Кстати, еще до военных действий Верховный Совет НКР положительно отреагировал на заявления трех постоянных членов СБ ООН, подчеркнув исключительную важность обращения великих держав «ко всем сторонам», а значит – и к НКР, существование которой настырно отрицает Баку, выдавая конфликт за азеро-армянский. А военные действия подтвердили законную претензию карабахцев на то, чтобы их воспринимали всерьез и в ходе переговоров. Даже генсек ООН Бутрос Бутрос-Гали заговорил (в послании Тер-Петросяну) обо «всех втянутых в конфликт сторонах».

Забегая вперед, скажу, что азербайджанцы уже тоже начали было склоняться к тому, чтобы вести переговоры с карабахцами напрямую, без посредников, как с действительной стороной конфликта, но эту тенденцию всячески подрывали и тогдашний председатель Минской группы итальянец Марио Рафаэлли, и наш российский посредник Владимир Казимиров, которые пытались заставить карабахцев взять на себя обязательства таким образом, чтобы перед ними самими никто никакой ответственности не нес. Потому и обращались к ним в своих официальных вроде бы бумагах как к частным лицам, не занимающим никаких государственных должностей. При этом наши крючкотворы упускали из виду, что частные лица государственных обязательств тоже не могут брать на себя и ни за что подписанное в таком качестве никакой ответственности не несут. В результате все титанические усилия Минской группы и российского посредника вылились в мартышкин труд. Правда, это международных чиновников не пугает, они за это жалованье получают, им чем дольше, тем выгоднее, а кровь льется, так ведь чужая, им наплевать. Хуже того, эти усилия привели к тому, что прямые переговоры между начавшими было признавать друг друга конфликтующими сторонами (азербайджанцы в письменном виде признали «командующего армией», «министерство обороны Нагорного Карабаха» и даже «руководителей Нагорного Карабаха» 24-25 июля 1993 года, «высших руководителей Нагорного Карабаха» 17 августа 1993 года) были сорваны и при Эльчибее (апрель 1993-го), и при сменившем его Алиеве (июль-август 1993 года). После этого карабахцы «наказали» Азербайджан взятием еще нескольких районов (сентябрь-октябрь 1993-го), а Азербайджан предпринял еще одно наступление и потерял еще минимум пять тысяч молодых парней. Только в мае 1994 года было заключено перемирие, которое вполне могло состояться годом раньше.

Все эти перипетии проходили у меня на глазах и даже при некотором моем участии, поскольку и карабахцы, и армянские ответственные лица ставили российского посла в известность о ходе переговоров и интересовались его мнением, зная, что он сочувствует их справедливому делу значительно больше, чем некоторые официальные лица в Москве, включая «посредника». Этот последний довольно скоро утратил доверие армян и карабахцев. Они продолжали иметь с ним дело лишь потому, что его назначил президент России, и с этим ничего поделать было нельзя. Ну не вступать же в конфликт с Москвой. Но армяне научились довольно эффективно парировать проазерские выходки Казимирова, и ему тоже приходилось с этим считаться и корректировать свою линию. Да и общение с некоторыми азербайджанскими «иезуитами» тоже многому его научило, я думаю.

Удачная для карабахцев операция в Кельбаджаре перепугала турок и их американского союзника. Временный поверенный в делах США Том Прайс 5 апреля явился в МИД Армении и выразил озабоченность по поводу того, что «наступление Н-К армянских вооруженных сил» может «свалить правительство президента Эльчибея», вместо которого придут лидеры, «еще менее желающие переговоров и более склонные искать военное решение конфликта.» Том Прайс потребовал вывода «всех сил» из Кельбаджара. Интересно, однако, что в ходе этого демарша американец признал, что «Н-К армянские силы самообороны не находятся под началом армянского правительства.» «Н-К» значит нагорно-карабахские. Это было похоже на полупризнание. И именно это увидели в заявлении Тома Прайса армянские дипломаты.

Я написал в Администрацию Президента России и другие наши адреса, что пора бы и нам признать избранные народом и вполне законные власти НКР полноправными участниками переговоров, ибо именно они руководят сражающейся армией. Признать и побудить Азербайджан к прямым переговорам с теми, с кем он воюет. И еще один момент пытался я объяснить Москве: не может Карабах своими действиями нарушить границы Азербайджана хотя бы потому, что именно Азербайджан упразднил свои границы с Карабахом, когда 26 ноября 1991 года упразднил НКАО. Нет «автономии» – нет «границ», значит нечего нарушать и нет юридически оформленных рубежей, куда можно отводить карабахские силы самообороны. И, следовательно, само требование их отвода повисает в воздухе.

Не мог я тогда и пройти мимо странной ангажированности многих московских СМИ, которые, кто бездумно, а кто с умыслом, повторяли на все лады «утки» азербайджанской пропаганды. Суть этих «уток» сводилась к отрицанию карабахской ипостаси конфликта и к обвинению Армении в аннексионистских планах в отношении бедного Азербайджана. К сожалению, эта тенденция тем прочнее внедрялась в умы некоторых московских журналистов, чем сильнее слышался запах каспийской нефти и чем больше становилось прямых представителей азербайджанского лобби в газетах и журналах, продолжавших именовать себя российскими.

На этот факт обратили внимание и в Армении, а некоторые политологи тут же увязали тенденцию российских СМИ, особенно центрального ТВ, с проектом «Концепции внешней политики Российской Федерации», из которого явствовало, что Россия опять начинает склоняться к протурецкой ориентации. В ереванской печати появился анализ этого «документа», проделанный неким политологическим центром «Артур М», оппозиционным к властям. По мнению авторов исследования, «козыревский МИД делает ставку на Турцию.» Признавая справедливой и правильной посылку «концепции» о том, что «нельзя исключать попыток США под прикрытием посреднических и миротворческих усилий (по периметру российских границ) занять место России в странах ее традиционного влияния», политологи «Артур М» называют «мягко выражаясь непонятным» вывод, содержащийся в процитированном ими тексте: «приоритетной для России… является Турция, которая, будучи к тому же членом НАТО, более восприимчива к западным ценностям. Дружественные отношения с Турцией важны для нас как имеющие хорошую перспективу обоюдной выгоды от торгово-экономических связей, так и в плане оказания возможного позитивного влияния на южных соседей России по Содружеству в деле формирования у них гражданского общества.» Армянские аналитики увидели противоречие между посылкой и выводом, поскольку как раз именно через Турцию и делались попытки укрепления позиций США в кавказском и среднеазиатском регионах. И они были правы, так оно и было. Ну а упование на позитивное влияние Турции в том, что касается формирования гражданского общества, выглядело просто смехотворно в глазах тех, кто знал об избиении курдов и применении пыток в турецких тюрьмах.

Цитаты из «концепции» имели вполне правдоподобный характер: все это было очень похоже на туркофилов из МИД России. Под предлогом необходимости дать аргументированный отпор вызывающим антироссийские настроения публикациям о протурецких взглядах Москвы я запросил текст «концепции» и официальный комментарий к нему. Никакого ответа я, как водится, не получил и понял, что нет дыма без огня. Правда, из официально утвержденных Ельциным в конце апреля 1993 года «Основных положений концепции внешней политики» протурецкие тезисы выпали. Может быть, на какой-то стадии еще в самом МИДе было решено такое туда не вставлять. Но в политике эта линия продолжала присутствовать, особенно в шашнях Москвы с Баку.