– Эд, ты ведь прекрасно знаешь, что "Уригленна" готова стартовать в любой момент и лететь хоть на самый край Вселенной. – Со сдержанной улыбкой ответил ему Серж Ладин.

– Ну, торопиться мы не будем и сначала подготовим к полету новых колонистов. Джейн, вы готовы продолжить нашу беседу? – Поинтересовался Эд у своего интервьюера, вооружившись ножом и вилкой.

Глядя на то, как жадно Эд Бартон набросился на изысканное блюдо, Джейн скромно потупила глаза и ответила:

– Да, Эд, готова, но я, пожалуй, подожду пока вы пообедаете. Мне ведь тоже некуда спешить, я взяла в редакции отпуск и теперь могу не торопиться, если вы, конечно, возьмете и не укажете мне на дверь.

Эд промычал ей что-то нечленораздельное и, устало махнув в её сторону ножом, продолжил есть. Этот жест развеселил Джейн. В этом человеке, который нес на себе столь тяжкое бремя ответственности за огромный мир, населенный миллиардами людей, было столько мальчишества и непосредственности, столько очаровательной наивности, что она, порой, удивлялась тому, как он умудряется сохранять серьезный вид на всяческих переговорах, которые ему приходилось вести с президентами и королями, премьер-министрами и генералами. Ей было невдомек, что даже в этих случаях её визави предпочитал сухому и чопорному языку, которым обычно велись переговоры, нормальную живую речь и тем самым, зачастую, достигал гораздо большего успеха на переговорах, чем многие карьерные дипломаты.

Блюдо, секрет которого, в общем-то, остался для Джейн неизвестным, Эд слопал с чудовищной быстротой, не особенно-то и смакуя. Утерев губы салфеткой и запив обед бокалом вина, он сказал Сержу:

– Можешь передать своему коку, что на этот раз он мне угодил полностью. Еще немного и он достигнет-таки абсолютного совершенства, но вот относительно соевого соуса он все-таки не прав, к миорелле он подходит без каких-либо натяжек, эта водоросль с ним великолепно совмещается. – Показав свои познания в кулинарии, Эд повернулся к Джейн и улыбнувшись, сыто и добродушно, промолвил:

– Теперь я полностью к вашим услугам, Джейн. Пожалуй, в этот раз мне стоит рассказать вам о том, как мы начинали.

Серж встал из-за обеденного стола, помог подняться Джейн и проводил её к креслу, стоящему в соседнем загончике, чопорно откланялся и удалился. Стюард подал Эду полный кофейник кофе, а Джейн диетическую кока-колу и тот продолжил свой рассказ. С этого момента Джейн вновь потребовался её диктофон. Убедившись, что она включила его, Эд весело мотнул головой и прихлебывая кофе, вновь вернул девушку к событиям шестнадцатилетней давности.

Галактика "Млечный Путь", планета Земля.

Первое заседание административного совета закончилось тем, что мне пришлось подписать без малого сотню приказов, которыми должны были руководствоваться все прежние подразделения отряда освоения. Заодно я сформировал новые и, наконец, смог со спокойной совестью заняться разработкой оперативного плана деятельности Трибунала. Самую первую и самую главную задачу предстояло решить Эмилю Борзану и сотрудникам его института, которым предстояло в месячный срок возвратить молодость всем нам и всем нашим родителям.

На борту "Уригленны", когда она стартовала с Интайра, находились, пожалуй, самые лучшие специалисты, которых только можно было найти в то время на всей планете. Это были экзобиологи и физики, социотехники и биоинженеры, генотехники и медики, нанотехнологи и инженеры-конструкторы, строители и специалисты в других областях науки и техники. В состав этой комплексной, многопрофильной экспедиции входил даже отряд космодесантников, наша маленькая, но великолепно вооруженная армия, но с самого начала мы все, буквально затаив дыхание, смотрели на профессора Эмиила Бор Заана, а теперь на Эмиля Борзана и всю его научную группу.

Наш отряд освоения должен был высадится на планете Фроймил и основать там новую колонию Интайра. Разумеется, мы были только передовым отрядом и в нашу задачу вовсе не входило стать родоначальниками будущей колонии и потому на борту "Уригленны" находилось не так уж и много интари. Ведь если бы наш полет имел своей целью доставить на Фроймил колонистов, то на борт поднялось бы не менее двухсот миллионов интари. Почти девяносто пять процентов внутреннего пространства этого гигантского корабля были превращены в грузовые трюмы, которые были заполнены самым современным оборудованием, с помощью которого мы могли за пять лет заложить базу колонии, способной принять сразу же не менее трех миллиардов колонистов.

Основным грузом корабля были две тысячи семьсот двадцать огромных модулей, каждый из которых мог быть в течении месяца развернут в заводы и фабрики, космические рудники, автоматические металлургические и химические комбинаты, научно-исследовательские институты, космические верфи и космодромы. Не смотря на то, что мы работаем на Земле вот уже пятнадцать лет и количество рабочих рук в моем подчинении увеличилось со ста пятидесяти тысяч человек почти до полумиллиарда, до сих пор мы смогли использовать лишь десятую часть груза "Уригленны". Все дело в том, Джейн, что большая часть наших технологий пока что являются секретом для землян. В первую очередь это касается тех заводов и фабрик, которые способны производить оружие, ну, и, разумеется, мы пока что не торопимся развернуть на Земле и в колониях космические верфи, на которых можно будет строить корабли с тахионным приводом, хотя они и обещаны колонистам, но для этого им сначала придется довести число жителей на своих планетах, как минимум, до двух миллиардов человек.

Когда вы посетите любую из земных колоний, Джейн, вас поразит то, как много там рождается детей. В семьях первых колонистов уже насчитывается в среднем по пятнадцать детей и потому женщины там, в основном, домохозяйки, хотя некоторые из них занимаются еще и научными исследованиями. В какой-то мере я очень завидую им, ведь когда я покидал Интайр, у меня на родине остались жена и дочь, и на Фроймил я мечтал попасть потому, что мог бы стать отцом любого количества детей, чего не мог позволить себе на перенаселенном Интайре. Моя жена Юрайе тоже мечтала об этом, но увы, нашим мечтам не суждено было сбыться. Право же, Джейн, когда я посещаю какую-либо из колоний, мне, порой, хочется бросить все к чертовой матери и остаться на любой из них. Но извините, я, кажется, отвлекся.

Итак, загнав всех интари и людей, собравшихся антарктической базе, на Ганимед, отправив Нинель и Элизу в Париж, чтобы они занялась подготовкой регистрацией Института Человека, я сдался Эмилю Борзану и провел двенадцать дней в ванне его дьявольской машины, наполненной густой теплой жидкостью, в которой кишели миллионы этих крохотных докторов, – нанохирургов, управляемых компьютером. Этот громадный агрегат буквально разобрал меня на молекулы и воссоздал заново, сделав мои кости крепче стали, а мышцы сильнее, чем у гигантского глубоководного спрута.

Во всяком случае теперь я могу выжать штангу весом в семьсот пятьдесят килограмм раз двадцать подряд, а ведь это тот вес, который почти в восемь раз больше моего собственного. Стометровку я бегаю быстрее чемпиона мира и запросто побью любой рекорд в легкой атлетике. Про бокс, борьбу и всякий прочий мордобой я даже и не говорю, тут мне могут составить конкуренцию только такие ребята как Серж Ладин или его любимец, капрал Алоха Танеа, который запросто выжимает одной рукой штангу в полторы тонны весом, но мне кажется, что он при этом все-таки жульничает, так как наш весельчак Алоха отличный телекинетик и способен, не прикладывая рук, поднять в воздух даже самый большой авианосец.