Только в нужном направлении.

– Хороший командир, Калима, думает не о "направлении", а о людях. Движение вперёд означает возможность потерять ещё несколько человек.

– За нами придут, – уверенно возразила Калима. – Придут и вытащат. Парочка неудачников значения не имеет…

– Калима, – отложив сухарь, Максим откинулся в удобном мягком кресле. "Здесь побольше места, чем у меня", – подумал он. – Я прошу тебя посмотреть на нас. Ты увидишь семь лиц. Калима, это мы: твои друзья, приятели. Мы с тобой ели с одного стола, говорили о жизни, о любви. Кого из нас ты бы хотела видеть мёртвым? Кого из нас ты записываешь в эту "парочку неудачников"?

– Почему ты так уверен, что кто-то из нас обязательно погибнет? – спросила Наташа.

– Я уверен вовсе не в этом, – немедленно ответил Максим. – Там – смерть. Вот в этом я уверен. Я сравниваю необходимость продолжения движения с вероятностью гибели и прихожу к выводу, что они несопоставимы. Дамы и господа, как начальник экспедиции, как командир, я заявляю, что задача решена: мы доказали, что этот мир существует. Мы доказали, что сюда можно попасть, мы выяснили, от чего здесь можно умереть и как избежать смерти, мы обнаружили проход в новые области, жизнь в которых, скорее всего, отличается от уже исследованных территорий. Нам осталось только вернуться. Это тоже немалая составляющая успеха, не так ли?

Максим замолчал и обвёл взглядом лица.

В его душе шевельнулась надежда.

– Что вам ещё нужно? Ваши имена войдут в историю, станут в один ряд с именами великих первооткрывателей… и даже больше. Хороша ложка к обеду. Сегодня, когда наш мир задыхается от перенаселения, когда все ходят друг у друга по головам, ваше открытие новых территорий будет значить гораздо больше, чем открытие Америки Колумбом. Возвращение необходимо, нельзя рисковать информацией…

– Максим… – бесцветно прерывает его Калима,

– Подумай, Калима, – торопится Максим. – Представь, что погибнут не двое.

Представь, что погибнут все. Что это значит?

Он не считал этот вопрос риторическим и держал паузу, пока Дзю не прокашлялся и не ответил:

– Плохо. Очень бы не хотелось. А по-другому нельзя?

Но это было не совсем то, что Максим хотел услышать.

– Наша смерть предопределит гибель многих других людей. Мы-то теперь знаем, что река к смерти отношения не имеет. Что просто нужно прятать глаза от красок зенита. Надеть кепки с длинными козырьками и не смотреть на небо: всё! Вся защита. Но те, кто сюда придут вслед за нами, этого не знают. Калима, это неразумное расточительство человеческих ресурсов…

– Максим, – тем же тусклым голосом повторила Калима. – В штабе ты оставил подробный отчёт о том, что с нами произошло. Там нашлось место и для кепок.

– Ни шагу назад, только вперёд! – закипая, перебил её Максим. – Это эффективная стратегия для одиночки, который ищет себе смерти. Но это ошибка для коллектива здравомыслящих людей, которые хотят заработать, а не умереть.

– Так ведь и я о том же, – легко согласилась Калима. – О деньгах. Зарплату – отдам, но премиальные… хочу – плачу, хочу – нет. Условия контракта…

– Светлана, – Максим понял, что проиграл. Он видит кривую усмешку Германа, алчность в глазах Игоря, сжатые губы Светланы… – Давай уйдём отсюда. Я тебе отдам все свои входы, всё, что у меня есть… КАМАЗ…

– Нет, Максим, – отвечает Светлана. – Я не пойду с тобой.

Он думает о том, чтобы встать и уйти. Почему нет? И в самом деле: почему?

– Почему?

– Я – свободный человек. И сама решаю, что мне делать.

– Речь не о свободе, – Максим не может понять природу её упрямства. – Идти дальше – опасно, я прошу тебя вернуться. В качестве компенсации за утерю возможных дивидендов предлагаю всё, что у меня есть.

– Нет, – она покачала головой. – Мне этого мало.

– Тогда выходи за меня замуж!

– Это что же? – она не скрывает злости. – Мне теперь следует хлопать в ладоши и прыгать от счастья? – Её слова напоминали удары молотобойца: жёсткие, размеренные… – Я знаю, как ты поступил четыре года назад, когда фирма была разорена, когда все ходили под судом и статьями с огромными сроками, когда никто не знал, что делать дальше. Ты сбежал, Максим. Бросил всех и сбежал.

Она замолчала, а Максим ещё несколько минут прислушивался к звону у себя в голове.

– У тебя несколько одностороннее представление о тех событиях, – осторожно заметил он. – Но я могу представить точку зрения, с которой всё это выглядело именно так, как ты рассказываешь. Это не меняет…

– Меняет, – запальчиво прервала его Светлана. – Ты никогда не пойдёшь ко дну вместе со всеми. Всегда наступает момент, когда ты решаешь спасаться в одиночку!

– Света…

– Не унижайся, – цедит Герман. – Умей проигрывать. Ты не знаешь, что ей пришлось пережить с Виктором.

– Все вы, пророки, одинаковые, – подаёт голос Игорь. – Пристаёте к людям, пока вас камнями не побьют.

– "И так, Мы всякому пророку устроили врагов – шайтанов из людей", – Максим обвёл застолье взглядом и увидел, что его не понимают. – А ты представь, что мы с тобой сидим в одном пороховом погребе, прикованные к стене цепями. И у тебя спички. И я прошу, умоляю: не играй, Игорь, с огнём, это опасно. Думаю, мою настойчивость можно понять.

– Максим, – решительно вступила в беседу Маша. – А если я пойду с тобой, отдашь мне половину? На всё я не претендую, а половина будет в самый раз. И, если хочешь, я выйду за тебя замуж. Скажи "да", и я буду прыгать от счастья.

Гарантирую пожизненный секс на выносливость, вечерний и утренний массаж, покорность и согласие…

У Максима потемнело в глазах. "Слушают, но не слышат, – подумал он. – Смотрят, но не видят…" – Ну, что же ты? – насмешливо поддержала Калима. – Какая тебе разница, кого спасать? Тем более, что спасение Маши тебе обойдётся в два раза дешевле.

Максим взял со стола отложенный сухарь, зачерпнул кончиком ложки мёд и спросил:

– Чай обещали?

Ему было горько видеть, как посветлели их лица. Как мужчины хлопали друг друга по плечам, а женщины суетились возле чайника…

"Если по прямой, до Светкиного вездехода километров тридцать… те же шесть часов. Баки заправлены, да и на бортах что-то осталось. Добраться до реки, поднять подводную лодку… – ложечка, которой он размешивал сахар, остановилась: