Выходцы из других земель могли оказаться в любом месте этой пирамиды. Земледельцев сажали на землю в качестве крепостных, ремесленники, соответственно, работали в городах, воины служили. А чем занимались приведенные в плен знатные люди? Многих привели вместе с имуществом – государству было невыгодно плодить на своей земле нищету. Они имели достаток, умели писать и считать, были довольно образованны и развиты (по крайней мере, некоторые из них). Кто-то, конечно, пошел «на дно», часть оказалась на государственной службе, но многие нашли себя в новой области, причем настолько успешно, что постепенно эта сфера деятельности стала считаться основной «профессией» всего народа, хотя и тогда это было не так, да и теперь тоже…

Здесь стоит упомянуть еще об одном ложном представлении относительно иудеев. К началу становления современного государства Израиль относится фраза, приписываемая разным политикам: «Евреи развеяли два заблуждения относительно своего народа: то, что они хорошие политики и плохие солдаты». Чтобы таких заблуждений даже и не возникало, достаточно почитать Ветхий Завет. Древние иудеи были политиками не то что плохими, а вообще никакими: единственной их политикой была сила, а единственным аргументом – обнаженный меч. Землю они, конечно, пахали, да… но исходя из того, что написано в Библии, видишь, что драться любили ничуть не меньше и делали это при каждом удобном случае. История иудеев, начиная от Моисея и до самого вавилонского плена, есть история войн. Евреи были воины и авантюристы, то есть имели как раз те качества, которые нужны были, чтобы заняться торговлей. Ибо торговля в древнем мире была одним из наиболее опасных занятий, независимо от того, водили ли купцы караваны по суше или возили товары по морю. Люди вообще старались не отходить далеко от своих поселений, ибо вне защиты общины оказывались беспомощны и беззащитны, даже если не имели с собой товаров – они ведь и сами в любой момент могли стать товаром. Так что тогдашние купцы – не нынешним чета…

Вавилонский плен как раз и дал иудеям возможность проявить те качества, которые у них имелись, но до сих пор были невостребованными.

«Значительная часть изгнанников, – пишет А. Тюменев, – и прежде всего те, которые располагали необходимыми для этого средствами, обратились к занятиям торговлей и денежными операциями: по-видимому, они имели в этом отношении предшественников уже в лице отдельных более предприимчивых личностей из числа уведенных еще во время ассирийского пленения израильтян. Если действительно верно только предположение о еврейском происхождении руководителя известнейшего банкирского дома Эгиби, открывшего свои действия еще в 685 году, то из этого примера можно видеть, насколько быстро и легко приспособлялись изгнанники к новым условиям жизни… Мы имеем и помимо того целый ряд других доказательств, и прежде всего документальных данных, подтверждающих живое участие иудейских изгнанников в вавилонской торговле. Так, среди торговых записей шестого и пятого веков дохристианской эры, найденных во время раскопок, производившихся американской экспедицией на месте древнего Ниппура, во множестве встречаются еврейские имена. Только широким участием в торговых и денежных операциях объясняется, по-видимому, то обстоятельство, что многие иудеи за время своего пребывания в плену не только могли достигать высокой степени благосостояния, но и успевали составить себе, по-видимому, довольно солидные денежные состояния».

В Ниппуре с начала VI века процветала фирма «Мурашу и сыновья», занимавшаяся… страхованием. Американские ученые обнаружили сейфы с документацией фирмы – глиняные кувшины, запечатанные асфальтом, где содержались документы компании. На клинописных табличках были записаны договоры, поручительства, свидетельства о вкладах. С каждой сделки банк получал 20 процентов прибыли – обычная ставка в те времена в Вавилоне.

Стоит ли удивляться, что когда персидский царь Кир, разгромивший Вавилон, позволил изгнанникам вернуться на родину, многие предпочли остаться? Так появилась диаспора, сыгравшая потом такую огромную роль в распространении христианства.

Просуществовала великая Вавилонская держава меньше ста лет. В 539 г. до Р. Х. ее, в свою очередь, захватил персидский царь Кир. Ошейник, надетый на страну хитроумным персом, был золотым и очень красивым. Кир ничего не изменил в стране, не насадил персидскую администрацию. Все осталось прежним: население никто не притеснял, жрецы получили возможность возродить древние культы, сам Кир принял титул «царь Вавилона, царь стран». Кроме прочих благ, он, стремившийся как можно больше снизить напряженность в обретенных землях, позволил переселенцам вернуться на родину.

Как уже говорилось, далеко не все переселенцы решили отправиться назад. И вполне естественно будет предположить, что репатриантами стали те, кто не сумел устроиться в новой жизни, – таким образом премудрый Кир, кроме того, что проявил милосердие, еще и почистил Вавилон от маргиналов. Само собой, позволение касалось всех народов. Евреев, изъявивших желание вернуться, по официальным данным, было около 40 тысяч человек. Сколько их было на самом деле – вопрос сложный. Зависит от того, как тогда считали: только глав семейств, или всех мужчин дееспособного возраста, или всех мужчин и женщин? С какого возраста начинали учитывать детей, и учитывали ли их вообще?

Итак, они двинулись в путь, ведомые ностальгическими мечтами о земле, «текущей молоком и медом». Мало кто думал о том, что сами они уже не те, и родная земля не та, да и представления о «молоке и меде» у людей, выросших в одной из самых богатых стран мира, уже иные.

Неизменным оставалось лишь одно…

Бой в окружении

Древний мир был миром большой и живой религиозности. «Уровень веры» не зафиксирован какими бы то ни было измерениями, это вытекает просто из здравого смысла и простейших аналогий.

Попробуем потренировать воображение…

Мы живем в мире, где абсолютное большинство людей не знает, что такое голод[28]. Нет, нет… день-два без еды – это аппетит. А я говорю о голоде – том, от которого умирают. В течение тысячелетий голод был ежедневной угрозой для многих людей и ежегодной – для всех. И в течение тысячелетий слова «хлеб наш насущный даждь нам днесь» были не вежливой формулой, как в нынешние сытые времена. О нем молили так, как сегодня молятся разве что об исцелении да об отыскании пропавших, молились, со страхом глядя в выбеленное жарой небо: неужели и сегодня боги не пошлют дождя на наши поля?

А еще мы живем в мире, где средняя продолжительность жизни перевалила за семьдесят лет. Когда такое бывало? Еще сто лет назад в Российской империи детская смертность по первому году жизни была тридцать процентов, да по второму столько же. И это тогда, когда и здравоохранение было уже развито, и от холеры умирали всего тридцать процентов больных, а чума и вовсе уползла в дикие пустынные места. (Впрочем, оставались еще и были в полной силе оспа, брюшной тиф, туберкулез… Да что там – банальная пневмония до изобретения пенициллина была смертельно опасным заболеванием.) Понимаем ли мы, что любимая сказочная ситуация, когда у матери был один сын и выжил – уже само по себе означает, что этот ребенок отмечен Божьим промыслом?

И это если не было войны. Американцы, сбросившие атомную бомбу на Хиросиму, всего лишь в очень смягченном виде повторили методы ведения войны древней Ассирии. Если бы накрыли всю Японию, повторили бы почти полностью. Потому что, чтобы повторить совершенно, надо было бы изобрести что-нибудь такое, чтобы население умирало несколько дней и, по возможности, в муках.

Говорят, что на войне неверующих нет. Потому что смерть висит над головой. Но ведь века и века человеческой истории люди постоянно жили в такой ситуации – висящей над головой смерти. Причем далеко не всегда что-то зависело от самого человека.