– Впервые слышу про магистрат,- произнес Снегирь и посмотрел вопрошающе.

– Это мировая финансовая монополия. В первоначальном накоплении капитала все финансисты мира были разрозненны. Они были частично национальны. Потом по мере роста стали объединяться и стекаться под общие крыши. В период кризиса 70-х произошло слияние полное. Это те, Андрей, кто правит миром. Огромный земной клан, но интерес блюдут свой, клановый. Русские там есть. Голос их присутствует. Как пролезли и кем представлены, не знаю, не смогли пока выяснить, но есть точно. Любой военный переворот в любой стране мира может состояться только с их согласия. Руками этих масонов никто не щупал. Я свой банк специально организовал, чтобы не попасть под их пресс. Но крови они мне попортили, суки. Так что ГРУ надо будет с ними договариваться. Если не сойдутся, то прийдут к нам. Дорогу сюда знают. Другого пути нет. А мы в России сидим уж который год в нейтралитете специально, но только внутри России. В остальной части мира мы с финансовым магистратом в войне. Сейчас мы пробили брешь в химических технологиях и способны их пустить на атомы, но совесть не позволяет так поступить. Их устранение будет стоить миру трех миллиардов жизней и необратимыми экологическими катастрофами. Лет через пятнадцать мы их достанем плотно по всему миру, но без массового душегубства. Вычислим их физические субстанции и уберем с глаз долой в покойницкую. Главарей. С остальными договоримся.

– Сейчас они делиться не хотят?- Снегирь заерзал на лавке, понимая, что перебирает с количеством вопросов.

– Кто со слабым будет делиться? Они мировая власть. Где ты видел, чтобы часть власти кто-то передавал кому-то добровольно? Создание высокорентабельного производства и только это может выбить у них почву из-под ног. Времени уйдет много, но другого пути нет. Так что мы в шахте торчим не напрасно. Лучше теперь отбить себе пальцы, чем потом получить удар монтажкой по голове. Они же не сидят сложа руки, кумекают. Но мы их опережаем. Им надо собираться на совещания, а мы действуем индивидуально, но в одном направлении.

– Можно подумать, что у них нет надежной связи,- буркнул Проня.

– Связь у них отличная, но орган коллективный. Они же по интересу объединились, но время от времени спорят меж собой, интриги плетут. Нет у них там монолитного единства. А против врагов они все как стена. Лезть на отвесную стенку нет смысла, особенно, если в горах туман. Вот высчитаем их гадов и бацнем. Не ссы, поймаем.

– Тогда совсем не ясно, кто вас гнал в Союзе. Может и не ГРУ вовсе, а тот же магистрат?- подал голос Снегирь.

– А как это проверить? У магистрата тоже, как и у ГРУ, нет своих силовых структур. Они действуют через политиков и дипломатов. В Союзе мы были в нелегале. Они могли купить наше уничтожение тут и у ГРУ, и у КГБ. Но никто не смог достать нас. Хотел бы я посмотреть, кто нас тут способен сыскать?!! Проня, сколько сейчас людей в вашем клане?

– Всех?

– Да.

– Сотни три. В полном нелегале сорок.

– Вот иди сыщи сорок человек в такой тайге безбрежной. В мире нет методов такого поиска. А раньше было еще меньше. Пронь! А если всю братию под ружье поставить?- обратился Сашка, слегка улыбаясь.

– В России?

– Нет, на Марсе!?

– Хохмач,- Обозвал Проня Сашку.- Тысяч пять наберется в момент.

– Мои компаньоны – это еще тысяч пять. По новым делам у меня в России еще столько же. Каждый позовет своего друга, брата, кума. Это сто тысяч здоровых мордоворотов. Стволы есть, люди в наличии, полгода для сборов и обучения и армия готова к выполнению любых задач. В начале боевых действий к нам примкнут все нынешние и бывшие старатели, это полмиллиона рыл, шофера дальнобойщики со своими колесами, шахтеры не станут сидеть в стороне. Одним словом, все можно будет склепать в течении пары недель,- Сашка не выдержал и стал хохотать.

– Это он меня подначивает,- пояснил Проня Снегирю.- Когда я на пенсию вышел, предложил ему собрать военный переворот. Сука ты, Саня. Цифирь тогда была другой. Брехло ты,- Проня надулся.

– Да чего ты обиделся-то!- Сашка хлопнул Проню по спине.- Будешь по пустякам губу дуть, не дам сто грамм.

– Уже забыл,- произнес Проня.- Неси. Я тебя за язык не дёргал,- он расплылся в широкой улыбке и трахнул Сашку по спине со всей силы.- Но ты все равно, сука. Дождался пока я плотно поем. Ну, что мне теперь двести грамм водки. Мелочь. Ставь литрушку. Не жмись.

– Ладно,- вставая, сказал Сашка.- Литр ставлю, но, чур, на троих.

– Тогда полтора для ровного счёта,- намекнул Проня, хитро при этом сощурившись.

– Не выйдет,- Сашка вынес из каптерки литровую бутылку водки.- Есть только литрушки. И потом это водка не по сорок градусов, а по 65. Один заводчик по знакомству выпустил партию. Не наш, немец,- Сашка поставил бутылку на стол.- Какой, говорит, у тебя мороз, а я брякнул ему, что до шестидесяти. Он что-то считал и отвечает, что, мол, промороженная водка теряет в качестве. Сделаю тебе на пять градусов больше. Я её, кстати, до сих пор не доставал. Снимем пробу.

– Вот что значит гены,- удовлетворенно произнёс Проня.- Как не верти, а к водке с малых лет приучен. Теперь вот заводчики у тебя по знакомству специальную делают. Ты бы, Саня, давно свой заводик спиртовой сладил, аль не по зубам?

– Свой, конечно, сподручней иметь, чем покупать,- ответил Сашка.- Только не к чему. Такие ханыги, как ты, всё с него утащат, а без прибыли, что за завод? Слёзы.

– Нет, Санька, ты человек не сносный,- подставляя кружку, сказал Проня.- И дались тебе мои запои. Они что, делу во вред?! Кстати! Твой дружок гадость в неё не подсыпал какую-нибудь, а то обсеремся в домике, не успев до ветру, опозоримся на всю округу,- Проня стал принюхиваться к водке.

– Тебе бы и надо всыпать,- подколол его Сашка, но потом добавил уже серьёзно:- Пей! Не боись. Верный до гроба тот немец. Я его дочь вытащил с того света. Она на иглу села, от неё остались кожа и кости, ветром сдувало. Сейчас словами не передать её красоту. Цыцки, как моя голова,- и Сашка выпил залпом. Снегирь по примеру Сашки тоже, а Проня стал цедить, чтобы распробовать вкус и на последнем глотке поперхнулся, закашлялся и стал мотать головой. Сашка ударил его промеж лопаток. Вздохнув полной грудью, Проня заорал:

– Вот блядище!! Хороша, но кусается пиздося. Мать её туда-сюда,- и Сашка врезал ему ещё раз.- Ты чего?!- уставился на него Проня.- Больно ведь.

– Так язык придержи,- закусывая, ответил Сашка, кивая в сторону Левко.

– Скажи нормально, что лупишь-то. И впрямь ведь больно,- Проня стал чесать спину.- Тебя господь ещё и с руками тяжелыми уродил.

– И не ори! Сейчас дедов разбудишь и придётся делиться,- посоветовал Левко.

– Точно,- Проня оглянулся и перешёл на тихий голос.- Этого допустить нельзя. Не переживу. Пьём спокойно, мужики, и без шума. Делиться такой водкой последнее дело. Наливай, Сань, по второй.

Сашка налил по второй. Они выпили.

– Саш! А ты зачем во всё сам лезешь, есть же у тебя хорошие исполнители, да и богат ты безмерно? Сидел бы в хорошем месте, думал. Проекты бы твои люди осуществляли,- спросил Снегирь, закусывая.

– Я, Андрей, не аналитик. Для этого талант надо иметь, а мне его природа не дала. Конечно, я могу любую ситуацию счесть и не промахнусь, но исключительно от опыта, знаний. По натуре я ломовая лошадь. Конь-тяжеловоз. Организовать могу, что угодно, для чего подберу нужных людей. Чёрту в задницу, если надо влезу, да и господу, пожалуй, тоже. А думать могу только при живой работе, физической. Даже при ходьбе у меня в голове шевелится. Сяду и при этом руки свободны – всё, нет в голове мыслей. Пустота. Мозг отключается. Это первая причина. Вторая в том, что физическая работа помогает быть в форме, для стрелка это необходимость. А третья – главней не бывает. Я с людьми вместе. Мне это самому нужно. Когда я с ними, то не поднимаюсь над ними, в одной бочке сидим. Одинаково рискуем. Если смотреть в корень, но глупыми глазами, я бы на пост президента выбирал шахтера, простого мужика из забоя, но так, чтобы он продолжал работать как прежде, но и функции президента выполнял. Больше было бы пользы. А так оторвался человек от народа, переехал в Кремль, забыл, что он простой мужик и начинал работягой. И что есть, он уже ни нюхом, ни мозгами, ни задницей не понимает. Нюх потерял, задницу отсидел. Ну, а в голове, если что и было – выветрилось, вон как водка из незакрытой бутылки. Крепость есть вроде, но без вкуса, млявая какая-то, как тёплая вода в жаркий день.