Вот только не поверил ей Максим.

Ни на одно мгновение не поверил.

Светлана, напротив, сосредоточила своё внимание на упакованных в дорогие костюмы мужчинах, игнорируя женщину, и так получилось, что Максим почти весь обед промолчал. Учитывая, что незнакомка только переводила и ни слова не сказала от себя, выходит, молчали они оба.

– Рамирес, – представила женщина одного из мужчин.

– Эдмунд, – без приглашения откликнулся другой.

Своё имя она назвала только в самом конце обеда.

Наверняка, это было простым совпадением: когда-то Максим и сам принимал так на работу. Усаживался в собственной приёмной на место секретаря и здесь, вроде бы на нейтральной территории присматривался к своим будущим сотрудникам в естественных для них условиях, а претенденты и не подозревали, что отбор уже начался. Конечно, когда они входили в кабинет, их встречали его помощники, но дальнейшее собеседование было фикцией: решение было принято им самим минуту назад, в приёмной…

А может, всему виной её глаза: чёрные, глубокие бездны. Что там в их глубине, было не разглядеть. Когда Максим ловил её взгляд, пристальный, изучающий, он физически чувствовал контакт, и это было непривычно.

Обед длился около часа. Едва расторопные официанты убрали грязную посуду, женщина заявила:

– Меня зовут Калима, – и уверенным движением руки выставила мужиков вон из-за стола.

А те, ни на секунду не замешкавшись, тут же поднялись и ушли. В том смысле, что совсем ушли, за дверь.

Для Максима эта перемена не была неожиданной. Его удивило другое: не было никакой паузы, натянутости. Будто автору пьесы надоело изображать одни характеры, и в середине строки, на полуслове, те же самые герои начали говорить и думать по-другому.

– Может, ты тоже избавишься от статиста, и поговорим?

У неё был удивительно уверенный голос, глубокий и очень приятный.

– Это не статист, – спокойно ответил Максим; он и сейчас не рискнул бы даже себе признаться, чего ему тогда стоило это спокойствие. – Это полноправный партнёр.

– Я что-то пропустила? – вмешалась озадаченная Светлана. – Куда они ушли?

При всём желании Максим не мог ей помочь сориентироваться в изменившейся ситуации. Контролировать противника оказалось нелёгким делом. Ему потребовалось всё самообладание, чтобы удерживать в своём восприятии Калиму, и самому при этом думать широко и ясно.

– Куда они ушли, Светлана, совершенно неважно, – снисходительно пояснила Калима.

– Важно, что твой друг в заботе о тебе перешёл разумные границы. Он сделал тебя хозяйкой четырёх входов. Это столько же, сколько и у меня. И теперь мне придётся с этим считаться. Я правильно поняла?

– Абсолютно, – кивнул Максим.

– Но это не очень удобно, – неспешно продолжала Калима. – Вас – двое, я – одна.

Получается, при любом раскладе у тебя – два голоса против моего одного. Нет равновесия…

– Ничего подобного, система на трёх точках опоры более устойчива, чем на двух.

Даже Земля в своё время покоилась на трёх слонах.

– Это справедливо, когда "опоры" не зависят друг от друга. В нашем случае, это не так, – невозмутимо вела свою линию Калима. – Будем называть вещи своими именами: твой партнёр – дурочка, марионетка в твоих руках. Признаю, ход с разделением собственности – гениален, как, наверное, и всё остальное. Но несправедливая система не может быть равновесной, а установленный тобой порядок справедливым не назовёшь: я потратила слишком много ресурсов, чтобы вот так, запросто, сдаться. Посему вопрос остаётся открытым: будем сотрудничать или воевать?

Максим немного расслабился. Совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы мельком взглянуть на побледневшую от злости Светлану и дружески ей улыбнуться. Он понял, что на самом деле их хозяйка вовсе не загнана в угол. Козырный туз у неё в рукаве давно припрятан и только ждёт своего часа, чтобы улечься на столе.

– По поводу собственных имён… – Максим хмыкнул и развёл руками. – Вещи сами по себе значения не имеют. Камень на дороге – это булыжник, но тот же камень в руке – это уже оружие. Смысл вещам дают люди. Имена тоже.

– Оголтелый субьективизм? – перебивает его Калима.

– А разве в мире есть что-то ещё? – ответил Максим.

– И что ты обо всём этом думаешь? – с напряжением спросила Калима.

"Какой-то пароль? – подумал Максим. – Похоже, для неё этот набор слов имеет большое значение…" – На случайность не похоже… – осторожно сказал он.

– Что? – совершенно сбитая с толку спросила Светлана. – Что на случайность не похоже?

– Всё… рождение, смерть, восходы, закаты, радуга во время дождя, точное положение Луны… будь оно иным, вместо чёткой системы приливов-отливов на Земле царил бы хаос. Само положение Земли относительно Солнца… Случайностей нет, есть звенья большой цепи…

Он останавливается, видя растерянность на их лицах, и быстро добавляет:

– В любом случае, мы должны придти к согласию, и научиться уважать представления друг друга о разумном порядке.

– Например?

– Например, нам не нравится, когда горят люди. Как-то это не по-человечески…

Калима нахмурилась:

– Здесь у нас проблем не будет. То, что произошло – самодеятельность исполнителей, которые слишком буквально поняли приказ. Но мне кажется, мы чересчур быстро движемся. Прежде чем обмениваться требованиями, а потом идти на взаимные уступки, не мешало бы обсудить состав участников договора. Чтобы потом не появилась ещё одна сторона, со своими представлениями о справедливости.

– С нашей стороны – двое, – поспешил заверить её Максим.

– То есть ты отказываешься делиться поровну, тебе обязательно нужно, чтобы у меня была лишь треть?

– Это уже сложившийся порядок… – напомнил ей Максим.

Она несколько секунд молчала, глядя куда-то в сторону, потом, будто оправдываясь, сказала:

– Сказанное уходит, написанное остаётся. Мы подпишем договор, и дальнейшее сотрудничество будем строить на основе этой бумаги. Поэтому важно сразу обсудить число участников…

Максим внутренне сжался. Он вдруг понял, какая карта разыгрывалась. Но поправить что-либо было уже нельзя.