Никто не знал, сколько у него денег, но было их немало. Поговаривали, что миллиарды. Одному хьюстонскому журналисту удалось установить, что у Сайма более двух тысяч банковских счетов, главным образом в небольших городках, разбросанных по всему Техасу, от Ларедо до Далхарта.

Дуэйн знал его лет пятнадцать и имел с ним несколько мелких дел. Хотя их встречи носили строго деловой характер, Дуэйн чувствовал, что понравился К. Л. Сайму. К счастью, все их мелкие дела оказывались успешными. С годами он, должно быть, помог разбогатеть К. Л. чуть ли не на полмиллиона.

Мистер Сайм находился в автобусном депо, разговаривая по телефону-автомату. Дуэйн подождал, когда тот закончит разговор и выйдет.

– Привет, мистер Сайм.

– Привет, сынок, – без особого восторга ответил К. Л., который, впрочем, никогда не отличался пылкостью чувств. Они вместе перешли улицу, не обращая внимания на ветер с песком.

– Сынок, у тебя все зубы целы? – неожиданно спросил старик, когда они вошли в кафе.

– Все, кроме двух, – ответил Дуэйн.

– Береги их, – продолжал К. Л. – Свои я не уберег, и вот теперь мучаюсь с этими проклятыми мостами. Паршивый песок набивается в них. Я разговариваю теперь, только войдя в помещение. Иначе песок застрянет в зубах. Есть смысл потратиться на дантистов, – добавил он, когда престарелая и хмурая официантка принесла им кофе.

– Я это учту, – сказала Дуэйн.

Старик снял свою видавшую виды ковбойскую шляпу и повесил на деревянную вешалку. Его редкие седые волосы были зачесаны назад, а высокий лоб усеян веснушками.

– Он потому такой богатый, что с сорок первого в этом ресторане не дал никому на чай, – заметила официантка.

– Кто просит тебя встревать? – спросил К. Л., не глядя ни на женщину, ни на кофе. Взгляд его был устремлен на занесенную песком улицу.

– Никто. Но это свободная страна, – сказала официантка.

– Я не даю на чай потому, что мне не нравится ваш кофе, – спокойно возразил К. Л. – И потом, не я нанимал тебя, и не мне платить тебе.

– Коли тебе не по вкусу наш кофе, почему бы тогда не убраться в другое место? – спросила тощая как смерть официантка со спущенными чулками.

– Я не уберусь… здесь телефон через улицу, – объяснил К. Л. – Кроме того, мне здесь нравится.

Он слабо улыбнулся, как бы придавая сказанному особый смысл, но старуха уже направилась на кухню и его не слышала.

– Я часто ругаюсь с этой старой теткой, хотя никогда не был женат на ней, – прибавил К. Л.

Он вынул из кармана рубашки зубочистку и принялся ковырять в зубах, потом перевел свои серые слезящиеся глаза, обманчиво непроницаемые, на Дуэйна.

– Мистер Сайм, я хотел бы уступить вам половину прибылей с моих вышек. Я считаю, что сейчас можно выжить, переключившись целиком на шельфовое бурение.

Старик снова посмотрел в окно, как будто давно не видел Одессу, как будто не отдал ей почти семьдесят пять лет своей жизни.

– О… меня мало интересуют «железки», сынок, – наконец проговорил он. – Добыча – вот что меня привлекает.

– Сделка связана с большой добычей. Старик несколько минут обдумывал его слова.

– Ты выбрал не самое удачное время для торговли вышками. В городе их завались. Вскоре они заполнят и Мидлэнд. В Одессе их пруд пруди.

Он замолчал, очевидно, думая о Мидлэнде, находившимся в двадцати шести милях на восток.

– Мидлэнд когда-то был красивым, – проговорил он, словно извиняясь за то, что соседний город пришел в упадок. – А все эти… с галстуками. А на кой черт нужен галстук… Разве что легче повеситься. Никак не могу взять в толк…

– Я тоже, – поддакнул Дуэйн.

Старик опять надолго замолчал. Потом, отхлебнул кофе и, поморщившись, продолжал:

– Самый плохой кофе в Западном Техасе здесь. Это точно!

– Да, кофе не очень хорош, – согласился Дуэйн.

– Я собираюсь отправиться в Норвегию, – сказал мистер Сайм. – В этой Норвегии собираются добывать много нефти. Вот все сомневаюсь, ехать или не ехать. У них там какой-то социализм.

Дуэйн пригубил ужасный кофе, который отдавал линолеумом, в ожидании, что скажет старик. С какой стати мистеру Сайму помогать ему, когда, наверное, тысячи людей лезут к нему с более серьезными предложениями. Все же надежда умирает последней. Внутреннее чутье подсказывало Дуэйну, что все будет хорошо.

– Ты, должно быть, плохо меня знаешь, если пустился в такой долгий путь по пескам, рассчитывая на мою помощь, – заметил К. Л.

– Когда спад закончится, одни будут в нефтяном бизнесе, другие – нет, – изрек Дуэйн. – Я хотел бы принадлежать к первым. Я думаю, мы доживем до лучших времен для нашей нефти, и тогда мои вышки очень даже могут пригодиться.

– Денег-то у меня хватает, – бросил К. Л.

– Я знаю, но их никогда не бывает слишком много.

– Ты не из этих… с галстуками, – проговорил старик. – Сомнительно, чтобы ты оказался в Мидлэнде. А в свое время это был хороший город… Ты случайно бумаги не подготовил?

Свое предложение Дуэйн написал еще несколько дней назад, приложив к нему рабочий отчет за последние пять лет.

– Это неправда, что я подписываю сделки на салфетках, – с необычной горячностью заявил старик. – Я в жизни ничего не писал на салфетках. На них не очень-то попишешь, даже если захочешь. Они слишком быстро впитывают чернила. Даже если что-то напишешь на них, все равно потом ничего не прочтешь.

– Мое предложение написано не на салфетке, – заверил пожилого человека Дуэйн.

– Ладно… что там у тебя? – проворчал К. Л. – Меня просто тошнит от этих салфеточных разговоров.

Дуэйн передал ему конверт. Старик осторожно открыл его и заглянул внутрь.

– Ага, ты отпечатал… Хорошо. А то еще говорят, что я подписываю документы на обратной стороне конверта. Врут без зазрения совести! Эти салфетки с конвертами просто бесят меня! Как можно вести дела подобным образом?

– Совершенно верно.

– Пожалуй, я съезжу в Норвегию и посмотрю, что у них там за социализм, – задумчиво проговорил старик. – Эти ребята здорово наладили добычу… Мне нравится, как ты все тут напечатал. Я посмотрю и звякну тебе, когда вернусь. – Спасибо, мистер Сайм.

ГЛАВА 38

Джейси, заколов волосы на макушке и обернув голову полотенцем вошла в номер, в котором громко работал телевизор. В комнате стояли две кровати, и на одной из них растянулся Шорти, лениво наблюдая за тем, что происходит на экране. Джейси подошла к телевизору и уменьшила громкость.

– Я включила его на всю катушку, чтобы не слышать вой ветра, – объяснила она.

Поднос с бутербродом, украшенным запеченным сыром, и стаканом молока стоял на полу у изголовья ее кровати.

Джейси села на постель и положила его себе на колени.

– Я думаю, что бутерброд с сыром можно без боязни съесть даже в Одессе, – сказала она. – Ну как, ты заключил свою сделку?

– Ни да, ни нет. Придется подождать недели две-три. Надежда остается.

– Хорошо, – раздельно проговорила Джейси. Она посмотрела на бутерброд, который был в ее руке, положила его обратно на поднос и, нахмурясь, принялась смотреть на экран телевизора, словно пытаясь на чем-то сконцентрироваться.

Дуэйн почувствовал себя неловко, как будто он сказал что-то не так. Джейси снова взяла бутерброд и вяло надкусила его, но даже это усилие далось ей не без труда. Однако, мало-помалу, аппетит разыгрался, и она съела почти половину и выпила все молоко.

– Не хочешь доесть? – спросила она. Дуэйн покачал головой.

– Держи, собачка. – Джейси кинула кусок хлеба Шорти. Никогда не испытывающий страха перед едой, Шорти мгновенно его проглотил.

Затем она предложила Дуэйну огурец.

– Я могу расплатиться с тобой за тот, что съела на озере, – сказала она. – Кто бы мог подумать, что возможность представится так скоро?

– Во всяком случае, не я.

Джейси переключила свое внимание на телевизор. Только что молодая и полная сил пара выиграла моторную лодку, новый микроавтобус, посудомойку и кухонный гарнитур. Их лица светились счастьем. На губах женщины была очень яркая красная помада.