Черт! Грей бросил сюртук на кресло и снял с себя теперь уже фиолетового цвета жилет. Он ведь пошел следом за Кейт, чтобы рассказать о своих розысках, и не собирался ее целовать, не говоря уже о том, что за тем последовало. Сердце у него замерло при воспоминании о хрупком, перепачканном ягодным соком теле Кейт, лежащем под ним, и о том, как страстно ему хотелось обладать им. Жаль, что Кейт его остановила, а то бы он погрузился в ее плоть и оставался там до тех пор, пока в своей безрассудной одержимости не насытился бы ею.

Пусть лужайка не лучшее место, где лишают невинности девушку, но Грей знал, что испытает блаженство, раз ему удалось не только сломить ее сопротивление, но и ощутить ответную страсть…

Черт! Грей подошел к столу, на котором Баткок оставил таз и кувшин. Он налил в таз воды, в спешке расплескав ее, и долго умывался. Наконец со стоном выпрямился и стал вытираться.

Он чувствовал, что с трудом управляет собой. На него рано легла ответственность, и он привык владеть своими чувствами и отвечать за свои поступки. То, что Кейт выводила его из равновесия, было по меньшей мере неприятно.

Она нравилась ему. Он ценил ее спокойствие и мужество, силу и ум. Обстоятельства жизни научили Кейт прямоте, чего недоставало ее сверстницам, и это было восхитительно. Надежная, верная и последовательная – что не характерно для женщины, с улыбкой подумал Грей, – она горела внутренним огнем, несмотря на внешнее благоразумие, и этот огонь опалял Грея уже не раз. Кейт привлекала его даже сильнее, чем Шарлотта, так как была более открытой и менее сдержанной. Может быть, слишком несдержанной.

Грей снова сердито выругался. Непредвзято оценив свою дикую выходку с ягодами, он пришел к выводу, что, когда пытался овладеть Кейт, действовал не лучшим образом. Куда-то подевались его искусство и интуиция. Но Кейт магически действовала на него даже на расстоянии, даже когда он не дотрагивался до нее. Грей буквально терял голову. Впервые за многие годы Грей усомнился в своих суждениях. Сердито уставившись в таз с водой, он думал о том, что его далеко идущие планы в отношении Кейт придется пересмотреть.

Спустя три дня Грей стоял за дверью хижины, поджидая любовника Люси. Так как слухи о свалившемся на головы Кортлендов богатстве никого не привлекли, Грей устроил ловушку: он заплатил деревенскому парнишке за то, чтобы тот отнес каждому из подозреваемых по записке от “красивой дамы из Харгейта”.

Пылкая просьба “встретиться сегодня днем в обычном месте” ничего не говорила невиновному, но негодяй, возможно, тут же примчится хотя бы для того, чтобы выяснить, каким образом его отыскали.

Грей мрачно усмехнулся, ясно представляя, как выглядит соблазнитель невинных девушек. Он таких повидал в своей жизни.

Конечно, он не поверил Люси, описавшей своего возлюбленного добрым и нежным. Это была выдумка, как и его титул. На свою беду, кавалер выбрал для своей игры неудачное имя.

Грей держал наготове пистолет, который Баткок специально привез ему из Лондона. Он предпочитал рукопашную схватку, но его плечо пока драки не вынесет, да и загнанный в угол противник может представлять опасность. Грей всегда учитывал любую случайность, поэтому велел Баткоку спрятаться за деревьями, если негодяй ускользнет от него. Тому Грей не доверял и в помощники его решил не брать. А тот, по-видимому, уютно устроился на кухне под боком у Мег. Снаружи послышался шум, и Грей плотнее прижался к стене. Кто-то подошел к домику, но по неуверенным шагам было очевидно, что этот человек не умеет ходить украдкой. Грею вдруг пришло в голову, что это Люси, проведавшая о его плане. Но тут дверь распахнулась, и в проеме появился мужчина среднего роста и не очень крепкий на вид, со светло-каштановыми волосами. Именно таким его описала Люси. Грей вышел из-за укрытия. Молодой человек – а он был действительно молод – от удивления открыл рот, в его голубых глазах промелькнул страх. Одет он был опрятно, но не изысканно, как то принято в высшем свете. Итак, вот он, самозванец! Юноша продолжал стоять с открытым ртом. Наконец Грей нарушил затянувшееся молчание, отрывисто спросив:

– Выходит, вам нечего сказать? Я ведь могу вас убить.

Парень молчал, и Грей уж было решил, что тот либо дурак, либо трус.

Но тут слова Грея дошли до него, и он, опустившись на стул, закрыл лицо руками.

– Я знаю, знаю. И я это заслужил, – простонал он.

У Грея мальчишка вызвал омерзение и ярость. И этот жалкий молокосос выдавал себя за маркиза Роута!

– Вам известно, кто я? – угрожающе произнес Грей.

Молодой человек поднял смущенное лицо:

– Опекун мисс Люси?

Грей расхохотался, и резкий звук его смеха зловеще разнесся по тесной хижине.

– Я – Роут, – произнес он и почувствовал удовлетворение, когда увидел, как побледнел юноша.

– Милорд! Я… Простите меня, я не подозревал, что…

– Что воспользовались именно моим именем? И как же далеко зашла ваша игра? Вы ограничились Честертоном? Или про это известно в Лондоне? Ваш разврат ограничивается только этим или вы уже подписываете счета от моего имени?

– Разврат! Подождите минутку… милорд! – запинаясь, проговорил юноша.

– Нет, это вы подождите, – в бешенстве продолжал Грей. – Вы использовали мое имя для связи с неопытной девушкой…

– Перестаньте! – Молодой человек вскочил на ноги, однако, взглянув на Грея, медленно сел, видно поняв, что ему не стоит горячиться. – Делайте со мной, что хотите. Можете застрелить меня прямо сейчас, но не трогайте леди, – нахмурившись, сказал он.

– Не слишком ли поздно вы о ней подумали?

Грей с удовлетворением отметил эту вспышку гнева. Очевидно, кавалер Люси не такой уж бесхарактерный. Он выпрямился и посмотрел Грею прямо в глаза:

– Меня зовут Арчиболд Ратледж, милорд. И у вас нет оснований оскорблять леди Кортленд. Она ни в чем не виновата.

– Я бы этого не сказал, – спокойно заметил Грей.

Ратледж опустил глаза.

– Но все не так, как вы думаете. Я… управляю фермой моего дяди, сквайра Уэртли. – Он поднял взгляд на Грея, и выражение его глаз было искренним. – Я встретил ее в лесу, и она показалась мне ангелом, феей – такая красивая и утонченная. – Он покраснел и уставился на свои башмаки. – Когда я узнал, что она графская дочь, то понял, что бедный родственник сквайра ей не ровня. Поэтому-то и солгал. Я знал, что охотничий домик маркиза… – Ратледж нервно сглотнул слюну. – Я знал, что ваш охотничий домик находится неподалеку, вот и назвался Роутом. Я не думал, что поступаю дурно.

– Но вы виделись снова, – напомнил ему Грей.

– Да, – тихо ответил Ратледж. – Я ничего не мог с собой поделать. Она была такая хорошенькая и величественная, словно королева, но в то же время милая и нежная.

Грей скептически поднял бровь, так как эту сторону характера Люси ему еще предстояло узнать.

– Каждый раз я говорил себе, что эта встреча – последняя, но потребность видеть ее жгла меня – как огонь. – Юноша посмотрел на Грея, ища у него понимания. Грей промолчал, внезапно почувствовав себя неловко, так как откровенное признание Ратледжа очень походило на его собственную одержимость в отношении Кейт. – Я люблю ее, милорд.

При виде полного страдания взгляда юноши Грей с радостью для себя отметил, что он-то не подвластен такой глупости, как любовь.

– Тогда почему вы бросили ее?

– А что еще я мог сделать? – спросил Ратледж. – У меня нет ни денег, ни возможности их получить, я не знатен. Мне нечего предложить знатной леди.

– Но мужчина, который заявляет, что женщина ему небезразлична, не бросает ее на произвол судьбы, тем более что она ждет от него ребенка, – возразил ему Грей. – Кортленды и без того в очень стесненных обстоятельствах, а вы прибавили им несчастий.

Изумленное выражение лица Ратледжа говорило о том, что Люси, очевидно, не рассказала ему честно об их крайней нужде. Грею оставалось лишь раздраженно вздохнуть.

– Я думал, что опекун выдаст ее замуж за кого-нибудь… побогаче меня, – еле слышно проговорил юноша и снова закрыл лицо руками.