– Ты что, Вася?- спросила она укоризненно.

– Мать, это я от радости,- успокоил он её.

– Чего радоваться?- не поняла супруга.- С работы уволили, пенсия маленькая. Как дальше жить будем?

– Мать, всё будет нормально, ты не волнуйся. Работу отыщем. Вон, хоть сторожем,- он ткнул в окно, на строящийся на противоположной стороне улицы коммерческий банк.

– Глупый ты у меня, Васёк,- ласково ответила жена.- Кто генерала в сторожа возьмёт? Ты, поди и стрелять-то не умеешь, а их раза уж три поджигали. Это не коммерсанты, а самые настоящие бандиты,- сказав это, она вышла из кабинета.

"Всё-таки я молодец,- похвалил себя Евстефеев и посмотрел на часы. От его трёх часов осталось сорок минут.- Уже не успеваю. Ну, и чёрт с ним,- решил он.- Подождёт. Тем более там не очень-то и разгонишься, при отключении, хоть варианты возможны хорошие",- он стал собираться.

– Всё мать,- сказал он жене, колдовавшей на кухне.- Пошёл искать работу. Добывать пропитание.

– Сидел бы уж. Я ведь пошутила,- ответила она.

– И я пошутил. Пойду пройдусь, обозрю гражданскую жизнь,- и выскочил из квартиры.

Добираться пришлось с тремя остановками, однако, народа на удивление было не очень много. В кабинете Панфилова его ждал хозяин и Гунько.

– Опаздываешь,- сказал ему Гунько.

– Приветствую!- вместо ответа бросил Евстефеев, поздоровавшись с обоими рукопожатием, и плюхнулся в кресло. Было видно, что настроение у него приподнятое.- Докладывайте, что стряслось? Почему отрываете от заслуженного отдыха?

– Что это ты такой весёлый? С утра, что ль, принял?- поинтересовался Панфилов.- Или ты уже горишь тем, что решили отключить эти злосчастные каналы?

– Нет. Я по другому поводу. Анекдот в троллейбусе мужик рассказал, я думал, кишки потеряю. Хотите?- предложил Евстефеев.

– Давай,- согласился Панфилов.- Но потом серьёзно о делах.

– Значится так,- начал рассказывать Евстефеев.- С периферии в столицу приезжает человек в гости к родне и за провиантом. Берёт на вокзале такси. Едут. Приезжий у таксиста выпытывает о новостях, ценах. Таксист: "Всё по-старому. Цены растут. Указом президента создан институт Гомосексуальных проблем. Директором назначен Егор Гайдар". Приезжий: "Так ведь Гайдар экономист?" Таксист: "Какая разница! Всё равно всё через задницу".

Панфилов и Гунько стали безудержно хохотать. Смеялись долго и до слёз, но, постепенно, успокоившись Панфилов сказал Евстефееву:

– Юрий разговаривал с Александром, и тот высказался за отключение каналов с целью игры в кошки-мышки.

– Ты же хотел именно этого,- продолжил Гунько, глядя на Евстефеева всё ещё улыбаясь.- Может быть ты ему сам звонил?

– Ефимович! Мы договорились друг друга ниже пояса не бить. Да, была у меня мысль эта. Но я ему не звонил. По совести скажу, что чуть-чуть опасаюсь это делать, где-то внутри мне что-то говорит – не надо,- Евстефеев показал пальцем на сердце.- Так что я тут совсем ни причём.

– Ну, хорошо. Только не дуйся,- стал оправдывать свой вопрос Гунько.- Беру назад.

– Так-то лучше,- Евстефеев достал сигареты.- И что он такого вам поведал, после чего вы решились поменять прежнее принятое?

– Ничего он не поведал,- Гунько насупился.

– Теперь ты дуться будешь?- Евстефеев прикурил.

– Не собираюсь. Он мне только одно сказал: "Если бы "я" был на вашем месте, то обязательно сыграл бы с ними партейку в преферанс и постарался бы их надуть в ловленном мизере".

– Ого!- встрепенулся Евстефеев.- Он что, игрок?

– Как выяснилось, да,- кивнул Панфилов.- Я, пока мы тебя ждали, связался с одним старым знакомым в Лондоне, так он говорит, что Бредфорд игрок мировой. Ставки делает огромные, но ещё не проиграл ни одной партии. Высший пилотаж.

– Так он будет вести партию или мы?- Евстефеев верный старым принципам, не хотел в этой игре "чужих".

– Мы. Только мы. Он предложил нам помощь, и я так считаю, действительно нами самими невыполнимую, но услуга в игре этой будет за кадром. Он даёт гарантию безопасности нашим семьям, а это существенно,- Гунько посмотрел на Панфилова.- Или ты считаешь, что мы сами вытянем этот узел?

– Не могу этого знать,- честно признал Панфилов.- Может это и будет необходимо, а может и нет. Как ты, Василий, думаешь? Надавят на нас через угрозу семьям?

– Ещё как!- ответил Евстефеев.- Не сразу, но когда поймут, что мы доминируем, сделают. Не сами, поручат соответствующему подразделению КГБ, теперь МБ. Те, спрашивать не станут, кто и что, а просто выполнят порученную работу. Вопрос тут в другом. Единожды в это вступив, мы подписываемся до самой смерти. Бить станут ниже ватерлинии. Постараются закрыть официальными каналами, а не смогут, тогда неофициально. Осуществление давления на нас через наших близких – метод превосходный в такой пульке. Как правило беспроигрышный.

– Тебе приходилось так поступать прежде?- Панфилов испытывающе смотрел Евстефееву прямо в глаза.

– Сергей! При упоминании моего имени все молча расходились и приходили раскаявшиеся. До таких методов не доходило. Однако, мы их отрабатывали на всякий случай. А в стране всем этим механизмом ведали соответствующие отделы КГБ. Это их вотчина. Их это профиль. Они и обладают реальным опытом проведения таких мероприятий. Ельцин их хоть и упразднил официально, но они продолжают здравствовать. Мы с ними не потянем, не в силах. Это же армада. Там десятки тысяч человек только в одной Москве, а сколько по стране боюсь даже гадать. Это пятая колонна, пятая власть, если хотите. Мне не понятно, как Александр с ними собирается тягаться. Людей у него, как и у нас – не густо, даже при их сноровке эту банду не осадить, и уже вообще маловероятно удержать в рамках приличной игры. Не знаю. Мне думается, что надо играть до определённого предела, слишком это рискованно,- Евстефеев загасил сигарету в пепельнице.

– А сделать это в рамках нашей бывшей конторы мы тоже не сумеем,- Гунько вдруг представил всю эту мощь власти рухнувшей на них и ему стало не по себе.

– Вряд ли,- Панфилов почесал подбородок.- Василий правильно говорит: не удержать. Нашу контору в принципе прикрыли и от неё остались только рожки да ножки. Всё перешло к внешней разведке, что касалось деятельности вне страны. Внутренняя отписана в МБ, частью даже в МВД. Боевая оперативная всплыла в милиции в виде отрядов особого назначения. Похоже, что нам придётся иметь дело со всем этим скопищем.

– Ну, положим, многие из наших бывших не станут против нас что-то предпринимать, не глупые ведь,- стал размышлять вслух Гунько.- И в КГБ многие знают кто мы такие. Поостерегутся, я думаю.

– Не тешь себя надеждами,- прервал его Евстефеев.- Там теперь нет ни одного знакомого лица. Это первое. Второе в том, что им надо пред новой властью выслужиться, выстелиться, и они ради этого пойдут на всё, а кроме прочего, удар по семьям выполнят молоденькие сотрудники низшего звена, которым вообще всё до лампочки. Могут сделать заказ и в уголовной среде, а с этими нам совсем не приходилось иметь дел. Где, кстати, Потапов? Он, почему не явился?

– Он куда-то уехал. Жена сказала, что он не сообщил. Верен старой привычке исчезать в неизвестном направлении,- ответил Гунько.- Умеет плюнуть на всё и отгулять отпуск до конца. Они вдвоём с Апонко отчалили. Туристы.

– Как их жёны к этому относятся?- спросил Панфилов.- Это же мука, а не жизнь, не знать где мужик.

– Нормально относятся,- сказал, пожав плечами, Евстефеев.- Дело привычки. Они на полгода и более исчезают, а бабы хоть бы что. Молча ждут: либо гробы, либо их живых. Ждут, стиснув зубы. А в отпуск ездят, как правило, раздельно. Они без жён, жёны сами, меж собой договорившись. Удивляться не чему. Такая у нас была система.

– Ладно, не отвлекайся,- прервал его Гунько.- Приедут. До их участия далека дорога. Мы должны всё подготовить, детально проработать, а уже потом станем решать: вступать в игру или нет.

– Я лично готов,- сказал Евстефеев.- Завтра с утра приступлю, но надо бы кабинетик.