После нескольких секунд молчания заговорил Хартли:

— Я не верю в эту теорию.

Затем Макгвайр:

— Откуда ты знаешь, что Смит внутри не просто желеобразная каша? Ты его просвечивал?

— Я не рискнул этого делать, это могло помешать его перерождению так же, как и солнце.

— Итак, он будет суперменом. А как он будет выглядеть?

— Подождем увидим.

— Как ты думаешь, он может слышать, как мы сейчас о нем разговариваем?

— Может или нет, в одном можно быть уверенным — мы стали обладателями тайны, которая для нас не предназначалась. Смит не намеревался посвящать меня и Макгвайра в это дело. Ему пришлось с этим примириться. Но супермены не любят, когда люди узнают о них, потому что у людей есть противные привычки завидовать, ревновать и ненавидеть, Смит знал, что он не будет в безопасности, если о нем узнают. Может быть, это объясняет я твою ненависть, Хартли.

Все замолчали прислушиваясь. Ни звука. Только кровь колотилась в висках у Рокуэлла, к все. Перед ними лежал Смит, вернее, теперь не Смит, а контейнер с ярлыком «Смит», содержимое которого было неизвестно.

— Если все, что ты сказал, правда, — произнес Хартли, — тогда мы тем более должны его уничтожить. Подумай о той власти над миром, которая будет в его руках. И если это повлияло на его мозг, а я думаю, что повлияло, он постарается убить нас, когда выберется, потому что только мы знаем о нем. Он будет ненавидеть нас за то, что мы были свидетелями его превращения.

Рокуэлл сказал беспечно:

— Я не боюсь этого.

Хартли промолчал. В комнате было слышно хриплое и тяжелое дыхание.

Рокуэлл обошел вокруг стола.

— Я думаю, теперь мы лучше распрощаемся, не так ли?

Машина Хартли скрылась за тонкой пеленой дождя. Рокуэлл закрыл дверь, приказал Макгвайру спать эту ночь внизу на походной кровати перед дверью комнаты, в которой лежал Смит, и затем пошел к себе. Раздеваясь, он мысленно вновь пережил все невероятные события последних недель. Сверхчеловек. Почему бы и нету Ум, сила… Он лег в постель. Когда? Когда Смит появится из своего кокона? Дождь тихо моросил по крыше санатория.

Макгвайр лежал, тяжело дыша, на походной кровати, погруженный в дрему, окруженный звуками грозы. Где-то скрипнула дверь, но Макгвайр продолжал спать. В холле повеяло ветром, Макгвайр заворчал и повернулся на другой бок Дверь мягко закрылась, к ветер утих. Чьи-то мягкие шаги по толстому ковру. Медленные шаги, напряженные и настороженные. Шаги. Глаза Макгвайра дрогнули я открылись. В неясном свете перед ним стояла какая-то фигура. Единственная лампочка, горевшая в холле, узким желтым лучом освещала пол около кровати.

Запах раздавленного насекомого наполнил воздух. Шевельнулась рука. Послышался голос.

Макгвайр вскрикнул. Потому что рука, попавшая в луч света, была зеленой.

— Смит!

Макгвайр тяжело рванулся к двери, вопя:

— Он двигается! Он не может ходить, но он ходит!

Дверь распахнулась под его нажимом. Ветер и дождь сомкнулись вокруг него, и он исчез, что-то бормоча.

Фигура в холле стояла неподвижно. Наверху быстро открылась дверь, и Рокуэлл сбежал по ступенькам. Зеленая рука двинулась из полосы света и спряталась за спиной фигуры.

— Кто здесь? — Рокуэлл остановился на полпути. Фигура ступила в полосу света.

— Хартли?! Что тебе опять здесь надо?

— Кое-что произошло, — сказал Хартли, — ты лучше найди Макгвайра. Он выбежал под дождь, бормоча как дурак.

Рокуэлл промолчал. Он одним взглядом осмотрел Хартли, затем спустился в холл и выбежал наружу, под холодный ветер и дождь.

— Макгвайр! Макгвайр, вернись, ты, идиот!

Он нашел Макгвайра примерно в ста ярдах от санатория, рыдающего.

— Смит, Смит ходит…

— Чепуха. Хартли вернулся, вот и все.

— Я видел зеленую руку. Она двигалась.

— Тебе приснилось.

— Нет. Нет!

Мокрое лицо Макгвайра было бледным.

— Поверь мне, я видел зеленую руку. Зачем вернулся Хартли? Он…

Только при упоминании имени Хартли полное осознание происходящего ворвалось в мозг Рокуэлла. Страх пронесся через его мозг, его охватила непонятная тревога, резанула беззвучным криком о помощи.

— Хартли!

Оттолкнув Макгвайра в сторону, Рокуэлл повернулся и бросился с криком обратно в санаторий.

Дверь в комнату Смита была распахнута. Хартли стоял в центре комнаты с револьвером в руке.

Он повернулся на шум вбегавшего Рокуэлла. Их движения были одновременными. Хартли выстрелил, а Рокуэлл дернул шнурок выключателя.

Темнота. Пламя рванулось через комнату, осветив сбоку тело Смита как фотовспышка. Рокуэлл прыгнул в сторону пламени. Даже во время прыжка глубоко потрясенный Рокуэлл начал понимать, почему Хартли вернулся. За это короткое мгновение, пока свет не исчез, он успел увидеть пальцы Хартли. Они были покрыты мелкими зелеными пятнышками.

Потом была схватка, и Хартли переставший сопротивляться, когда вспыхнул свет, и Макгвайр, весь мокрый стоящий в дверях и выдавливающий из себя слова:

— Смит, Смит убит?

Смит был невредим. Пуля прошла мимо.

— Этот дурак этот дурак! — кричал Рокуэлл, стоя над оцепеневшим Хартли. — Величайший случай в истории, и он пытается его уничтожить!

Хартли медленно пришел в себя.

— Я должен был догадаться. Смит предупредил тебя.

— Чепуха, он… — Рокуэлл замолчал, пораженный. Да. Это неожиданное дурное предчувствие, ворвавшееся в его мозг. Да.

Затем он взглянул на Хартли.

— Отправляйся наверх. Ты будешь заперт на ночь. Ты тоже, Макгвайр. Чтобы мог наблюдать за ним.

Макгвайр прохрипел:

— Рука Хартли! Посмотри на нее. Она зеленая. Это Хартли был в холле, не Смит!

Хартли уставился на свои пальцы.

— Чудесно, не правда ли? — сказал он с горечью. — Когда Смит только заболел, я был в зоне действия этой радиации довольно долгое время. Похоже, и я стану существом вроде Смита. Это длится уже несколько дней. Я скрывал и старался ничего не говорить. Этой ночью мое терпение кончилось, и я вернулся, чтобы уничтожить Смита за то, что он сделал со мной…

В воздухе раздался сухой, резкий треск. Все трое замерли. Три крохотных кусочка отслоились от кокона Смита и упали на пол.

Через мгновение Рокуэлл был около стола, застыв в изумлении.

— Он начинает трескаться! От ключицы до пупка микроскопическая трещина! Скоро он выберется из своего кокона.

Толстые щеки Макгвайра дрожали.

— И что тогда?

Слова Хартли были пропитаны горечью.

— Тогда у нас будет супермен. Вопрос: как выглядит супермен? Ответа никто не знает.

Еще несколько чешуек отслоились.

Макгвайр дрожал:

— Ты попытаешься поговорить с ним?

— Конечно.

— С каких это пор бабочки говорят?

— О господи, Макгвайр!

Надежно заперев двух других наверху, Рокуэлл расположился на походной кровати в комнате Смита, приготовившись ждать всю дождливую ночь, наблюдая, слушая, думая.

Он смотрел как крохотные хлопья отскакивали от сморщенной кожи куколки, в то время как Неизвестный внутри спокойно выбирался наружу.

Оставалось ждать всего несколько часов. Дождь тихо моросил по крыше дома. Как мог бы выглядеть Смит? Возможно, измененные ушные раковины для большей остроты слуха; может быть, добавочные глаза; изменения в строении головы, в костях скелета, в расположении органов, строении кожи, тысяча и одно изменение.

Рокуэлл начал уставать, но боялся заснуть. Веки становились все тяжелее я тяжелее. Что, если он был неправ? Что, если его теория совершенно неверна? Что, если Смит ненормальный, сумасшедший настолько другой, что будет угрожать всему миру? Нет, нет! Рокуэлл затряс головой. Смит — это совершенство. Совершенство. В нем нет места для дурных мыслей. Он — совершенство

В санатории была гробовая тишина. Единственным звуком было слабое потрескивание падающих на пол чешуек кокона…

Рокуэлл спал. Он погрузился в глубокий сон со странными сновидениями. Ему снился Смит, который поднялся со своего стола и угловато передвигался по комнате, и Хартли, кричащий, размахивающий сверкающим топором и погружающий его снова и снова в зеленую броню Смита, разрубая его и превращая в какую-то ужасную жидкую массу. Снился ему Макгвайр бегающий, бормоча, код кровавым дождем. Снился ему…