– Элистер, это не похоже на тебя, – поддразнила она его. – Ты помнишь, как мне всегда приходилось отбиваться от тебя?

Он освободился от ее объятий и отвернулся. Они молча лежали в темноте.

– Послушай, если ты не получаешь удовольствия, то вся твоя работа не стоит этого, – сказала она. – Я понимаю, что ты хочешь стать незаменимым человеком для моих братьев и для меня, но еще раз повторяю, это не стоит ни гроша, если наша совместная жизнь не будет радостью для нас!

Он ей ничего не ответил. Несколько раз погладив его бедро своей ногой, Маккензи заснула.

Утром, еще лежа в постели, она пыталась разбудить его. Он был жуткого серого пастозного цвета, лежал неподвижно и тихо дышал. Маккензи села и легонько толкнула его, потом схватила за плечи и начала трясти.

– Элистер, в чем дело? Ты что, заболел? С его бледных губ слетел стон.

– Боже мой, малыш, пожалуйста, ты не должен заболеть! Только не сегодня! Тебе предстоит важный ленч, а у меня встреча с Корал.

Она побежала на кухню, чтобы приготовить ему крепкий кофе, принесла чашку в спальню и начала поить его с ложечки.

– Элистер! Дорогой!

Она положила его голову себе на колени и попыталась молиться.

– Дорогой Боже! Я никогда не обращалась к тебе с тех пор, как победила в конкурсе, но, пожалуйста, сделай так, чтобы у него все было в порядке!

Она уже видела подобные вещи в кино, поэтому знала, что нужно делать. Вытащив Элистера из постели, сгибаясь под его весом, потащила в душ и направила холодную струю прямо ему на голову. Он прерывисто вздохнул, и его губы зашевелились. Сначала он что-то беззвучно бормотал, а потом она услышала:

– Какого черта! Что мы здесь делаем?

Он попытался сесть на пол, но она схватила его за руки и снова подставила его голову под ледяную струю. Она сама начала дрожать от холода. Наконец, спустя несколько минут, которые казались вечностью, он забормотал!

– Все в порядке. Я пришел в себя, Мак!

Она выключила воду и накинула ему на плечи халат.

– Это просто безобразие, – волновалась она, когда он, мрачный, уселся на кровати и отпил кофе. – Не смей больше никогда пугать меня подобным образом, Элистер! Я тебе не прислуга! Это мне необходимы постоянные внимание и ласка! Черт бы тебя побрал, у меня назначена важная встреча с Корал Стэнтон, и я уже опаздываю на нее!

Он тихо засмеялся.

– Мак, у тебя такое щедрое сердце! И ты пойдешь очень далеко…

Она вырвала у него из рук чашку.

– Не навязывай мне чувство вины, Элистер. Для меня самое главное в жизни – это моя карьера. Я никогда не пудрила тебе мозги по этому поводу. Неужели ты станешь это отрицать?

– Оставь меня в покое, – бормотал он.

Она в ярости уставилась на него, потом побежала переодеваться. Она хотела выглядеть совершенно необычно.

Маккензи прекрасно понимала, что тренированный глаз Корал не упустит ни малейшей детали. Тщательно накрасив глаза, как это было принято в Лондоне, под красную губную помаду она наложила слой белой, и это сделало ее рот почти флюоресцентным. Маккензи распорола две пары колготок – одну розовую, а другую оранжевую, потом снова сшила их, но так, что у нее одна нога была оранжевого цвета, а другая – розового. Ее юбка, просто лоскуток винила с рисунком зебры, спереди завязывалась полосатым шнурком. Черный свитер прилегал к телу плотнее, чем ее собственная кожа. На одно плечо Маккензи пришила огромный значок с надписью «Мир». Она закончила свой туалет, накинув на плечи старинную шаль с кистями. На плече у нее висела громадная розовая пластиковая сумка.

Маккензи подумала, правда ли то, что болтали о Корал. Неужели действительно она разбила лицо в Париже в лифте, пока занималась сексом с известным дизайнером? Именно на это намекал «Лейблз» в своих колонках-сплетнях. Но, конечно, не называя ее имени.

Когда она наконец была полностью готова, она снова заглянула в спальню, чтобы проверить, как обстоят дела у Элистера.

Он с одобрением окинул ее взглядом.

– Ты – просто фантастика, – отметил он.

Она поцеловала его и позвонила вниз швейцару, чтобы тот вызвал ей такси. У двери она схватила аэрозоль с духами «Лер дю Тан» и брызгала на себя в течение двадцати секунд. Благоухая, как миллион долларов, она стала спускаться вниз.

Офис Корал был затемнен. Мерцающие свечи распространяли вокруг приятный запах. Маккензи отмстила, что Корал сидела спиной к свету. Однако шрам у нее на лице был различим.

– Мое открытие! – обрадовалась Корал, когда Маккензи слегка прикоснулась к ее щеке. Их духи заметно столкнулись и отпрянули друг от друга.

– Как мило, что ты зашла!

– Разве я могу не повиноваться, когда вы зовете меня?! – Маккензи опустилась в кресло напротив Корал. – «Уименз Уэр» называет вас «Ее Величество Госпожа Высокая Мода!»

Корал сухо рассмеялась.

– Мне только и остается, что обращать на них внимание… – проговорила она.

Маккензи пыталась рассмотреть лицо Корал, стараясь делать это незаметно. У нее был изысканный макияж, алый рот аккуратно обведен специальным карандашом. Глаза подчеркнуты тенями и черным контуром, лицо тщательно напудренно, и четко нанесены румяна. Ее макияж был таким искусным, что Маккензи почувствовала себя дешевкой – просто размалеванной девицей.

– Ты меняешь стиль американской моды, – заметила Корал, наклонившись к ней. – Я горжусь тем, что открыла тебя, Маккензи. Мало кто считал, что ты можешь победить в этом конкурсе. Им хотелось выбрать старомодный костюм и девушек с жемчугами, которые обычно побеждали на конкурсах.

Она старалась подколоть ее, но Маккензи теперь знала, как следует наносить ответный удар.

– Боже мой, Корал, но это уже все в прошлом, не так ли? – заметила она. – В наше время мода может быть любой, но от нее не должно нести нафталином и затхлостью!

– Конечно, ты права, – кивнула Корал. – Мне больше всего нравится, что ты – американка. Разве много в наше время американских дизайнеров? Ну, у нас есть Билл Бласс, Джеффри Бин, Холстон. Но они стараются не рисковать! Если бы ты знала, как я рискую и какую веду борьбу!

Маккензи рассмеялась.

– Ну что ж, я надеюсь, что вы не ошибаетесь в отношении меня.

Она закинула ногу на ногу, чтобы Корал обратила внимание на ее колготки.

– Двойной цвет. Великолепно! – отметила Корал.

– Это эксклюзив «Голд!», десять различных сочетаний. Цена – два доллара, – сказала Маккензи.

– Пришли мне десять пар, каждого цвета – они так оживят эти нудные сочетания, которые носят все остальные! – попросила Корал. – Маккензи, я должна посвятить тебя во что-то весьма заманчивое. Мы готовим новый номер «Дивайн». – Она наклонилась к Маккензи и заговорщически понизила голос. – Это будет бомба. Репортаж о моде проведет водораздел. Он определит Моду! Он определит популярность!

– Боже! – Маккензи завопила, как по приказу. – Это просто великолепно! Суперважно! Архиважно!

– Да, – серьезно согласилась с ней Корал. – После этого «Вог» и «Базар» будут проклинать себя до конца года. Сони и Шер! Джанис, Джими Хендрикс, обе Джулии – Кристи и Дрисколл! Все станут носить только произведения американских дизайнеров. – Она понизила голос. – Маккензи, ты когда-нибудь принимала ЛСД? Ты должна это сделать, ты будешь, как под гипнозом, как в раю! Я в это время так много почерпнула для журнальных макетов и статей. Ты знаешь место, которое называется «Конец Света»? Я поведу тебя туда. Может быть, мы сможем сделать статью. У тебя есть возлюбленный?

– Да, он англичанин.

– Как его зовут?

– Элистер. Элистер Брайерли.

Корал нахмурилась и прикусила кончик ручки.

– Брайерли. Брайерли… Он, должно быть, младший сын лорда Брайерли, не так ли? Милый человек лорд Брайерли, всегда носит только твид…

Маккензи отрицательно покачало головой.

– Мне кажется, что вы ошибаетесь, это не тот Брайерли. Его отец не лорд…

Корал улыбнулась и широко открыла глаза.

– Спроси его. Он, наверное, хотел пожить инкогнито в Америке. Ведь когда-нибудь он станет лордом Брайерли.