— Мерцающий эпителий, — тихо сказал он, — эти бечевки, или что другое это может быть, двигают капельки туда и сюда.
Куча проблем! — продолжал он минуту спустя. — Этот эпителий слишком похож на земные формы, чтобы быть безжизненным. Капельки, возможно, не что иное, как конденсаты тумана. А вот его нам надо поточнее изучить. Чистая вода?
Выражение его лица говорило о сомнении, он умолк. Потом он провалился куда-то в морось. По призрачно независимым движениям троса, исчезающего во мгле, я заключил, что Лут в пределах предоставляемой канатом свободы прощупывает местность. Это было невероятно: уже не один час мы проклинаем скользкую почву под ногами, от которой загрязнялись наши скафандры. Жадные до открытия космической жизни, мы топчемся по ней кругом; ничего не открыв.
Ход мыслей Луга был конструктивнее.
— Мерцающий слой повсюду, и всюду он выглядит одинаково, — услышал я его слова, прервавшие мои невеселые размышления, — но таких прекрасных светящихся шариков я нигде не нашел. Если материал, по которому мы бродим уже несколько часов, всюду одинаков, я не рассчитываю на грандиозные открытия, по крайней мере, что касается высших форм. Если бы последние уже развились здесь, мы бы давно их встретили…
— То есть как? — Во мне росло чувство протеста.
— Экологические ниши с таким количеством легко перевариваемого материала не остаются незанятыми.
— На Земле! — сказал я, и мне тут же снова вспомнилось сплетение. Еще в то время, когда я докладывал станции, трос натянулся и дернул мой пояс. Лут торопливо, как только мог, возвращался ко мне. Нежно сплетенная вуаль неизменной лежала рядом с шариками. Но под увеличением исчезло всякое сходство ее с грибковым мицелием, с ячеистой структурой вообще. Переплетение напоминало нечто техническое, вроде текстильных нитей, сейчас волокна были натянуты в точной последовательности.
Мы переглянулись. Невольно пожали плечами.
— На удивление симметрично, — сказал Лут и тут же конкретизировал: — Слишком монотонно для организмов, как я понимаю.
Сначала было решено взять находку с собой на станцию. Но потом пришло сомнение: вправе ли мы были делать это, ведь жизнь очень чувствительна, и в космосе так же редка, как алмазы в песке пустыни. Лут вызвал станцию, и Ривин посоветовал нам обозначить место находки радиомаяками, чтобы с образованиями ничего не случилось.
103/ФЕЕмио.2/IVа.
Плановый квадрат Л4 Ф/16-4.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Парабионт выделяет образование, преимущественно из металла, которое тотчас начинает посылать волны энергии. Жертвой их силы аннигиляции, помимо сотен других, стал один индивидуум информативной фазы, от которого исходила та помеха резонанса. Таким образом исчезает аномалия, и все группы действия конвертируемого информационного вихря возвращаются к синхронной ритмике. Сам парабионт снова принимает мобильное состояние, быстро устремляется к металлическому гиганту, оставив образование из металла. Многое указывает на то, что чужеземец обладает разновидностью интеллекта. Хотя и нелегко распознаваемый, он вероятен для гиганта, а для парабионта точно установлен. ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ действует последовательно: эволюция разрешает своим векторам любое направление. Лишь изредка устанавливается развитость до уровня интеллектуальности. Но тогда невозможно одно: то, что один интеллект сознательно уничтожит другой.
(Это позволяет заключить, что космический партнер уже имел контакты с другими — внепланетарными? — разумными мирами. Н.)
103/ФЕЕмио.2/V.
Плановый квадрат Л4 а/2-7.
М. И. Кайет
Им пришлось здорово поработать, чтобы провести нас прямехонько к станции. При этом мы чуть было не разминулись, не прошли на волосок под ними, так как по непонятной причине желтый туман в последний момент сгустился непосредственно вокруг нас. Что мы у цели, почувствовал Лут, когда ударился шлемом об одну из опорных ног. Металл запел словно гонг.
— Вот теперь мы дошли, — сухо обронил он.
В шлюзе мы столкнулись с Тристаном и Коем, которые один в болотно-зеленом, другой в оранжевом скафандрах снарядились к выходу, как всегда замышляя что-то общее. Туловище каждого обвивал толстый моток веревки — как спасательное кольцо.
— Хэлло, Лут! Хэлло, Кайет! Здесь, наверное, будет что посмотреть! — Кой кивнул. — Эти длительные азотные торнадо. И там, и тут, и сзади, и спереди, и не поймешь, где еще. Иногда короткие, иногда долгие, то в одиночку, то сразу по два. Мы накрепко прицепимся к корпусу, когда выйдем. Тащите нас, если запахнет жареным. Вам обоим сначала надо поспать, но потом все-таки выгляните…
Кой был слишком разговорчив. Вчетвером мы едва могли двигаться в узкой камере. Наружная створка снова медленно сомкнулась, когда мы наконец узнали, что они затевали там, на планете.
— Добыть туман! — крикнул Кой и спрыгнул. — Ривин час тому назад кое-что разведал. Это никакая не вода. Он обнаружил странные субстанции, целую кучу неустойчивых компонентов!
Когда мы внутри станции наконец-то отделались от пропотевших скафандров, Лут, еще сохранивший бодрость для размышлений, сказал:
— Жизнь здесь лишь начинается. Интересный вариант, к которому так быстро не придет ни один из тех, кто не видел это собственными глазами: праокеан, в котором якобы всегда звучит стартовый выстрел для зарождения жизни, тут всего-навсего аэрозоль. Газ и вода одновременно.
В голосе его дрожала гордость открывателя. Есть причины, говорящие в пользу гипотезы Лута. Разумная жизнь, в чью цепь мы здесь с грохотом вторглись, не должна ли она была бы уже давно дать знать о себе?
103/ФЕЕмио.2/Vа.
Плановый квадрат Ла Р/1-3.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Синтезы конвертируемого информационного вихря непрерывно определяют… (ФЕЕчиф блокирован. Н.)…познаний. Однако многое еще остается неясным: почему ни одна из чужеродных частиц не обнаруживает ни малейшей реакции на действие парциальных систем? Даже огромные сенсорные участки не в состоянии что-нибудь прояснить.