– Личную долю, какую хотите? – спросил Сашка.

– Вы предложили, ваша и оценка,- ушёл от ответа Голубев.

– Сумма мне безразлична. И форма оплаты тоже. Не мне – вам туда возвращаться,- сказал Сашка.- Сорок вас устроит?

– Мало. С такого заказа,- честно ответил Голубев.

– Это миллионы,- Сашка смотрел ему в глаза. При слове "миллионы" зрачки глаз Голубева расширились.

– Миллионы!??- Голубев подавился булкой. Откашлялся и продолжил:- Нет. Вы решительно хотите меня купить. Как я столько съем. Четыреста тысяч долларов – это максимум. Мой. Тысячными банкнотами.

– Где вы хотите их получить?

– В Союз можете?

– Вполне. Только они вам там зачем?

– А здесь?- Голубев отпил глоток коньяка.- Если там посадят, мне они так и так не нужны будут. Вы меня ввели в замешательство предложенной суммой.

– Борьба начал разума и безумия,- философски произнёс Сашка.- Многим, Сергей Данилович, не впрок даётся. Вот вождь мирового пролетариата, Владимир Ильич Ульянов, взял власть в свои руки. И всё бы ничего, только ему она не в масть легла, довела человека до безумия. Плохо своего предела не знать. Я грузоподъемность имею в виду.

– Тогда безумия и жадности.

– Брать – безумие?

– Для меня – да. В таких размерах. А в предложенных вами – жадность. Сдохну от несварения.

– Предлагаю лекарство.

– Спасибо. Аспирином и валидолом обойдусь,- Голубев вдруг рассмеялся.- Извините за смех. Вспомнил, что у покойника ноги не потеют. Это из анекдота. Русский юмор. Чёрный.

– Куда доставить?

– Если вы не против и располагаете временем, мне надо обдумать.

– Я закажу ещё и не буду вам мешать. Дело для вас действительно серьёзное,- Сашка встал и отошёл к стойке, где и расположился.

Минут через пятнадцать Голубев дал знак, Сашка вернулся к столику.

– Скажите, какова серьезность сорока миллионов?

– Сергей Данилович, сомнения ваши напрасны, сумму эту я готов уплатить. В любом виде. Даже недвижимостью. Про наличные не говорю.

– Вилла, яхта. Да?

– Да. Вот хотя бы домик на Женевском озере. Счёт в любом банке мира, в любой стране. Причём, каждый доллар для вас лично сделаю чистым. Оформлю контрактом. Скажем, я вам книгу о Советском Союзе закажу. И пошли они все к такой-то матери.

– Не бейте в больное место. Мы с вами в разных положениях. У вас на меня досье в двух томах. А у меня на вас…,- Голубев провёл по столу ладонью, смахивая воображаемые крошки, намекая тем самым на недоверие.

– Если не спешите, то я вам расскажу.

– От этого увольте. На этот товар, боюсь, покупателя не сыщется. А найдётся – плата мне будет не по карману.

– Что решили?

– Четыреста – тут, мелкими. После завершения сделки. При моём отсутствии здесь, такое может случиться, там передадите, но крупными.

– Здесь найдём. Оговорим где и как. Там?- Сашка кивнул головой в направлении востока,- там тоже можем найти, но вы под присмотром. Наш человек сядет, это в лучшем случае. Вас, опять же, засветить может. Дайте место – отнесём.

– Вы бывали в Москве?

– Лично – нет. Не доводилось,- соврал Сашка,- но вы говорите, мой человек бывал.

– Конечная станция метро на Рязанском проспекте, "Ждановская". Через дорогу есть институт Управления. Ограда из литого чугуна. Третий столбик от ворот направо.

– Прикопать?

– Да. У основания тумбы.

– Оповестить как?

– Телеграммой.

– От друга Пети с любой датой?

– Да. А на столбик мелом чёрточку.

– Пакет оформить или банку?

– Лучше пакет.

– Сами не ходите. Пошлите кого-нибудь,- дал совет Сашка.

– Рад бы – да не могу. Узок круг друзей. Слишком.

– Такое ощущение, что у вас есть ко мне ещё просьба. Не так ли?

– Меня волнует будущее семьи. Предчувствия, знаете ли, скверные. Не за себя. За себя уже привык не бояться. От обстановки какой-то неуютной, размытой.

– Так дела, вроде, налаживаются. Вон, Горбачев, какой настойчивый оказался, гнёт своё и всё тут.

– Вы знаете, я месяц как из Союза. Чувство стабильности исчезло. Мы ведь как привыкли – если вперёд, то все, если назад, так тоже, но уверенно. А это пропало. Зависли между небом и землёй.

– В аналитике это называют – зона риска,- Сашка подозвал хозяина, заплатил и заказал ещё два коньяка.

– Я бы уточнил. Знаете, как в авиации. Точка возврата. Прошли её, до связи с портом назначения ещё лететь, а что они ответят: дадут приём или нет – неизвестно. Садиться же придётся, но как и где?

– Вам видней. Значит, часть денег оставить здесь?

– Вдруг плохое случится, тьфу-тьфу,- Голубев постучал костяшками пальцев по крышке стола.- Детей вытяните оттуда, если в силах.

– Из Союза? Обещать на все сто не могу. У вас там, насколько я в курсе, стена очень плотная. Не гарантирую, но сделаю, что в моих силах. Дипкорпус нас стороной обходит, знаете ведь, но поищу каналы.

– Спасибо. Другого ответа я бы от вас и не принял. Просто не поверил бы. А тут сможете помочь с охраной? Они ведь, если крайность такая выпадет, семью в покое не оставят.

– Вам их сила рисуется безграничной. Это враки, что ваши могут без мыла в одно место влезть. За безопасность тут я ручаюсь. Ни один волос не упадёт.

– Ну что ж, и на том спасибо.

– Домик, значит, вам прикупить?- Сашка улыбнулся во весь рот.

– Ближе к пенсии,- ответил Голубев.

– А когда у вас отпускают?

– Военные по выслуге лет – в сорок пять. Как правило, высшие дальше ещё коптят и те, кому светит. Остальные – в обоз.

– А ваши?

– Кто как, но подписка до могилы.

– Это значит, что на пенсии вы будете не выездной?

– Если доживу,- язвительно, сказал Голубев.

– Тогда я вам место на кладбище ещё куплю и перезахороню, если что,- при этих словах Сашки оба засмеялись.

– Спасибо. Мне приятно было иметь с вами дело. Моё время истекает,- Голубев встал.- Документы вы мне передадите завтра.

– Нет. Янг вас ждёт. Все документы у него. Лишнее вернёте. Там набор. А все звонки по линии руководства мы уже сделали,- Сашка пожал ему руку.

– Однако, вы проходимец ещё тот. Могу я узнать, где вы русский учили?

– Нигде. Я русский.

– Это как?- у Голубева поднялись брови.

– Да так. Это вам там, за железным занавесом, кажется, что если русские где и есть, так только у вас. Русские, Сергей Данилович, живут по всему миру, как бы это не нравилось вашим руководителям. И знаете, не все русские, имею в виду эмигрантов в пятом и более колене, владеют русским, но мне вот бабушка вдалбливала, сказки по вечерам читала, и приобщился, теперь не жалею. А вы что подумали?

– Испугался я, когда вы русским назвались,- признался откровенно Голубев.

– По национальности я не русский, не беспокойтесь. Законный гражданин этого государства, в коем мы с вами имеем честь сейчас находиться, но всё равно русский по корням моих предков. И за русских мне обидно порой до слёз. Ну что вы там всё выдумываете, что ерунду порете, ей-богу стыдно. Я потому и покупаю это "железо", чтобы помочь хоть чем-то. Но, честно говоря, не уверен, что деньги пустят в нужное дело, а не на очередной сверхгигант.

– Под вашими словами кровью подписаться могу. Рад, что с вами свела хоть и работа, но всё-таки. Не каждый день встречаешь человека, искренне желающего помочь и переживающего за нас, грешных. Спасибо. До свидания. Если придётся,- Голубев протянул руку.

Сашка пожал. И они разошлись в разные стороны.

Полчаса спустя, Сашка позвонил Пирсу и дал добро по всему контракту.