Расценив это как нападение, они повернули башню и длинной очередью попытались достать их. Это спасло остальных. Пока машина смерти буравила воду рядом с камнем, за которым схоронились смельчаки, высекая из него искры и какой-то странный коричневатый дымок, остальные с воплями выбрались на свой берег. Слава богу, у них хватило ума не топтаться на песке и туземцы, брызгая водой из сапог, попрятались за деревьями.

— Сейчас они нам дадут, — сказал Чен. Он, не глядя, сунул в щель палец, чтоб оценить толщину бака.

Командир, или кто у них там, похоже, не пострадал и уже через десяток секунд на нас обрушился ливень стрел.

Целили они, конечно в машину, но кое-что досталось и нашему баку. Это продолжалось секунд десять. Кибер ворочал башней, словно примеривался что-то сделать.

— Сейчас он переберется туда…. — сказал Чен.

В этих словах страх за туземцев смешался с радостью, что для нас это все вот-вот кончится. Помешать машине сделать это мы никак не могли. Я ни капли не сомневался, что стоит хотя бы одному из нас вылезти из-под железной крыши, как её хозяева с тем же усердием возьмутся за нас.

Но Чен ошибся.

Кибер не полез в реку, а, втянув внутрь метатель, запустил на тот берег две небольших, сантиметров в сорок, ракеты. Я видел в щель, как появились направляющие, как из башни выкатились ракеты ядовито-зеленого цвета

— Что он? — спросил Чен. Ему не было видно то, что видел я. Что я мог ответить, если и сам не понимал, что должно из этого получиться.

— Сейчас увидим… Лезть в воду он, по крайней мере, не собирается.

Ракеты сорвались с направляющих и, оставляя за собой едва заметный дымный след, улетели на тот берег. Мелькнув на фоне неба они канули в листву стоящих у берега деревьев. Одна, две, три секунды… На берегу дважды негромко хлопнуло, словно кто-то там неаккуратно прикрыл дверь и вдруг, как по волшебству, из-за деревьев поползли клубы желтоватого дыма. Чен схватил меня за руку.

— Смотри!

Десяток голосов на том берегу заорали, потом кто-то там закашлялся, взвыл, и все смолкло.

Несколько минут кибер стоял неподвижно, а потом, взревев мотором, сдвинулся с места и скрылся за кустами.

Вылезать из укрытия мы с Ченом и не подумали. После того, что ракетчик сделал с туземцами, понятно было, что относиться к тем, кто сидел внутри, следовало с опаской.

Мы лежали, слушая как удаляется шум двигателя, и смотрели на тот берег.

Клубы дыма постепенно поднимались вверх, и сквозь них проявлялись сперва деревья, а потом и голубое небо. Газ был ощутимо тяжелее воздуха и медленно сползал к воде, выпуская из своих объятий низкорослые кусты. Там было тихо, как в могиле.

— Что он им туда кинул?

— Нашел чего спросить, — с трудом разжав челюсти сказал я. — Кто у нас специалист по отравляющим веществам?

— Не я.

— И не я…

Еще минут десять мы сидели, привыкая к мысли, что это все всерьез — стрельба, трупы, смерть.

— Наверное, тем, кто сидел внутри есть что скрывать… — сказал наконец Чен. — Даже странно как-то, что они все-таки не добили их. Могли бы, наверное? А?

Я молча кивнул, думая больше не о туземцах, а о нас с Ченом. Жить с такими соседями было опасно, но как по-другому? Искать нас будут в первую очередь около транспорта, и, значит, уходить далеко от него было нельзя. С другой стороны быть рядом с ними значило рисковать нарваться на туже неприятность, что и туземцы. А действительно, почему не добил? Не проверил хотя бы? Ответ был на поверхности и такой страшный, что верить в него не хотелось. Чену пришла в голову та же мысль.

— А может быть, он туда такое кинул, что никакого добивания и не требует? Можешь себе такое представить?

Представить такое я не мог, но все-таки кивнул. Перед глазами стояли розовые фонтанчики.

С соседями нам повезло. Нужно было привыкать к таким соседям.

Газ постепенно рассеивался, и минут пятнадцать спустя на том берегу ничто уже не напоминало о газовой атаке. На песке никого не было. Ветер унес газ, река унесла трупы. Торчали из земли деревья, текла вода, светило солнце. Если б все это не отложилось намертво в памяти, то можно было бы подумать, что ничего вовсе не было.

А ведь было!

Шум мотора стих в отдалении и стало слышно, как на том берегу пересвистываются птицы.

— Слышишь?

— Птицы?

— Да. Значит, ничего смертельного он им туда не закинул. Обычная слезогонка, — повеселел Чен. — Есть, выходит совесть у ракетчиков.

Лагерь рос со сказочной быстротой. Привычные к воинскому делу пехотинцы рубили деревья, резали кусты, натягивали палатки и шатры для командиров. Около костров уже хлопотали ребята провиантной команды, разводя в огромных котлах похлебку. К запаху сырости и тины, что несся с реки, прибавился запах кухонного дыма. Гарью с той стороны несло и без этого, но этот домашний запах примерял с неизвестностью.

Реку тоже было видно. По случаю приближения заката она начала подергиваться туманом и над ней заскользили бесшумные водяные птицы. Место это было не самым хорошим на реке. В таких местах, бывало, водились вапсли, но пока все было спокойно — у зверья, каким бы голодным оно не было, хватало ума не задирать Императорских латников.

Отряд Аста Маввея Керрольда, волей Императора Аденты включенный в отряд ополченцев, стоял позади него и смотрел на суету. Сам Аст сидя на коне смотрел за реку. Река была рядом, за деревьями, но эркмасс не спешил переходить её. Ждал, когда вернутся всадники, посланные за странными оранжевыми птицами, что они заметили, подъезжая к реке.

Винтимилли на правах ближнего помощника стоял рядом с Астом Маввеем Керрольдом и нетерпеливо постукивал ладонью по рукояти меча. Он и не стеснялся выражать нетерпение, всем видом своим показывая, что будь его воля, он бы…

— Ну, что мы стоим? — не выдержал он, наконец. — Два десятка послали, да монах еще увязался. Неужели без нас не справятся? Чего ждем? До темноты переправились бы….

Аст Маввей не ответил. Он понимал эркмасса Кори. Только эркмасс мог как-то представлять, что может ждать их на том берегу. Только он видел демона, охраняющего дорогу, и только он мог представить, что произойдет, если он встретит их на дороге к Колдовской Железной Башне. Два десятка опытных латников, что эркмасс послал за летучими демонами, никак не могли оказаться лишними, да и приближающаяся ночь.

— Он что, на всю оставшуюся напугался? А теперь нас пугает?

Сын, Хэст Маввей смотрел на него с восторгом. В глазах его бегали те же огоньки, что и у Винтимилли и Аст читал в них: «Вот это настоящая смелость! Настоящая преданность Императору!»

Отец объяснил сыну, а не Винтимилли. Тому, это он знал наверное, все равно ничего не объяснишь.

— Силы должны быть в кулаке. На войне лишних стрел и мечей не бывает. Никто не знает, что нас там ждет.

Он кивнул в сторону эркмасса.

— Даже он.

Винтимилли, слушавший его с небрежной усмешкой хотел что-то добавить, но не успел. Издали, из леса донеслись крики. Хэст не понял ни слова, но отец насторожился, привстал. Крики становились громче, разборчивей и, наконец, и Хэст разобрал.

— Колдовство! Колдовство!

На спину словно ледяной воды плеснули… Страшными были не слова. Страшным был сам крик.

Это даже не было криком. Это был вой.

Как ни прячься — а вылезать когда-нибудь придется.

Под железной крышей было спокойно, но всю жизнь под ней не просидишь. Чену первому надоело игра в прятки, и он пополз вперед, выбираясь из-под железа. Я, прихватив НАЗ — следом.

Хоронясь за деревьями, по слежавшемуся песку, на котором не было ни одного следа, мы осторожно вышли к берегу и наткнулись на труп. Хотя оба мы ждали чего-то такого, но все ж оказалось это неожиданным. Чен остановился, наклонился над телом. Это был человек. Самый настоящий человек и у меня мелькнула дурная мысль, что положи меня вместо него никто разницы и не заметит.