Пол: «Запись состоялась на студии „EMI“. Мы сделали множество предварительных записей, потому пели вживую под фонограмму. Мы работали над этой песней с помощью Джорджа Мартина, это было здорово. Рано утром мы порепетировали перед камерами, там был большой оркестр, который исполнял бы инструментальные отрывки вроде „Зеленых рукавов“, вставленные в песню. Нас попросили пригласить в студию своих знакомых, и мы позвали Мика, Эрика, всех наших друзей и их жен».

Джордж Мартин: «Во время передачи я был у самой камеры. Все немного паниковали, потому что съемки проводились в большой первой студии «EMI». Кабина звукооператора располагалась у подножия лестницы. Она была невелика, и в ней разместились Джефф Эмерик, звукооператор, и я сам. Мы приготовили для телепередачи ритм-трэк — он должен был идти в записи, но в основном песни должны были исполняться вживую. Оркестр играл вживую, пение было живым, зрители тоже подпевали вживую, и мы знали, что нам предстоит выступление в прямом телеэфире. В операторской располагалась и камера.

За тридцать секунд до начала нам позвонили. Продюсер телепередачи сообщил: «Мы потеряли связь со студией. Вам придется передавать им все необходимые инструкции, потому что эфир может начаться в любой момент». У меня в голове мелькнуло: «О господи, если уж мне суждено выставить себя на посмешище, так непременно перед 350 миллионами человек!» И меня разобрал смех».

Нил Аспиналл: «All You Need Is Love» — несомненный хит номер один. Думаю, он отражал настроение того времени, «власть цветов», движение хиппи и так далее… Это и вправду было время, когда «все, что вам нужно, — это любовь».

Ринго: «В июле мы все отправились отдыхать в Грецию, чтобы купить там остров. С нами поехал Алексис Мардас, или, как его звали, Алекс-Волшебник».

Джордж: «Алекс вовсе не был волшебником, но Джон решил, что в нем что-то есть, и мы подружились с ним. Его отец был связан с греческими военными, и Алекс сам был знаком почти со всеми. Нас это очень удивляло».

Джон: «Политическая обстановка в Греции меня не очень волнует, пока это не касается меня лично. Мне нет дела до того, фашистское там правительство или коммунистическое. Разницы нет никакой. Все они одинаково плохи, как и у нас дома. Я побывал в Англии и в США, но мне нет никакого дела до правительств этих стран. Все они одинаковы. Посмотрите, что они творят здесь. Они закрыли „Радио Каролина“, оказывают давление на „Стоунз“, а сами тратят миллиарды на ядерное оружие и повсюду строят военные базы для американцев, о которых никто не знает» (67).

Нил Аспиналл: «Ребята поговаривали о покупке острова. Не знаю, что все это значило, но звучала эта идея глуповато. Она заключалась в том, чтобы построить четыре дома, соединенных туннелями с неким материнским».

Джон: «Мы собирались жить там постоянно, а на родине бывать только наездами. В крайнем случае проводить на острове шесть месяцев в году. Это было бы замечательно — жить абсолютно одним на острове. Мы могли бы разместиться в маленьких домах и жить коммуной» (67).

Дерек Тейлор: «Мы собирались отныне жить вместе, в большом поместье. У четырех битлов и Брайана был бы «штаб» в центре поселка — огромный купол из стекла и стали (похожий на старый Кристал-Палас), под которым располагались бы общие помещения со студиями для работы, от которых должны были во все стороны разбегаться беседки и улицы, как спицы в колесе, и вести к четырем просторным и обязательно красивым жилым домам. На периферии предполагалось разместить дома для окружения: Нила, Мэла, Терри и Дерека, а также ближайших партнеров, родных и друзей. Это можно было разместить в Норфолке, там полно пустошей. Какая идея! Никто не думал о ветре, дожде, наводнениях, а что касается холодов, то в поездках бывало и холоднее. Если бы мы запустили этот проект, никто не смог бы встать на нашем пути. А почему бы и нет, черт возьми? «Все остальное уже испробовано, — резонно рассуждал Джон. — Война, национализм, фашизм, коммунизм, капитализм, злоба, религия — все без толку. Так почему бы не испробовать это?»

Джордж: «Мы арендовали яхту и начали плавать вдоль побережья от Афин, осматривая острова. Кто-то предложил нам во что-нибудь вложить деньги, и мы подумали: «Может, купим остров? Туда мы могли бы приезжать на отдых».

Это была отличная поездка. Мы с Джоном постоянно были под кайфом, сидели на носу яхты, играя на укулеле. Слева виднелась Греция, справа — большой остров. Светило солнце, мы часами распевали «Харе Кришна». Наконец мы высадились на пляже возле деревни, но едва сошли на берег, как полил дождь. Началась гроза, засверкали молнии, а единственным строением на острове был маленький рыбацкий домик — туда мы и бросились: «Простите, вы не могли бы приютить нас?»

Весь остров был усыпан крупными камнями, но Алекс заявил: «Ну и что? Мы попросим военных, они соберут все камни и увезут их». Но мы вернулись на яхту, поплыли прочь и никогда больше не вспоминали об этом острове.

Это был, наверное, единственный случай, когда «Битлз» заработали деньги от какого-то немузыкального проекта: сперва мы поменяли фунты на доллары. А когда нам пришлось менять их обратно, курс поднялся — и мы заработали около двадцати шиллингов».

Нил Аспиналл: «Я пробыл там только один день, а потом сказал: „Я уезжаю домой“. Так же поступил и Ринго».

Ринго: «Поездка получилась бессмысленной. Мы не купили остров, а вернулись домой. Отправляясь отдыхать, мы всегда строили грандиозные планы, но ни разу не осуществили их. А еще мы собирались купить деревню в Англии — с кучей домов и площадью в центре. Каждому из нас должно было достаться по нескольку домов и одна четвертая часть деревни.

Вот что получалось, когда нам нечем было заняться. Гораздо безопаснее было записывать пластинки, потому что, когда работа заканчивалась, мы словно сходили с ума».

Джон: «Чего можно ждать от места с названием Хейт-Эшбери?» (68)

Джордж: «В августе мы отправились в Америку — это случилось через пару месяцев после Монтерейского поп-фестиваля. Моя свояченица Дженни Бойд („Дженнифер Джунипер“ из песни Донована) жила в Сан-Франциско и собиралась переселиться в Англию. Мы отправились проведать ее — Дерек, Нил, Алекс-Неволшебник, я и Патти».

Нил Аспиналл: «Хейт-Эшбери — перекресток двух улиц в одном из районов Сан-Франциско. До нас дошли слухи, что там собираются хиппи и тому подобные люди, поэтому мы решили побывать там. Мы думали проведать сестру Патти, а когда прибыли в Сан-Франциско, решили заехать в Хейт-Эшбери. Специально туда мы не собирались, просто завернули по дороге».

Джордж: «Мы отправились в Сан-Франциско в реактивном самолете «Лир». Дерек повез нас в гости к одному диск-жокею, прямо из аэропорта мы поехали на радиостанцию в лимузине.

Тот диджей предложил нам какое-то зелье, и мы сразу направились в Хейт-Эшбери. По дороге я думал, что увижу замечательное место, где полно людей, напоминающих цыган, которые рисуют и вырезают из дерева разные вещицы в маленьких мастерских. Но там было полно опустившихся подростков, которые были под кайфом, что казалось мне совершенно неуместным в такой обстановке. Я мог бы сравнить это место разве что с Бауэри: толпы бездельников и хиппи, среди них масса детей, сидящих на кислоте и съехавшихся со всей Америки в эту мекку ЛСД.

Мы шли по улице, меня встречали, как мессию. «Битлз» были знаменитыми, приезд одного из них стал важным событием. Мне было страшно, потому что зелье, которое нам дал диджей, уже начало действовать. Я видел лица всех этих прыщавых юнцов, но словно в кривом зеркале. Это было все равно что ожившая картина Иеронима Босха, она быстро разрасталась — рыба с человеческой головой, лица, как пылесосы у дверей магазинов… Мне что-то протягивали — большую индейскую трубку, украшенную перьями, книги, благовония, может быть, даже наркотики. Помню, я сказал одному парню: «Нет, спасибо, мне не хочется». А потом я услышал его визгливый голос: «Эй, друг, я обижусь». Это было ужасно. Мы шли через парк все быстрее и быстрее и наконец прыгнули в лимузин — пора было убираться оттуда. И мы помчались в аэропорт».