни.

Тогда, скажем так, в прошлой жизни я был тем, кого нынешняя власть именует знатью или как там еще. Мой древний род ведет свое начало еще с тех времен, когда первые князья закладывали столицы дохристианской Руси. Я знаю, что за этим столом есть сомневающиеся в том, что это так, но вы, Ольга Сергеевна, знаете это наверняка…

Дольская кивнула в знак согласия, а старик зашелся страшным кашлем, после чего продолжил:

– Так вот… До революции я был членом многих, многих обществ, пытавшихся открыть истину, пытавшихся призвать высшие силы для возвращения первородного мироустройства. Все эти общества потерпели крах. Как и сама Россия. Но во мне всегда жила вера, что наступит час, когда зори новой надежды засияют над нами всеми. И вот этот час настал. Я старый человек и мне осталось не так долго жить на этом свете, но я знаю, что и после смерти я буду с вами, за этим столом и это успокаивает мое больное сердце. Но еще больше меня успокаивает то, чем мы теперь обладаем. То, что позволило нам выйти из первого круга, пройдя сквозь огонь и ужас последних двух десятилетий. То, что позволит нам избавиться от этой власти!

Теперь голос старика уже гремел, прокатываясь раскатами грома по комнате.

Присутствующие испуганно переглядывались, но Дольская спокойно взирала на оратора, не прерывая его. Старик же тем временем патетически провозгласил:

– Это лежит в портфеле, который принес наш брат Марченко. – Он торжественно посмотрел на Марченко, который отойдя от испуга теперь гордо взирал на окружающих.

Шепот за столом возобновился.

– Тихо, тихо, господа, – старик сделал жест рукой, призывая собравшихся к тишине.

– Многие из вас, видимо догадываются, о чем идет речь. Думаю, что даже все. Ну что ж, настало время раскрывать карты.

С этими словами он обратил свой взор на Марченко и обратился к нему словесно:

– Достаньте Книгу, Александр!

Марченко послушно открыл портфель и извлек из нее книгу черного цвета.

Собравшиеся восхищенно всплеснули руками. Старик же продолжил:

– Только мы, сидящие в этой комнате, посвященные первой степени, имеем право знать, что время начинает идти по второму кругу, что мы еще на шаг ближе к центру.

– Но как?… – не удержался Безлюдный. – Как это произошло?

– Все произошло ровно так, как и предсказывали Великие Учителя в своих речах:

Черное солнце погасло, а ее скрижали попали в руки посвященных.

– Поясните, Кирилл Эдуардович, поясните, – одобрительно подбодрила старика Дольская, давая понять старику, что ему можно сказать больше.

– Вы все читали Речи Великих Учителей. Вы все знаете пророчества, которые были ими сделаны. Каждое из пророчеств говорит о признаках, которые мы будем наблюдать при завершении одного круга и при переходе в следующий. В разные века общества, предшествующие нашему, трактовали их по своему. Но все эти трактовки оказывались ошибочными. И вот, наконец, первое из пророчеств сбылось, и сомнений в этом нет. Подобных совпадений просто не может быть.

– Вы говорите про пророчество о Черном солнце и скрижалях, – Безлюдный продолжал проявлять нетерпение. – Вы хотите сказать, что оно сбылось?

– Именно, – прогремел старик. – И эти скрижали перед вами. Скрижали Черного солнца. Александр расскажет все подробнее.

Марченко поднялся со своего места и начал рассказывать:

– Я думаю, все помнят петербургское 'Черное Солнце Востока', разгромленную чекистами. Я не знаю уж, что там у них произошло, но несколько лет назад последняя из Наставниц Ордена Львова внезапно переехала в Москву. Скорее всего, она сдала ОГПУ всех членов организации, за что те ее и отблагодарили – вывезли из Ленинграда в Москву, дали квартиру и так далее. Теперь это, по сути дела, уже не важно. Важно другое – сегодня ночью Львова скончалась… Черная звезда окончательно погасла.

– А скрижали?- поинтересовался бушевавший еще недавно Михаил Владимирович.

– Как вы уже поняли, это их главная Книга, их подобие Священного писания. И теперь она у нас. – С этими словами Марченко поднял со стола книгу черного цвета и еще раз продемонстрировал ее собравшимся. – Вы спросите, как книга оказалась у меня?

– Оставим это на потом, – оборвала его Дольская. – Главное, что книга у нас, а это значит что обе части первого пророчества сбылись.

– Стало быть… – невысокий седоватый человек поднялся из-за стола и заходил по комнате. – Стало быть, первый круг пройден, а это значит…

– Это значит, дорогой мой Вениамин Игоревич, – вступила Дольская, – что теперь мы можем перейти к запретной на первом кругу практике. Нам будет подвластно время и пространство!…

– Ну и что думаешь? – Смолин сидел в уютном кресле в квартире Лены.

– Не знаю, не знаю… – задумчиво ответила девушка. – Похоже, что тебя кто-то о чем-то предупреждает. По крайней мере, я бы истолковала это так.

– Предупреждает? С чего ты взял? – нахмурился Смолин.

– Ну как, – удивилась вопросу Лена. – Ты же сам приволок эту выписку из книги, а там написано, что каждому, мол, уготовлена своя судьбы. И вот, эта звезда, она как бы тебе и говорит, что от судьбы не уйдешь.

– Да я никуда и не собирался, в общем-то, – усмехнулся Смолин, вспомнив свой душный офис и ненавистную работу юриста.

– Слушай, Юр, может это из-за твоей работы? – будто прочитав его мысли, вдруг, спросила Лена.

– А работа-то тут при чем?

– Ну, мало ли… Ты же там крупными делами ворочаешь, деньги и все такое… – Лена поправила очки, то и дело съезжавшие с переносицы на самый кончик носа.

– Нет, этот вариант отсекается, – уверенно ответил Смолин. – На работе у меня уж точно проблем нет, а если и есть какие-то, то связанные ну никак не с делами…