Жена Лестера, Дженни, пытавшаяся натянуть полотнище прямо над головой мужа, была солидарна с Джанин.

– Скорее всего, он упал, – сказала она. – Мне кажется, он не умеет нырять.

Дуэйн присел на корточки возле Лестера, который вежливо молчал относительно спорного вопроса своего падения.

– Привет, – сказал Дуэйн. – Как самочувствие?

– Я хотел бы очутиться в тихой палате, – чуть слышно проговорил Лестер. – Сонни пошел за «скорой».

– Как угораздило тебя свалиться с лестницы?

– Я вообразил, что сижу на доске, а подо мной вода… потом понял, что лечу вниз.

Руководствуясь гражданским долгом, Лестер согласился взять на себя самую неблагодарную работу, связанную с празднованием столетия, – сидеть весь день в клетке над емкостью с водой. За монету в четверть доллара любой желающий мог швырнуть в него бейсбольный мяч, и если попадал, то Лестер летел в воду. А поскольку он являлся президентом банка, то четвертаки, предполагалось, так и посыпятся. Многие, кто находился на грани банкротства, захотят выместить свое разочарование на главе банка и «обмакнуть» его.

– Я люблю плавать только в бассейнах с подогреваемой водой, – добавил Лестер.

– Эта «скорая», наверное, еще не выезжала, – весело сказала Джанин. Почему-то кризисный момент вызвал у нее радость.

– Я мог бы дойти до госпиталя, – сказал Лестер. – До него только три квартала.

– Что ты! Что ты! – забеспокоился Бобби Ли. – У тебя, наверное, сломана шея!

Дуэйн попросил Лестера пошевелить пальцами и поднять ногу. Лестер не только пошевелил пальцами, он даже принялся быстро-быстро перебирать ими, словно печатая на невидимом текстовом процессоре.

– Его шея не сломана, – констатировал Дуэйн. – Он может идти пешком, если хочет.

С натягиванием полотнища-транспаранта у Дженни Марлоу ничего не получалось. Она слезла с лестницы, а Дуэйн полез довершать работу. Руфь, сидя напротив, критически наблюдала за его усилиями. Несмотря на все старания Дуэйна, полотнище отказывалось распрямляться. Зеваки стояли, задрав головы, и давали советы. Консенсус был достигнут в отношении того, что болтающийся, как тряпка, транспарант не будет способствовать привлечению туристов, распродаже сувениров и созданию атмосферы радости вокруг праздника.

– Если бы я увидел такой транспарант, то непременно нажал бы на газ, – заявил один пожилой мужчина.

– Все равно он долго не провисит, – заметил второй старожил города. – Первый же грузовик с бурильным оборудованием собьет его. Он висит слишком низко.

Дуэйн перестал работать и оглядел собравшуюся толпу. Он понял, что перед ним неблагодарные жители Талиа. Какими они были, такими и остались.

– Любого, кто считает, что у него получится лучше, я приглашаю на мое место.

В этот момент подъехал Эдди Белт, который, собственно говоря, вызвался выполнить эту работу, вылез из машины и небрежно спросил:

– Как, вы еще не повесили?

Дуэйн от возмущения взобрался на две ступеньки вверх и сел, приглашая Руфь сделать то же самое. Она не заставила себя долго ждать и последовала примеру шефа.

– Если не ценят нашу работу, нет смысла вкалывать, – проговорил Дуэйн, глядя на Руфь, которая с загадочным видом сидела напротив, не разделяя его чувство, а просто отдыхая.

С высокой лестницы город был виден как на ладони. Дуэйн не заметил ни одной приближающейся машины, ни одного туриста, поворачивающего в раздражении назад. Через улицу Ричи Хилл наводил последние штрихи на Старый Техасвилль, покрывая совершенно новый сарай серой краской «антик». Бастер Ликл отобрал этот колер, который, по его словам, очень напоминал цвет аутентичных досок Техасвилля, о которые он споткнулся.

– Ни к черту не годится так проводить день, – сказал Эдди Белт, хотя, судя по его довольной физиономии, он ничего не имел против такого времяпрепровождения.

– Дуэйн стал какой-то весь нервный, – бросила Дженни в толпу. – Нельзя и слова сказать без того, чтобы не обидеть его.

– Так ему и надо, – подхватил Бобби Ли. – Меня он обижал тысячу раз.

Дуэйну показалось, что он разглядел знакомую машину, на высокой скорости приближающуюся с востока. Не прошло и минуты, как Карла на своем БМВ проехала сквозь толпу зевак и остановилась прямо под транспарантом. Ее настроение, судя по всему, заметно улучшилось.

– Мама в бешенстве, – с ходу бросила она Дуэйну. – Я решила съездить к ней и попытаться ее успокоить.

Мать Карлы жила в Пекосе, на дальнем западе Техаса.

– Она в бешенстве с тех самых пор, как я познакомился с вашей семьей, – сказал Дуэйн. – Что она натворила на сей раз? Совершила убийство, поджог, изнасилование, а?

– Очень смешно, Дуэйн! – презрительно сжала губы Карла, снимая темные очки. – Если ты удосужишься вникнуть в то, почему меня нет дома, в первую очередь припомни все свои шуточки… Да, чего ты там делаешь?

– Как чего? Сижу… Я перебрался сюда на жительство. Итак, что натворила твоя мама?

Толпа, индифферентная к их семейным дрязгам, начала рассасываться. Остались лишь Бобби Ли, Эдди и Дженни.

– Она прогнала Кейси, – ответила Карла. Кейси был давнишним возлюбленным ее матери, который немало натерпелся от нее.

– Ох! – выдохнул Дуэйн.

– Вот именно! Если я не урегулирую их конфликт, она вздумает перебраться к нам, чего мы не можем допустить.

– Тебя же там нет. Чего волноваться?

– Ага! – улыбнулась Карла. – Боишься остаться без рабыни-прислуги, признавайся?

– Будь у меня рабыня, я определенно пожалел бы о ее уходе, – смеясь ответил Дуэйн. – Вся беда в том, что я не знаю, как она выглядит.

– Мужчины ничего не понимают в домашнем рабстве, – вступила в разговор Дженни, которой, как заметил Дуэйн, не терпелось высказать свое мнение. – Они просто не в состоянии понять, как мы выматываемся за день, – продолжала она. – Как будто так и надо. Нас даже никто не просит. Мы делаем за них ту работу, которую они сами должны, по идее, делать.

– Ну да, вроде подмешивания яда в чай со льдом… вроде растранжиривания всех денег, которые мы зарабатываем своим горбом, – не вытерпел Бобби Ли. – А они даже не могут после себя вымыть ванну.

Карла удивленно посмотрела на него и усмехнулась.

– О Боже! Какие мы нежные! Тебе так сильно действуют на нервы волосы, оставшиеся в ванной?

– Еще как действуют! Меня от них чуть не выворачивает, – признался Бобби Ли.

– Волосы вообще или волосы женских половых органов? – не унималась Карла.

– Просто волосы. Старые безобразные волосы.

– Кто тебе поставил фингал под глазом? Бобби Ли, который находился чуть ли не на грани нервного срыва, слегка пришел в себя и своим спокойным и рассудительным тоном объяснил:

– Ты не поверишь, но огромная и скользкая лягушка-бык прыгнула на меня прямо с дерева и угодила в правый глаз.

– Тебе не удалось убежать от нее?

– Выживают сильнейшие, – ухмыльнулся Бобби Ли.

– Эдди Белт издевательски засмеялся, услыхав, что Бобби Ли из числа сильнейших.

Руфи надоело сидеть одной без внимания, и она принялась дергать полотнище вверх и вниз.

– Давайте закончим нашу работу и потом примемся за другие полезные дела.

– Нет, правда, его надо немного поднять, – проговорила Дженни Марлоу, критически обозревая поникший транспарант.

Карла взглянула на Дуэйна и сказала:

– Пока, Дуэйн.

– Всего хорошего, Карла, счастливо тебе добраться, – попрощался с женой Дуэйн.

– Смотри, не вляпайся в какую-нибудь неприличную историю во время моего отсутствия, – предупредила она мужа.

– Все время, что тебя не будет, я просижу на этой лестнице. Здесь тихо-мирно. Отсюда можно следить за наступлением засухи.

Карла послала ему воздушный поцелуй. Дуэйн вытянул губы в воображаемом поцелуе. Через минуту ее БМВ скрылся за горизонтом на западе.