Глава 3

В Хитроу было пустынно. Несуетливо регистрировались и проходили таможенный и паспортный контроль редкие пассажиры. Быстро оформившись, Сашка вышел из зоны контроля, пожал встречавшему Питеру Полавски руку, передал ему сумку и двинулся к выходу. В машине спросил:

– Куда дел туман, Полавски?

– Дипломаты зачастили в Лондон, разогнали,- отшутился Питер.

– Новое штормовое предупреждение дали?

– Прогноз на ураган. Тайфун.

– Русские "гонят тройку"?

– Гонят без остановки. Британцы вошли в роль посредников. Газеты не успевают верстать.

– Заключительный аккорд политической карьеры.

– "Актёр" хочет уйти со сцены ангелом небесным. И остаться в истории миротворцем. Быть в глазах потомков в роли злого дядьки, даже ярым борцом с коммунизмом – не престижно.

– Пьеска как идёт?

– До третьего акта за год, думаю, доберутся, а к следующей весне, видимо, выстрелит ружьё.

– Много наработали?

– Весь комплекс смакуют. Но основную цель оставили пока за ракетами средней дальности и крылатыми наземного базирования.

– Торговые как?

– Потирают руки. Русские дали заказ по зерну. Тридцать миллионов тонн. И ещё на муку, масло, жиры, мясо птицы, обувь, колготки, готовое платье, радиоаппаратуру, электронику и прочее. Всего на двадцать, почти миллиардов долларов.

– Советский народ хлеба просит?

– Хлеба и зрелищ. Разве эти мямли могут отказать.

– Тогда всем им откажут. Откажут в доверии. Суровая власть – сильная власть. И либо она есть суровая, либо нет никакой.

– Маргарет бы взяли да пригласили. Годика на четыре,- высказал идею Питер.

– Таких политиков, как Тетчер, днём с огнём не найти. "Актёришко" ей не чета. Леди величайшая. Народ гордиться должен ею, молиться на её образ, как на святую. Сейчас, правда, не осознают, козни строят, ругают на каждом углу, но вот она уйдёт, годы её правления будут вспоминать, как сладкий сон.

– Женщина волевая.

– Именно. Политик, дающий обещания и не выполняющий их, ссылающийся на объективные трудности (а на самом деле – на свою мягкотелость), не лидер, и даже не деятель. Так, дворник с синим от пьянства носом. Эта женщина – политик. Политик от Господа, если он есть. За то и низкий поклон стране, которая её воспитала, государственной системе, народу, частью которого она является.

– Англичанам всегда в этом везло.

– Потому что традиции – великая вещь.

– Что не скажешь о русских.

– Это, Питер, особая тема. Горбачёв – колосс на глиняных ногах. Зачем в разоружение полез? Тоже мне, миролюбец нашёлся. "Весь мир насилия мы разрушим до основания, а затем…". Направление какое-то тупое.

– Отсутствие авторитета довлеет.

– Отсутствие мозгов. Ты за мир. А кто за войну? Покажите мне хоть одного? Что-то нет таких. Все против неё, без исключений. Но с одной поправкой. Если не касается наших личных интересов. А они что, если откинуть в сторону идеологические хитросплетения, не касаются? Ещё как соприкасаются! Мир так устроен, что больше половины национальных доходов государств идёт на покупку оружия. Русские же лидировали по его продаже с большим отрывом. А этому, видишь ли, разоружаться приспичило. Всеобщее ему подавай. Как же. Клоун. Если умный ты, договорись о замораживании ядерного, чтобы все при обеспеченном жёстком контроле. Оно же тебя, сукиного сына, кормит и народ твой, который пока другого производить не умеет. Да и производство вмиг не перестроишь. Ведь камень на шею вешает всему населению. Да ноги связаны. Как там у Ильфа и Петрова Бендер говорил: "Вешать таких умников надо". А он улыбается.

– Подсказать некому. Слава глаза застит.

– Эти глаза кровью зальются, как время придёт.

– Может и пронесёт, как знать?

– Тоже верно. Дуракам, говорят, везёт. Ладно. Давай выкладывай, что у тебя?

– Беркасов дал согласие на встречу. Ждёт,- Питер замолчал.

– Ты с ним сам говорил?

– Да. Болтали о том, о сём во время ужина. Но конкретно я ничего ему не сказал. Намекнул на выгодные контракты и проценты.

– Он что-нибудь предлагал?

– Он на своём месте. Торгаш хороший. Но и своего не упустит. В верхах о том ведают, но смотрят сквозь пальцы. Предлагал оружие. Современное.

– С заначкой, значит. С двойным дном. Проколы на нём висят?

– По данным нашим – чист. А по торговым делам, как в пуху, с его характером по-другому и невозможно. Торговля идее наперекор не идёт.

– Не подмажешь, не поедешь,- констатировал Сашка.

– Клиент скользкий. Но старый уже стал. Раньше молодых да красивых девиц не упускал. Теперь лечится у ведущих специалистов, весь торговый мир потешается.

– Ему сколько лет?

– Шестьдесят три. На вид, правда, пятьдесят.

– Климакс, что ли?- Сашка усмехнулся.

– Говорят, что функциональное расстройство,- Питер пожал плечами и добавил,- я не выяснял.

– Стёрся, стало быть. Всё износу подвержено.

– Профессора обещают восстановить.

– Давно он за рубежом?- спросил Сашка не столько для того, чтобы почерпнуть что-то для себя (у него был на Беркасова вагон компромата), а для того, чтобы проверить работу Питера и его группы.

– Почти коренной. Его отец был вторым секретарём посольства во Франции, а в годы войны – в Лондоне. Родился в двадцать четвёртом. Выпускник Кембриджа. Отец ведал поставками по ленд-лизу, грузил знаменитые караваны на Мурманск и Архангельск. Вот сын к торговым делам и пристрастился. Участвовал в трёх караванах лично. Дважды тонул, но подобрали из британского эскорта. Связей нажил по всему миру. Кругом друзья. Одного лишь человека в мире торговли не признаёт – Хаммера, просто ненавидит его люто. В Союзе пробыл лишь четыре года с 1960 по 1964. Никиту Сергеевича вздумал поучать, тот его из Лондона в Союз и выслал. Хрущёва сняли, и он опять на коне. Все крупные контракты шли через него, мышь не проскочит, но теперь как бы в стороне стоит, отходит от дел. Контракт с итальянским "Фиатом" он делал. Газтрубы, опять же. Тяжёлая землеройная в обход КОКОМ. Станки по расточке винтов для подводных лодок, японские, с шумом-гамом, но выхватил. Когда японскую фирму санкциями задавили, помог им переоснаститься и перейти на новый вид продукции.

– Есть, значит, умные в державе. Пока ещё.

– Не всем же Иудами быть.

– Девок, говоришь, держит. Семьи разве нет?

– Была. Сын в Лондонском Коммерческом банке советником работает. Дочь замужем за Тилом Секвиком. Беркасов женился в сорок пятом, под шумок победы, на англичанке, дети его – подданные Британской короны. В Союзе не бывали. Да оно им и ни к чему.

– У детей его капиталец и осел?

– Да. У сына. И немалый. Вхож в английский кабинет. С министром торговли по субботам играет в гольф. Имеет доступ на приёмы у Королевы. Человек занятой.

– Королева вроде пуританских взглядов!?

– Он знаток в искусстве. Картины, старинное оружие, монеты и прочее. Консультирует многих. Частые гости – нефтяные шейхи. Имеет свою коллекцию картин.

– Что ж, потрясём его незатейливо, так, с улыбочкой. Что?

– Горбачёв ему многим обязан. В первый свой приезд сюда Горбачёв получил благодаря Беркасову высшую аудиторию, которая приняла Михаила Сергеевича восторженно, а это немало,- Питер закурил.- А трясти что, ума много не надо.

– Обиделся!?

– Неприятно,- сознался Питер.

– Не переживай. Будет жить твой патрон.

– Просто он мне симпатичен. И всё. А жить – не жить, это не мне решать.

– Ты и правда в бутылку лезешь. Зачем? Так больше не делай. Ты чувств своих и симпатий мне не показывай, ни к чему. Я тоже не себе, чай, трясу, и кровожадность у меня не от природы, от необходимости. Тебя минула чаша сия и возрадуйся. А я, чтобы вас на ноги поднять, не смог её обойти и не жалел о том до недавнего времени. Не будь её у меня, ты бы сейчас не "тойотой" правил, а лошадьми, или коровам хвосты крутил,- Сашка отвернулся к боковому окну.