При патриархе Ионе в деле литературнаго прославления памяти святых трудился кн. С. Шаховской. По поручению патриарха написал он похвальное слово святителям Петру, Алексию и Ионе; кроме того известно его похвальное слово устюжским юродивым Прокопию и Иоанну и повесть о царевиче Димитрие Углицком. В обоих первых произведениях автор обнаружил хорошее знакомство с реторическими приемами агиобиографии; но биографическия сведения его о прославляемых святых ограничиваются тем, что он нашел в их житиях.
В духовной столбенскаго строителя Германа, писанной в 1614 г., упоминается канон Василию, московскому блаженному. В каноннике Евфимия Туркова, игумена Иосифова монастыря, писанном в конце XVI в., встречаем этот канон с известием, что он – творение старца Мисаила Соловецкаго. Сохранилось житие блаженнаго, очень скудное биографическим содержанием, но многословное и скорее похожее на похвальное слово, чем на житие; чудеса, приложенныя к житию, начались в 1588 г.; в рукописях житие, кажется, появляется не раньше XVII в.: это указывает приблизительно на время его составления.
В предисловии к житию Кирилла Новоезерскаго, выписанном из жития Евфимия Великаго, нет указаний ни на автора, ни на время появления жития; ряд посмертных чудес не одинаков в разных списках, и трудно угадать, где остановился биограф и откуда начинаются позднейшия прибавки. Слово об открытии мощей Кирилла, написанное в половине XVII в. очевидцем события, разсказывает, что в 1648 г. братия Новоезерскаго монастыря послала боярину Борису Морозову житие Кирилла с чудесами при жизни и по смерти. Из посмертных чудес 14-е помечено 1581 г., а о 17-м автор замечает: «Се новое и преславное чудо, еже видехом очию нашею». Наконец, одно чудо Кирилла при жизни биографу сообщил Дионисий, первый по времени сотрудник и ученик святаго, пришедший к нему в пустыню в 1517 г. Из всего этого можно заключить, что житие писано в первые годы XVII в. монахом, вступившим в монастырь Кирилла в конце XVI в. В этом житии можно заметить несколько мелких неточностей; но весь запас биографических известий почерпнут, по-видимому, из хороших источников: кроме изустных сообщений учеников Кирилла, автор намекает и на записки, замечая, что «древле бывшая знамения и чудеса отцем Кириллом списана прежними отцы», потрудившимися в его обители.
Сохранилось витиеватое описание чудес Кирилла Челмскаго в XVII в., составленное во второй половине этого столетия Иоанном, священником села около Кириллова монастыря. Сообщая две-три биографическия черты о Кирилле и называя его братом Корнилия Комельскаго, Иоанн признается, что больше ничего не знает о святом, но что были записки о его жизни, пропавшия во время литовскаго разорения. В известном нам списке к этим чудесам приложена повесть о жизни Кирилла, начинающаяся прямо разсказом «о пришествии Кирилла на Челму гору в лето 6824-е»; начала и некоторых частей в средине, очевидно, недостает. Биография оканчивается разсказом об исцелении старца Антония, который в детстве посещал челмскаго пустынника. Подробности о жизни Кирилла и, особенно, Челмской обители по смерти его не позволяют думать, что биография составлена на основании поздняго изустнаго предания, которое было для Иоанна единственным источником сведений о Кирилле; притом биографическия известия Иоанна не вполне согласны с этим житием. Но разсказ, на котором прерывается последнее, не дает достаточнаго основания думать, что оно составлено в половине XV в. Изложение его проще Иоаннова описания чудес, но отличается складом и приемами позднейшаго времени; притом едва ли можно считать писателем половины XV в. биографа, который говорил о Кирилле, что он подражал многим угодникам, просиявшим в северной Чудской стране, по различным городам и островам морским; наконец, и в этом житии братом Кирилла является Корнилий Комельский, следовательно, оно написано, когда прошло достаточно времени для такой ошибки, т. е. в конце XVI или в начале XVII в. Эту ошибку можно объяснить только предположением, что биограф смешал комельскаго пустынника с Корнилием Палеостровским, о котором рано забыли даже в Онежском крае.
Дружина Осорьин, сын муромскаго помещика и биограф своей матери Иулиании, известен по грамотам 1625–1640 гг. как губной староста города Мурома. Биография матери написана им вскоре по погребении другаго сына ея в 1614 г., когда открыли ея гроб. Разбор этого жития – дело историко-литературной критики, которая уже не раз обращалась к нему. Черты помещичьяго быта XVI–XVII вв. в этой биографии отступают для читателя на второй план перед ея литературным значением: это, собственно, не житие, а мастерская характеристика, в которой Осорьин нарисовал в лице своей матери идеальный образ древнерусской женщины. После повести современника об Александре Невском Осорьин едва ли не впервые выводит читателя из сферы агиобиографии и дает ему простую биографию светской женщины, даже перед смертью не сподобившейся ангельскаго образа. Необычной задаче труда соответствует и его внешняя форма: начав его предисловием в духе житий, Осорьин описал жизнь матери не без литературных украшений; но сыновнее чувство помогло ему выйти из тесных рамок агиобиографии и обойтись без ея условных красок и приемов.
Житие затворника Иринарха, подвизавшегося в Борисоглебском монастыре на Устье, написано учеником его Александром по завещанию учителя и, как можно думать, вскоре после его кончины в 1616 г. Одно из последних посмертных чудес, приложенных к житию, помечено 1633 г., а последнее 1693 г; но по изложению их видно, что они записывались позднее жития постепенно, разными людьми и даже в разных местах. Простой разсказ Александра, сообщая несколько любопытных черт из истории Смутнаго времени, особенно ярко рисует падение монастырской дисциплины и нравственную распущенность, обнаружившуюся в русском монашестве с половины XVI в.
Несколько любопытных черт из жизни сельскаго населения на дальнем Севере дает длинный ряд чудес, приложенных к сказанию об Артемие Веркольском, писанному жителем Верколы по благословению митр. Новгородскаго Макария (1619–1627). Этот ряд, начинаясь с 1584 г., оканчивается чудом 1618-го и с 1605 г. записывался автором со слов самих исцеленных: по-видимому, сказание составлено вскоре по принятии епархии Макарием в управление.
В рукописях XVI в. встречается простое по составу и изложению житие Макария Желтоводскаго, без ясных указаний на время и место написания. Герман Тулупов поместил в сборнике 1633 г. другую, более пространную редакцию жития, составленную бойким пером, с изысканной витиеватостью. Этот редактор, сказав, что и до него писали о Макарие, прибавляет: «Еже что от слышавших и видевших и писавших известихся, сие просто и вообразих». Биографическия известия этой редакции взяты из первой большею частью с переделкой изложения, иногда в дословном извлечении. Патриарх Филарет в 1618 г. писал царю, что произведено церковное следствие о чудесах Макария, спрошены 74 исцеленных; патриарх обещал прислать и житие с подлинной росписью чудес. В новой редакции прибавлено к чудесам прежней еще 6, и первое из них помечено 1615 г.; но нет намека ни на церковное следствие, ни на многочисленныя исцеления, о которых писал Филарет.
Житие Галактиона, сына казненнаго кн. Ивана Бельскаго, любопытно чертами, характеризующими древнерусский взгляд на отшельничество. Лет через 30 по смерти Галактиона (в 1612 г.) по поводу построения жителями Вологды храма и обители в искусственной пустыне Галактиона, архиеп. Вологодский Варлаам (1627–1645) поручил составить его житие одному из иноков, поступивших в новый монастырь. Впоследствии прибавили в житие чудо 1652 г., записанное казначеем Ефремом и братией со слов исцеленнаго.
В XVII в. соловецкая братия произвела новый ряд сказаний о святых. Новость о сотруднике Зосимы и Савватия Германе составлена, как видно, вскоре по обретении мощей его в 1627 г.: описывая кончину Германа, биограф, соловецкий инок, писавший, по его словам, в старости, замечает, что слышал об этом давно, еще в юные годы, от старца, который помнил, «како преставися и где погребеса авва Герман». Биограф сам указывает источник своих сведений о жизни Германа: «Что обретаем в житии преподобных о сем постнике, то и пишем». Его повесть – выборка известий о Германе из старой биографии Савватия и Зосимы, из которой дословно выписан и разсказ Досифея о ея составлении. Сохранились записки о соловецком игумене Иринархе (1614–1626), составленныя соловецким монахом, потом калязинским игуменом Иларионом. На время составления их указывает одно из прибавленных позднее видений монастырскаго кузнеца, которому во сне Иринарх велел сказать Илариону, чтобы он не кичился своим умом: это было в 1644 г. В записках изложен ряд отдельных разсказов о посмертных явлениях Иринарха разным инокам и беломорским промышленникам, со слов которых они записаны без притязаний на литературное искусство: только в начале передан один эпизод из последних дней игуменства Иринарха. Соловецкий монах Сергий, потом Ипатьевский архимандрит, бывший очевидцем перенесения мощей Иоанна и Логгина Яренгских в 1638 г., вскоре после того написал витиеватое сказание об этих чудотворцах, не лишенное литературнаго искусства и оригинальных приемов. Он говорит, что нашел о чудесах святых «на хартиях написано невеждами простою беседою, не презрех же сего неукрашено оставити». Еще в конце XVI в. соловецкий монах Варлаам, живший в Яренге в качестве монастырскаго прикащика и приходскаго священника, написал тетради о явлении и чудесах Иоанна и Логгина. В одной соловецкой рукописи сохранились отрывки из этих тетрадей вместе с другими записками и документами по делу о яренгских чудотворцах, служившими материалом для Сергиева сказания. По указаниям на разложение монастырскаго общежития и на условия монастырской жизни в Поморском крае XVII в. очень любопытно житие соловецкаго постриженника Дамиана Юрьегорскаго. Оно составлено не позже половины XVII в.: в двух приложенных к нему чудесах ясно указано, что они записаны особо после жития, а первое из них относится к 1656 г. Неизвестно, кем и где написано это житие. Впоследствии составлен был ряд повестей о соловецких пустынниках первой половины XVII в., из среды которых вышел Дамиан, и здесь находим известие, что эти повести писаны самовидцами, жившими на Соловках: одним из них был монах Иларион, живший около соловецкой пустыни Дамиана: по-видимому, это автор записок об Иринархе. Две из этих повестей – об Андрее и Дамиане – выписаны из указаннаго жития последняго. Чудеса Савватия и Зосимы продолжали записывать в Соловецком монастыре, и после игумена Филиппа в рукописях XVII в. встречается ряд их, идущий до половины XVII в. В них есть любопытныя историко-географическия указания и разсеяно много ярких черт из жизни Поморья того времени. В 1679 г. по поручению Соловецкаго архимандрита Макария службы соловецким основателям и записки о них Максима Грека и Досифея с позднейшими чудесами, исправленныя, соединены были в один сборник, которому дали название Соловецкаго патерика.