Окончив чтение этого необычайного послания, профессор Рубадуб, говорят, даже трубку выронил, так он был изумлен, а мингер Супербус ван Ундердук снял очки, протер их, положил в карман и от удивления настолько забыл о собственном достоинстве, что, стоя на одной ноге, завертелся волчком. Разумеется, прощение будет выхлопотано, — об этом и толковать нечего. Так, по крайней мере, поклялся в самых энергических выражениях профессор Рубадуб. То же подумал и блистательный ван Ундердук, когда, опомнившись наконец, взял под руку своего ученого собрата и направился домой, чтобы обсудить на досуге, как лучше взяться за дело. Однако, дойдя до двери бургомистрова дома, профессор решился заметить, что в прощении едва ли окажется нужда, так как посланец с луны исчез, без сомнения испугавшись суровой и дикой наружности роттердамских граждан, — а кто, кроме обитателя луны, отважится на такое путешествие? Бургомистр признал справедливость этого замечания, чем дело и кончилось. Но не кончились толки и сплетни. Письмо было напечатано и вызвало немало обсуждений и споров. Нашлись умники, не побоявшиеся выставить самих себя в смешном виде, утверждая, будто все это происшествие сплошная выдумка. Но эти господа называют выдумкой все, что превосходит их понимание. Я, со своей стороны, решительно не вижу, на чем они основывают такое обвинение.
Вот их доказательства.
Во-первых: в городе Роттердаме есть такие-то шутники (имярек), которые имеют зуб против таких-то бургомистров и астрономов (имярек).
Во-вторых: некий уродливый карлик-фокусник с начисто отрезанными за какую-то проделку ушами недавно исчез из соседнего города Брюгге и не возвращался в течение нескольких дней.
В-третьих: газеты, которые всюду были налеплены на шар, — это голландские газеты, и, стало быть, выходили не на луне. Они были очень, очень грязные, и типограф Глюк готов поклясться, что не кто иной, как он сам, печатал их в Роттердаме.
В-четвертых: пьяницу Ганса Пфааля с тремя бездельниками, будто бы его кредиторами, видели два-три дня тому назад в кабаке, в предместье Роттердама: они были при деньгах и только что вернулись из поездки за море.
И наконец: согласно общепринятому (по крайней мере, ему бы следовало быть общепринятым) мнению, Астрономическое общество в городе Роттердаме, подобно всем другим обществам во всех других частях света, оставляя в стороне общества и астрономов вообще, ничуть не лучше, не выше, не умнее, чем ему следует быть.
УИЛЬЯМ РОУДС
Мастером и даже классиком научно-фантастического розыгрыша считается Уильям Роудс (1822–1876 гг.). Представьте, в газете появляется сообщение с места события — или с борта только что изобретенного аппарата для полета на Луну, или от очевидца приземления таинственного космического корабля, или из пещеры, в которой запрятаны сокровища древних цивилизаций. В прошлом веке, когда не было ни радио, ни телевидения, американские фантасты не раз интриговали публику подобными мистификациями.
Больших успехов в создании научно-фантастических мифов для доверчивых обывателей добился и адвокат из Сан-Франциско Уильям Генри Роудс Тринадцатого мая 1871 года самая влиятельная калифорнийская газета «Сакраменто юнион» напечатала его рассказ «Дело Саммерфилда» — о расследовании обстоятельств таинственного убийства некоего 70-летнего изобретателя. Выяснилось, что убитый Саммерфилд открыл химическое средство поджечь воду, превратить земные океаны в клокочущий огненный ад. В стремлении стать таким же всемогущим, как мифический творец вселенной, он был готов уничтожить мир. Человек, с которым он поделился своим секретом, убил его, чтобы спасти человечество. Затем загадочно погиб сам убийца. А секрет остался гулять на свободе, им в любой момент могли завладеть маньяки и злоумышленники. Уже кто-то потребовал миллион долларов отступного, угрожая в случае отказа взорвать Землю…
Среди жителей Северной Калифорнии поднялась паника. Другие газеты перепечатали сообщение «Сакраменто юнион», тоже приняв его за чистую монету. Страсти затихли только через месяц, когда У. Роудс признался в розыгрыше. Историки сравнивают эту калифорнийскую панику 1871 года с крайним возбуждением, которое охватило население восточного побережья США в 1938 году, в часы трансляции научно-фантастической радиоинсценировки Орсона Уэллеса «Война миров».
Тематика научно-фантастических произведений-мистификаций У. Роудса, печатавших с я я газетах под псевдонимом «Какстон» я после смерти автора собранных друзьями в «Какстон-книге», довольно разнообразна. В «Телескопическом глазе» повествуется о юноше, способном благодаря особому устройству своего глаза наблюдать жизнь лунных и марсианских жителей, в «Принцессе ацтеков» — об оккультном общении с древними обитателями Америке и т. д.
В публикуемом рассказе-розыгрыше «Горячее сердце Земли» речь идет об исследовании тайн природы. Рассказ актуален и сегодня.
ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ
Публикуемые ниже выдержки из отчета достопочтенного Джона Флэннагана, консула Соединенных Штатов в Брюгге (Бельгия), государственному секретарю США, недавно появившиеся в вашингтонской газете «Телеграф», дают исчерпывающее объяснение тому, что получило название «Великая паника в Бельгии». Мы были вынуждены ограничиться выдержками, поскольку объем отчета слишком велик для страниц нашей газеты. Разумеется, все пропуски отмечены или сносками, или краткими объяснениями.
12 декабря 1872 года, Брюгге.
Достопочтенному Гамильтону Фишу,
государственному секретарю.
Сэр, во исполнение недавно полученных из Вашингтона специальных инструкций (с приложением рекомендаций профессора Генри из Смитсоновского института и гарвардского профессора Лаверинга), в прошлую среду я отправился к месту работ Международного исследовательского общества, подробный отчет о посещении которого прошу разрешения предложить Вашему вниманию.
Прежде чем перейти к подробному описанию настоящего положения дел в местечке Дюдзэле, близ канала, соединяющего Брюгге с Северным морем, нахожу нелишним изложить вкратце историю возникновения этих исследований, приведших к столь тревожным событиям. В сферах госдепартамента, несомненно, помнят, что в 1848 году, в период своего кратковременного пребывания у власти, временное правительство Франции во главе с Ламартином и Кавеньяком обратилось к правительствам Соединенных Штатов, Великобритании, России, а также к бельгийскому королю Леопольду с предложением создать Международный совет подземных исследований, призванный способствовать развитию наук и в особенности проверке теории магматического состояния центра Земли, впервые выдвинутой Лейбницем и ныне принятой большинством современных геологов. Международному обществу предстояло также исследовать магнитное состояние земной коры, отклонения магнитной стрелки на значительных глубинах и, наконец, рассеять сомнения некоторых английских минералогов в отношении достаточности запасов угля, что составляло предмет серьезного беспокойства всех промышленных центров Европы.
Текст пятистороннего соглашения был в конце концов подготовлен профессором Генри из Смитсоновского института и одобрен сэром Родэриком Мэрчисоном, бывшим в те времена президентом Королевского общества Великобритании. Араго поддержал проект громким своим именем, а Нессельроде от имени России скрепил соглашение своей подписью, что явилось одним из последних официальных актов престарелого политика.
Проект требовал 100 тысяч франков (около 20 тысяч долларов) ежегодных ассигнований со стороны каждой державы-участницы. Необходимо было подобрать представителей, учредить совет ученых (по одному от каждой стороны), назначить генерального директора и подыскать подходящее место для предстоящих исследований.
Нет надобности подробно останавливаться на деятельности общества в течение первых месяцев его существования. Профессор Уотсон из Чикаго, автор научного исследования, озаглавленного «Геология прерий», был назначен президентом Филмором первым представителем Соединенных Штатов. Россия направила Олго-кова, Франция — Анго Жено, Англия — сэра Эдварда Сэбайна, нынешнего президента Королевского общества, и Бельгия — доктора Сэши, столь хорошо известного своими спектрографическими наблюдениями за неподвижными звездами. Эти господа, встретившиеся в Париже, провели в поисках почти год, прежде чем им удалось подыскать подходящее место. И вот, наконец, 10 апреля 1849 года в Дюдзэле, близ Брюгге, на территории Бельгийского Королевства, приступили к земельным работам. Выбор пал на Дюдзэль по следующим соображениям: во-первых, ввиду центрального по отношению к столицам стран — участниц положения; во-вторых, из-за хороших коммуникаций, поскольку Дюдзэль связан железными дорогами с Брюсселем, Парижем и Санкт-Петербургом и водным путем с Лондоном, так как расположен невдалеке от устья реки Шельды; третье и, пожалуй, самое важное соображение заключалось в том, что под Дюдзэлем находилась самая глубокая в мире шахта, старая соляная дюдзэльская шахта, в которой добывали соль со времен римских завоеваний и вплоть до начала нашего века, когда ее бросили из-за чрезмерной жары на дне шахтного ствола, избавиться от которой можно было лишь с помощью дорогостоящего оборудования.