– Я должна увидеть Ее Величество. Это necessaire.[11] Говорю вам! Это tres important.[12]

Мадам ла Фит всегда начинала перемежать свою речь французскими словами, когда была взволнована, поэтому не было никакого сомнения в том, что и сейчас она вне себя от волнения.

– Гули, пойдите и выясните, что происходит, – приказала королева.

Мисс Голдсворти тут же встала, но не успела дойти до двери, как та распахнулась, и в комнату влетела мадам ла Фит; добежав до королевы, она бросилась ей в ноги.

– О, mon Dieu![13] Вы уже слышали? Какой horreur![14]

– Мадам ла Фит, пожалуйста, успокойтесь, – сказала королева. – Что стряслось? Что вы услышали?

– О… Я не могу вымолвить… Король… Я не могу… Королеву обуял знакомый ужас, она почувствовала тошноту.

В своем воображении она не раз проживала подобные сцены. Он сделал что-то такое, из чего его безумие сразу станет очевидным. Как часто король, казалось, из последних сил старался сохранить остатки разума, и королеве всегда было страшно, что его силы иссякнут.

Она услышала свой спокойный голос:

– Что случилось, мадам ла Фит? – Королева хотела было отослать дочерей, но было уже поздно. Если случилось именно то, чего она боялась, это от них не скроешь, рано или поздно они все равно узнают.

– Его ударили кинжалом! Целых два раза! – Мадам ла Фит театрально воздела руки к небу. – Убийца нанес целых два удара. Вот что я слышала.

Королева вскочила. Как ни странно, она почувствовала облегчение. Теперь она сможет овладеть ситуацией.

– Я уверена, что Его Величество цел и невредим, – сказала она.

И почти тут же королеве доложили, что Его Величество действительно цел и невредим. С ним ничего не случилось. Удар был нанесен тупым столовым ножом, который далее не прорезал камзол. Король проявил завидное спокойствие и отправился на встречу с политическими деятелями. Вскоре он вернется в Виндзор.

Конечно, ходили всякие сплетни, но обращать на них внимание не следовало. Поэтому королеву заверили, что король в безопасности.

На улицах люди болтали, что женщина, совершившая покушение, была служанкой в Карлтон-хаусе и потеряла работу, поскольку король отказался оплатить долги принца Уэльского. Поговаривали еще, что она любила принца и решила отомстить королю за дурное обращение с сыном. Некоторые же договорились даже до того, что покушение отражало всеобщее недовольство королем и стремление заменить его на нового.

Однако женщина оказалась помешанной: она неустанно твердила о том, что корона должна принадлежать ей.

Когда король прибыл в Виндзор, королева встретила его с явным облегчением.

– Ничего страшного! – сказал он. – Бедняжка сумасшедшая. Я велел обращаться с ней ласково.

Королева кивнула.

– Несчастная женщина, – прошептала она.

И король, словно эхо, без тени улыбки повторил ее слова.

Когда известие о происшедшем долетело до Гроув-хауса, из мухи успели сделать слона.

Короля дважды ударили кинжалом возле Сент-Джеймсского дворца. Он умирает, ему лишь пытаются облегчить страдания.

– Я должен во весь опор мчаться в Виндзор, – воскликнул принц Уэльский.

Ему подали фаэтон, он сам сел на козлы и за рекордно короткий срок добрался до Виндзора.

В комнатах принцесс, располагавшихся в Верхних покоях, поднялся переполох.

– Георг здесь! – закричала старшая принцесса и от волнения всплеснула руками.

– Он приехал, потому что совершено покушение на папу, – откликнулась Августа.

– Наверное, – сказала сестра, – он надеется на смертельный исход. Ведь тогда всем здесь завладеет он, – в ее глазах появилось мечтательное выражение. – Ручаюсь, тогда все переменится! Георг разрешит нам выезжать в свет. И наша скучная жизнь кончится!

– Шарлотта, ну как ты можешь так говорить!

– Я говорю правду, Августа.

– Мне бы хотелось написать портрет Георга, – вздохнула Елизавета. – Он такой интересный типаж!

– Он очень хорош собой, – вздохнула Шарлотта. – И совершает такие потрясающие поступки! О, мисс Берни, неужели вам не хочется вывести его на страницах романа?

Мисс Берни рассмеялась.

– Ваше Высочество, о реальных людях не пишут романов. Я думаю, это было бы расценено как неуважение к Его Высочеству.

– Вы смущаете мисс Берни, – укоризненно сказала принцессе Гули.

– Милая старушка Гули! Вы такая же вредная, как наши папа и мама! По-моему, вам очень нравится, как нас третируют.

– Ладно! – оборвала ее мисс Гули. – Мы должны выполнять приказы Его Величества. Кроме того, всему есть пределы, и Ваши Высочества это прекрасно знают.

Трехлетняя Амелия улизнула из детской и вбежала в комнату.

– А я тут! А я тут!

– Где тебе нельзя находиться, – с ласковым упреком сказала старшая принцесса.

Амелия засмеялась и принялась бегать по комнате.

– Я лошадка. Папина лошадка.

Во дворе послышался грохот экипажа, и все принцессы подбежали к окну.

– Он уезжает. Он уже уезжает! Ах, посмотрите! Ну разве он не красив?

– У него сердитый вид.

– О Господи! Должно быть, они снова повздорили.

– Но почему?.. почему? Он же приехал только, чтобы справиться о папином здоровье.

– Ага, чтобы посмотреть, скоро ли наступит его черед надеть корону.

– Ой, какой же он гадкий, наш дорогой братец! Шарлотта, подвинься, я не могу разглядеть пряжки на его туфлях.

– Мелия хочет видеть Георга, – малышка властно обратилась к Фанни. – Мисс Берни, подними меня. Я хочу посмотреть на Георга.

Мисс Берни охотно, поскольку ей хотелось поглазеть на Георга не меньше, чем Амелии, подхватила на руки самую младшую принцессу и, стоя у окна, следила за тем, как разъяренный принц уезжает в своем фаэтоне.

Возвращаясь из Виндзора в Лондон, сердитый принц решил, что он расскажет все как было, без утайки. Он явился в Виндзор преисполненный благих намерений: он услышал о том, что в отца стреляли, и поехал, желая убедиться, что слухи беспочвенны… а если нет, то чтобы предложить помощь… он был готов на все. А король отказался его принять!

Как же старик ненавидит его!

Нужно немедленно поговорить с Фоксом и Шериданом… Кроме того, надо как-то уладить эту историю с долгами. Не может же он вечно влачить такое существование!

Не успев вернуться в Артон-хаус, принц сразу же послал за Фоксом и Шериданом.

– В Виндзоре со мной обошлись самым что ни на есть безобразным образом, – заявил он. – Естественно, я как только услышал о покушении, то сорвался и поехал.

– Ничего иного Ваше Высочество и не могли сделать, – откликнулся Шеридан.

– Да, чтобы в случае смерти короля быть рядом, – согласился Фокс.

– А оказалось, что какая-то полоумная набросилась на отца, размахивая десертным ножичком. Должен признаться вам, джентльмены, королева приняла меня очень холодно.

– Вне всякого сомнения, так велел король.

– Он был в соседней комнате. В какой-то момент я даже услышал голос старого дурня: «А? Что? А? Что?» Он был здоровехонек… и прекрасно знал о моем приезде! Я сказал матери: «Я хочу повидаться с королем и убедиться в том, что он нисколько не пострадал от сего печального происшествия». И знаете, что она мне ответила? «Вы, может, и хотите, но Ваше Величество вас видеть не желает. И смею вас уверить, ваш визит произвел на него более тяжелое впечатление, чем нападение сумасшедшей». И это мои родители?! Ну, скажите, разве народу не пора узнать, как со мной обращаются?

Фокс помолчал несколько секунд и сказал:

– Да, пора… пора вынести это все на свет божий. Я думаю, нам надо обсудить наши планы.

– Какие планы?

– Как – независимо от согласия Питта – вынести вопрос о ваших финансах на обсуждение в парламенте.