Когда девочки свернули на тенистую, всю в ярких цветах улочку, где обосновались в Неве-Меирии Дороны, Ренана оборвала себя на полуслове и напряглась, уставившись на просторную «мазду» бледнолилового цвета — это была новая машина Ирми. Она только выдохнула: «Ой… Ирми-и-и… Уже…» Девочки вошли в просторный, светлый салон. Нехама сидела в кресле и листала журнал, поглядывая на Бухи, который был предоставлен её заботам и поэтому очень занят: он деловито и планомерно опрокидывал один за другим стулья, стоявшие в салоне, громко радуясь грохоту, который они издавали при падении. Шилат на кухне гремела посудой и о чём-то деловито переговаривалась с бабушкой Ривкой. Ренана подхватила братишку на руки, принялась тискать и целовать, ласково грозя ему пальцем: «Смотри, не балуйся, а то в манеж посажу… Мама не может за тобой бегать!» Ширли подошла и погладила ребёнка, за что тут же получила маленькой ладошкой по носу. Бухи заливисто засмеялся. Но Ширли исхитрилась и поцеловала шалуна в лохматую медно-рыжую головку.
Нехама слабо улыбнулась обеим девочкам, пробормотала приветствие и попросила Ренану: «Дай мне его, пора кормить и спать укладывать… А то во время трапезы он устроит балаган!..» Ренана осторожно, умело пристроила малыша рядом с мамой.
Нехама дала ему грудь и проговорила: «Папа с мамой приглашены на вечер к Эйялю, моему старшему брату, — пояснила она Ширли. — Так что будет не так тесно и шумно.
Дом у нас тут отличный — просто игрушка! А какой удобный и уютный! Папа и мама постарались, ну, и Бенци, конечно!» — «Отличный дом! И у папы сад просторней, чем был там — ему просто раздолье!» — весело произнесла Ренана. «Да-а… — протянула Нехама. — И всё-таки мне жаль, что пришлось уехать из Меирии: вся молодость с нею связана!.. Всё лучшее у нас с папой — в Меирии и в Эрании: мы же в Эрании познакомились, в старой, доброй Эрании.!. Вам, молодым, этого не понять».
— «Ну что ты, мамуль, ты у нас совсем не старая!» — со смешком запротестовала Ренана, но Нехама только махнула рукой и проговорила, обращаясь к Ширли: «Это верно: тут климат гораздо лучше и здоровее. Мне тут легче дышится, как будто каждый вдох в меня новые силы вливает. Бухи стал гораздо спокойней. И Шилат стала нормально учиться: дедушка за этим строго следит. Собираемся Бухи в маленький частный садик, мишпахтон, отдать — тут есть такой через пару кварталов.
В Меирии с этим гораздо сложнее…» — «Так значит, правильно решили!» — воскликнула Ренана, вставая. — «Да, в общем-то, правильно. Только ты — без руля и без ветрил, вот и попала в историю!.. Спасибо Хели, что вытащила тебя… Зато Ноам пострадал… Такой парень хороший, и так ему не везёт…» — «Ну, мама, — сверкнула Ренана глазами, и голос её возбуждённо и обиженно зазвенел: — Сколько можно! Как будто это не меня оскорбили… Я что же, смолчать должна была?» Нехама только махнула рукой и, поджав губы, проговорила: «Ладно, дочка, только не заводись! А, кстати… помочь сестрёнке не хочешь? Шилати у нас молодец!.. — это уже к Ширли: — Даже в школу сегодня не пошла, чтобы помочь шабат приготовить…
Конечно, самое трудоёмкое мы с мамой сделали, не всё же на ребёнка взваливать!..
Шошана принесла угот и чолнт. Завтра они с Натаном у нас на утренней трапезе».
Упомянув родителей мужа, Нехама слегка поджала губы. Свекровь всегда помогала ей после тяжёлых родов, но особой теплоты в их отношениях не было.
Ренана нахмурилась и покачала головой: в словах матери ей послышался упрёк и недовольство. Но она ничего не сказала. Девочки, забросив вещи в комнату, вдвоём отправились на кухню. Ренана прошептала Ширли: «Хорошо, что завтра бабуля Шоши придёт…»
С веранды доносились мужские голоса: Бенци тихо переговаривался с Гидоном, а Ирми и Максим привычно прилипли к компьютеру, обмениваясь короткими замечаниями.
Ни Ноама, ни близнецов на веранде не было, очевидно, они расположились в саду.
По отдельным репликам девочки поняли, что Ноам занимается с братьями. На фоне невнятного бубнения неожиданно громко прозвучал голос Максима: «Спасибо близнецам, Бенци: их музыкоды нам очень в тему пришлись!» И тут же Ренана услышала басок Ирми: «Как я с самого начала предполагал, последний вариант угава оказался (неразборчиво)… Его ни в коем случае нельзя никому показывать до поры, до времени…» Бенци сдвинул брови и прервал Максима: «Т-с-с!»
Услышав, что говорят о них, через окно подали голос близнецы: «А братик нам только что сказал, что у вас заготовлен для нас какой-то сюрприз…» — и все трое братьев Дорон появились на веранде. «Точно… — улыбнулся, подходя к друзьям, Ноам. — Па-ап… Мы очень неплохо позанимались, мальчики молодцы! Так, может, отложите деловые разговоры до исхода шабата?» — «Ты прав, сынок. Мы уже прекратили о деле… — улыбнулся своему первенцу Бенци и повернулся к Ирми и Максиму. — Ребята, о чём это толкуют мальчишки? Вроде, Ноам сказал, что заслужили…» «Они правы! Момент!» — вскочил Ирми, сделал знак неожиданно смутившемуся Максиму, и они исчезли с веранды, куда уже входили девушки, за которыми пристроились Нехама и Шилат. Ноам подскочил к матери, нежно поцеловал её и усадил в удобное кресло, при этом, казалось, он старательно не смотрел в сторону Ширли. У той сердце сжалось. Но в следующий миг он стрельнул в её сторону смущённой улыбкой и тут же повернулся к сестре: «Девочки, пока есть время, давайте перехватим чего-нибудь…
Чаю там, пирогов, фруктов…» — «Так помоги, братик!» — «Конечно, конечно, я бы с радостью, но мы с братишками совсем недавно уборку закончили. Не заметила?» — «Ладно уж, отдыхай свои пять минут…» — великодушно разрешила Ренана, кинув на него многозначительный взгляд, потом глянув на Ширли, которая стояла в неловкой позе, вся красная.
Хели молча поманила их на кухню. Девочки сноровисто накрыли маленький столик, расставили чашки и принесли полный чайник. Ноам и близнецы уселись у столика, девочки присели напротив, обмениваясь шутливыми репликами и приглашая отца и Гидона присоединиться к ним. В разгар маленькой чайной паузы на веранду через сад вошли Ирми и Максим, волоча огромную коробку. Они протащили её через широкую раздвижную перегородку веранды, затем вытащили на середину и призвали: «А сейчас… тихо! Общее внимание! Все смотрят!» С этими словами Ирми и Максим синхронным жестом заправских фокусников откинули крышку коробки. Близнецы привстали и заглянули внутрь коробки: там были аккуратно уложены… четыре руллоката. Но какие руллокаты! Не самопальная кустарщина, собранная, ничего не скажешь, умелыми руками их брата Ноама. Это было сверкающее фирменное великолепие: изящный овал, и почти посередине весело сверкающий руль с удобными рукоятками, способный, судя по всему, с лёгкостью поворачиваться на 360 градусов. Для ног не кустарные нашлёпки из резины, а углубления с маленькими педальками — и сзади для пяток, и спереди для носков.
Максим, загадочно ухмыляясь, сказал, что в днище имеется приспособление, связанное с педальками; они должны догадаться сами, чтобы знать, как ими пользоваться.
Девочки так и застыли с полными стаканами чая в руках. Хели хитро улыбалась.
Ирми вытащил новенький сияющий руллокат, Максим извлёк ещё один. Оба руллоката лилово посверкивали, отличаясь лишь оттенком. Ноам подошёл к друзьям и, взяв оба руллоката из их рук, осторожно поставил на пол. Ирми и Максим, широко улыбаясь, вскинули руки: «Итак, первая партия руллокатов — братьям одного из авторов.
Шмулик, Рувик, подойдите!» Максим, хитро глянув на близнецов, с чуть слышным щелчком извлёк из появившегося из-за спины небольшого чемодана… угав. До чего же фирменно он выглядел!
Несколько серебристо переливающихся рогов плавно убывающих размеров аккуратно и красиво прилегают друг к другу, входные отверстия образуют одну плавную линию.
Надо очень хорошо приглядеться, чтобы увидеть, что угав — не что иное, как искусно составленный набор шофаров. Непосвящённых мог сбить с толку серебристый оттенок инструмента. Во всяком случае, до первых звуков догадаться об этом было практически невозможно. Увидев два таких чуда сразу, Шмулик ошеломлённо застыл на месте. Бенци внимательно наблюдал за сыном, который то протягивал дрожащие от волнения руки к одному из руллокатов, то пытался дотронуться до угава и тут же отдёргивал руки, а в уголках глаз вспыхнуло нечто, похожее на слезинки.