Она села.

– Давайте не пороть чепухи, товарищ Чугуева. Это первое. Второе, я вам не Митенька, а комсорг шахты. И третье, если мы все запишемся в покойники, кто будет копать метро? И последнее, пока ты у меня в бригаде, с физкультурных тренировок сбегать запрещаю. А ну, повтори!

– На стадион ходить, – вяло повторила она.

– Не все!

– И не помирать.

– И про мартын забыть целиком и полностью. Ясно?

– Что же я в милиции скажу, Митенька?

– Тебя милиция вызывала?

– Нет. Я сама…

– Нечего тебе там делать. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Тренировки надо посещать, а не милицию. А то Первого мая на Красной площади вся молодежь подымет руку, а ты – ногу. Очень будет замечательно. Ступай.

Белая дверь за Чугуевой хлопнула.

– Что это значит? – спросила Тата.

–Так, Татка, буза… Надо выписываться. А то они там вовсе мышей перестанут ловить, – шутнул Митя и потерял сознание.