В Мадриде Тиграну Левоняну предложили поработать в новом оперном театре, и он долго думал, как решать возникшую дилемму: и Испания привлекательна во всех отношениях, и ереванскую Оперу оставлять ему тоже не хотелось. Во всяком случае, когда я был в Ереване, Тигран Левонович никуда уезжать не собирался, а в сентябре 1995-го во время дней армянской культуры в Москве приехал сюда вместе с Ереванской оперой и в Большом театре показал отличный спектакль «Полиевкт» Гаэтано Доницетти. В основе этой оперы лежит трагедия французского поэта и драматурга XVII века Пьера Корнеля об армянском воине, принявшем христианство вопреки воле римского императора и пострадавшем за веру. Спектакль был создан по инициативе ныне покойного католикоса Вазгена Первого и Гоар Гаспарян. В Ереване он впервые был поставлен в июле 1993 года.
В том году сезон в Национальной опере Армении открылся 18 апреля спектаклем на тему из армянской же истории. Это была опера «Аршак Второй» композитора из Константинополя Тиграна Чухаджяна, творившего в XIX веке. Его называли армянским Верди, что, наверное, справедливо, ибо весь образный строй этой оперы от музыки, арий, хоров, балетных номеров до декораций и костюмов ставит ее в один ряд с «Аидой», «Набукко» и «Аттилой». Рассказанная оперой история тридцатилетнего царствования Аршака Второго, злодея, кончившего самоубийством, записана в армянской летописи кровавыми буквами. Из-за таких вот правителей народ Армении не раз подвергался угрозе полного исчезновения. И отводила эту угрозу лишь неистребимая воля армян к национальному единению и самоутверждению. Армянская публика слышит именно эти мотивы в «Аршаке Втором». В одном из спектаклей участвовали две сверхзвезды, приехавшие из-за рубежа. Это всемирно известный тенор Мариинки Гегам Григорян, которому аплодировала публика нью-йоркской «Метрополитен-оперы», лондонского «Ковент Гардена», миланской «Ла Скалы», генуэзского «Карло Феличе», парижской «Опера де Бастий», венской «Штаатсопера» и многих-многих других. В роли Аршака выступил Барсег Туманян, драматический баритон необыкновенной силы и красоты, свободно поющий басовые партии. Он тоже в основном гастролирует по европейским оперным сценам. Его любимые арии – Мефистофель в «Фаусте», Борис Годунов, Отелло. И петь ему приходилось с такими китами, как Пласидо Доминго и Лучано Паваротти. С Барсегом и Гегамом я познакомился после спектакля, когда его участники собрались в Зеркальном зале отметить это событие. Компания была замечательная: Тигран Левонян и Гоар Гаспарян, Барсег Туманян и его красавица жена Рузанна, филолог, как и ее отец, профессор Владимир Маркович Григорян, председатель Общества Армения-Россия, он тоже был тут, Гегам Григорян и его новая жена, русская блондиночка Валерия и сынишка от первой, литовской, жены. Во времена оны Гегаму «попало» от советской власти за «несанкционированное сотрудничество»… с итальянской оперой, его исключили из комсомола, удалили из Ереванской оперы, и он спасался в Вильнюсском оперном театре под крылышком Виргилиуса Норейки, там и женился в первый раз. В Питере у него сложилась новая семья, но со старой он связь не теряет, о сыне заботится. Среди гостей была солистка Ереванской оперы, обаятельная Асмик Ацагорцян, исполнявшая в «Аршаке» главную женскую партию. Были другие певцы и певицы, музыканты, известная нам Гаяне Барсегян и мы с китайским послом.
Все тосты произносились по-русски, а о приватных беседах и говорить нечего. И мне показалось, что армянским артистам это доставляет удовольствие, тем более, что все они владеют русским лучше многих русских. Ну а суть разговоров сводилась, конечно, к театру, музыке, вокальному искусству и ставшим большой проблемой связям между художественной интеллигенцией Еревана и Москвы. Мировые величины оперного искусства не в счет, у них свои возможности.
Большое впечатление произвела на меня другая национальная опера – «Ануш» Армена Тиграняна по одноименной поэме Ованеса Туманяна. Ее возобновили в июне 1993 года. Оркестром руководил старейший дирижер Оган Дурян, который предложил слушателям оперу без купюр, как это давно уже делает Рикардо Мути в миланской «Ла Скале». В поэме и опере рассказывается трогательная история о несчастной любви деревенской девушки, утопившейся с горя в реке Дебед, что течет мимо Дсеха, родного села Туманяна. Там и сейчас показывают это место. Правда, я видел речку сильно обмелевшей и сомневался, как можно в ней утонуть, но, наверное я не учитывал весеннего паводка, когда она наполняется сбегающими с гор ручьями.
Оган Дурян – очень любопытный старик. Он на родину возвращался трижды. В 1957 году – по приглашению католикоса в составе французской делегации на фестиваль- молодежи. Второй раз его уговорил композитор Эдвард Михайлович Мирзоян. Но из Союза за рубеж его не выпускали, а он к такому не привык, объявил голодовку и сдал документы в ОВИР, почти одновременно с Ростроповичем. Поднялся шум, и Дуряна тоже выпустили. Он стал гражданином Австрии, потом переехал во Францию. Сына из Союза вызволял с помощью Жискар д’Эстэна. Дуряном стал из Хачатуряна, чтоб не путали с другими Хачатурянами. Третий приезд произошел по приглашению на гастроли в 1991 году. Он поселился в «Раздане», где мы с ним впервые и встретились. В ереванской Опере Оган Дурян поставил и продирижировал «Ануш», а потом «Полиевкта». В октябре 1993 года на сцене Оперы публика увидела балет «Отелло» на музыку Лориса Чкнаворяна в постановке Вилена Галстяна. Дирижировал Оган Дурян. Он уже еле ходил, но за дирижерским пультом молодел лет на тридцать. Как водится, темперамент дирижера столкнулся с темпераментом худрука, Дурян и Левонян поссорились, начался затяжной театральный скандал, в который втянулись даже некоторые члены дипкорпуса. Меня тоже агитировали занять сторону… Не важно – чью. Я сказал, что в делах музыкальных арбитром быть никак не могу, это выходит слишком далеко за пределы моей не только компетенции, но и компетентности. Бог им судья, и ссориться ни с одним из маэстро мне совершенно ни к чему, ибо к обоим я питаю уважение как зритель и слушатель, как почитатель их талантов. Миротворческие усилия министерства культуры потерпели крах. Свое 60-летие Национальная опера отметила 7 ноября 1993 года большой праздничной композицией «Любовь моя – опера», подготовленной без участия Огана Дуряна и в новый сезон 1994 года вступила тоже без него.
Печально? Конечно. Но это не единственный печальный факт из жизни ереванской Оперы, которая не в состоянии выпускать больше двух-трех новых спектаклей в год и показывает их очень редко. Теряет она и своих артистов. Талантливая молодежь едет искать счастья за тридевять земель. Да и не все опытные артисты находят себе применение на сцене своего театра. Я уже говорил о Степане Давтяне. Он пытается выступать с концертами, и у него есть своя любящая его публика. Но в Опере он выполнял какие-то административные функции. Баритон Артур Мугалян открыл респектабельный ресторан «Дзорагюх» на высоком берегу Раздана, по соседству с музеем Параджанова, завел отличный оркестр и прекрасных поваров, вежливых официантов и незаменимых вышибал. Он очень красиво принимает гостей. Первый раз мы к нему попали по приглашению французского посла Франс де Артинг и ее мужа Димитрия. Потом мы там бывали в гостях у писателей и артистов, встречались с карабахскими политиками и нашими военными, сами угощали дипкорпус и устроили даже свадьбу одного нашего дипломата. С самим Артуром общались по-дружески и на дипломатических приемах, и в театре, и, естественно, у него в «Дзорагюхе». Артур все мечтал спеть Яго в «Отелло», но Опера поставила балет, и мечта Артура не сбылась, по крайней мере, в то время, когда я жил и работал в Ереване. Но у него получалось другое: он помогал своим собратьям-певцам, что тоже немаловажно в наши трудные времена.