– А что мне делать дальше, господин?

Широко улыбнувшись и показав ей свои почерневшие от старости зубы, я подсказал этой очаровательной девушке:

– Дунь, на этот листок, моё милое дитя.

Девушка так и сделала. Лист бумаги в ее руках дрогнул и развалился на четыре части, три упали к ее ногам, а четвертая, срезанная под самые пальцы, осталась у нее в руке. Заменив клочок бумаги на золотую монету достоинством в пятьдесят роантов, я, под приветственное улюлюканье толпы, вернулся к мечам, лежащим на мостовой и, жестом успокоив весело вопящих зевак, громогласно объявил зрителям свой следующий номер в моей программе показательных выступлений с дорканскими мечами:

– Итак господа охотники, вы видели, что своим мечом я могу с легкостью рассечь такие непрочные вещи, как легкая, невесомая ткань и бумага. Теперь настало время попытаться справиться с чем-либо более прочным, например, с этими мечами, которые я недавно купил в лавке господина Сантара. Надеюсь, он поручится за их прочность?

На торговца оружием уставились десятки требовательных глаз и он принялся убеждать всех, что продал мне самые крепкие клинки, которые только куются на Галане. Дескать, это сардусская сталь и прочнее нее просто невозможно что-либо представить. Взяв в руку один из мечей, я внимательно осмотрел его лезвие и даже попробовал его остроту ногтем. Сталь действительно была великолепная, выкованная по технологии слоистой, холодной сварки, подобная той технологии, по которой были выкованы мои дорканские мечи, но более простой и незамысловатой, без множества важных ингредиентов, делающих сталь по-настоящему прочной. Впрочем, главной здесь все-таки была особая финишная обработка стали силовым полем, которая перераспределила молекулы железа, углерода, вольфрама, марганца, хрома, бора и других химических элементов и их соединений, превратив просто отличную сталь в сверхпрочное, монокристаллическое вещество.

По моей просьбе торговец оружием взял сардусский меч в руку и я, без малейшего сожаления, развенчал славу кузнецов из Сард-ар-Корлана, проделав с ним тот же трюк, которым несколькими месяцами раньше привел в полное изумление Керкуса Мардрона. Охотники были настроены куда более скептически, нежели до этого караванщики и их пассажиры. Мне пришлось перерубить еще один меч, а затем один из охотников попробовал своим мечом перерубить мое оружие. У парня, разумеется, ничего не вышло, но свое дорогое оружие он изрядно попортил, так как на его клинке в результате осталась глубокая зазубрина.

Демонстрируя немногочисленным охотникам и толпе праздных зевак достоинства своих мечей, я, наконец, увидел, что за мной внимательно наблюдает из окна второго этажа крупный мужчина в больших, круглых очках в котором я без труда узнал Хальрика Соймера, старшину охотников острова Равел, хорошо знакомого мне по стереоснимкам и видеозаписям. Это был тот самый человек, который один имел право пропустить нас на Равелнаштарам, так как единственная дорога туда шла через его владения. Специально для старшины охотников я принялся рубить мечом все, что только мне потаскивали, включив в список испорченных мною вещей пару подсвечников и плошку, отлитые из бронзы.

Неплохую услугу оказал мне капитан Милз, единственный обладатель дорканских мечей, который, хотя и с опаской, но ничуть не хуже меня разрубал своим мечом всяческие железки. Напоследок я искромсал в клочья оставшуюся у меня пару платков, показывая тем самым, что лезвие моего меча нисколько не потеряло своей бритвенной остроты. Наконец, я решил, что уже достаточно хорошо представил всё увеличивающейся толпе охотников, которые к этому моменту окружили меня плотным кольцом, все самые лучшие достоинства своих дорканских мечей и обратился к ним со словами:

– Господа охотники, мы, мой господин Солотар Арлансо и я, его преданный слуга и наставник, Лорикен Виктанус, прибыли на остров Равел только за тем, чтобы предложить вам эти прекрасные мечи. Если вы сочтете это оружие полезным для себя, а я надеюсь, что эти мечи могут заменить вам, длинные охотничьи кинжалы, то я готов обменять их на прекрасные меха, главное достояние острова Равелнаштарам. Жду вашего решения, господа охотники. – Повернувшись к девушке из галантерейной лавки, я попросил ее – Красавица, ох и намаялся же я, размахивая мечом, ты не смогла бы предложить мне какой-нибудь стул и чего-нибудь попить?

Девушка принесла мне не только стул, который она поставила под матерчатым тентом своей лавочки, но и вынесла большой кубок прохладного, кисловатого напитка. Усевшись в тени, я стал дожидаться, чего надумают охотники, которые отошли к воротам, стали в кружок и о чем-то тихо совещались. От их совещания мне не стоило ждать какого-либо толка, но через окно я увидел, что старшина охотников ушел со своего наблюдательного поста куда-то вглубь кабинета. Видимо, далеко не я один наблюдал за окнами, так как вокруг меня тотчас с невероятным энтузиазмом засуетились перекупщики мехов, прибывших на остров Равел чуть ли не со всех концов планеты ради наживы. Один из этих прытких малых бочком подобрался ко мне и, наклонившись к самому прилавку так, как будто он разглядывает какую-то вещицу, негромко пробормотал, даже не глядя мне в глаза:

– Даю вам одну шкуру за три дюжины мечей. Великолепный мех, прекрасный изумрудный оттенок. Готов оптом забрать все ваши мечи. – Я полностью проигнорировал его предложение, как нелепое и совершенно неприемлемое, но этот тип не унимался – За две с половиной дюжины.

Но и на это предложение я не ответил. Перекупщик переглянулся со своими друзьями в толпе и снова зашептал, буквально уткнувшись носом в шелковые ленты и носовые платки, выложенные на прилавке:

– Две дюжины, дьявол вас побери, неужели вы считаете, что охотники дадут вам больше? Они, в конце концов, вообще могут отказаться от ваших мечей, не тяните же, упрямый старик, соглашайтесь!

Медленно повернувшись к этому бесцеремонному типу, я вылил на него все презрение, которое испытывал к подобным гадам, сказав ему ледяным, клокочущим от гнева голосом:

– Послушайте-ка, юноша, ступайте отсюда прочь, не то я вздую вас при всем честном народе самым суровым и болезненным образом, хотя я уже и не молод для этого.