Научная деятельность Данилевского была многогранна. Василий Яковлевич — один из пионеров электроэнцефалографии. В своей докторской диссертации («Исследования по физиологии головного мозга», 1877 г.) он впервые в России описал опыты по регистрации биоэлектрических явлений в головном мозге собаки, обнаружил в коре головного мозга центр, регулирующий деятельность сердца. Большой заслугой Данилевского является обнаружение в коре больших полушарий головного мозга особых центров, имеющих прямое отношение к регуляции деятельности внутренних органов. Он также внес вклад в изучение вегетативной нервной системы.

В монографии «О происхождении мускульной силы» (1876) Данилевский дал метод измерения механического эквивалента тепла при деятельности мышц; впервые произвел гальванометрическое исследование электрической активности коры большого мозга и доказал, что эта активность связана с деятельностью мозга; разрабатывал также вопросы о психомоторных центрах, об электрических раздражениях различных нервов и описал явления суммации для блуждающих нервов. Ему принадлежат оригинальные работы о зрительных ощущениях в переменном магнитном поле, об электрической псевдораздражительности мертвого вещества. В 1904 году ученый впервые обнаружил возбудимость блуждающего нерва сердца кролика через сутки после его смерти.

В последний период своей жизни Данилевский разрабатывал вопросы эндокринологии; изучал действие спермола и оварина на изолированное сердце, влияние инсулина на симпатическую нервную систему. Его работы по вопросам паразитологии относятся к изучению кро-вепаразитов человека и животных. Данилевский нашел Tnpanosoma avium Danilevsky (1895) у лесной совы, Haemoproteus danilevskyi Grassi у соколов, воробьев и т. п.; еще в 1880–1890 годах он признал множественность малярийных плазмодиев.

Василию Яковлевичу принадлежат интересные работы о происхождении гипнотизма человека и животных. Он является ярким представителем Павловской физиологической школы гипноза. Начал заниматься гипнозом одновременно с Шарко, будучи студентом Харьковского университета. Еще тогда, в молодые годы, его захватила проблема природы гипноза и занимала всю жизнь. Его интересовало, к каким процессам отнести гипноз, биологическим или психологическим. Для этого он решил провести эксперименты наживотных. В 1878 году на заседании Харьковского медицинского общества он делает свое первое официальное сообщение о результатах наблюдений над гипнозом улягушки. На IV съезде общества русских врачей в 1891 году Данилевский высказал догадку о родстве гипноза у животных и человека. Доклад так прямо и назывался: «Единство гипнотизма у человека и животных». Выступление ученого было направлено не только против мистицизма, резко вспыхнувшего в те годы в России, оно в основном преследовало цель опровергнуть неожиданное заявление французского профессора Бернгейма, что «гипноза нет»». Доклад содержал информацию о гипнотизации кроликов, морских свинок, речных раков и морских крабов, черепах, крокодилов, жаб, вьюнов и головастиков и прочих всевозможных рыб. Легче было бы назвать, кого Данилевский не подвергал гипнотизации, чем перечислять всех водоплавающих и пресмыкающихся. Кошки и собаки не поддавались гипнотизации и это вызывало сожаление ученого. Профессора Данилевского интересовал не столько гипноз, сколько законы деятельности высших отделов мозга. Так почему же, стремясь к познанию психики человека, он избрал объектом своих исследований животных? На выбор «обходного» пути повлиял «отец русской физиологии» (так окрестил его И.П. Павлов) И.М. Сеченов. Он не признавал за психологией статуса научной дисциплины и видел единственно правильный путь изучения психики в сопоставлении ее сданными нейрофизиологии, изучающей процессы в низших отделах нервной системы — спинном мозгу, нервных волокнах, нервных клетках. Как вариант, И.М. Сеченов предлагал сравнить человеческую психику со сложноорганизованноИ нервной деятельностью животных. Вот этот путь и выбрал Данилевский.

Сущность гипноза Данилевский видел в торможении так называемых произвольных рефлексов. В работе «Гипнотизм», изданной в 1924 году в Харькове, он, говоря о природе гипноза у человека, сводит ее к параличу воли и самостоятельного мышления, а причиной, вызывающей гипноз, называет психическое принуждение. Параличом воли он объясняет гипноз животных, а причиной паралича считает насилие, только уже не психическое, а физическое. Симптомы гипноза — снижение чувствительности, отсутствие произвольных движений и т. д. — по его мнению, следствие паралича воли.

Разумеется, это представление о гипнозе очень далеко от действительного понимания явления. Это объяснения, которые сами нуждаются в объяснениях. Ведь слова «воля», «самостоятельное мышление», «принуждение» не дают никакого представления о сущности, о физиологическом фундаменте явлений, которые Данилевский желает при их помощи объяснить. Здесь получился у него порочный, не имеющий ни начала, ни конца круг, когда одно непонятное явление «объясняют» другим, также не понятным. Такой круг всегда возникает, когда речь идет о чисто словесных объяснениях. Данилевскому из этого круга вырваться не удалось. Василий Яковлевич торжествовал, когда с трибуны Международного конгресса физиологической психологии в Париже в августе 1889 года он смог прочитать для всего ученого сообщества доклад о гипнозе животных. Это было тем более приятно, что выступление проходило на родине профессора Бернгейма. В тот момент он не мог даже на миг предположить, что проблема гипноза выйдет из области одной науки (физиологии) и станет достоянием многих, как полиморфный объект социобиоаффективной природы, который, как ни бились над ним ученые, до сих пор не приоткрыл своего истинного лица.

Корсаков (1854–1900)

Сохранился любопытный документ, дошедший до наших дней. Это так называемые «Правила жизни». Их составил Сергей Корсаков, когда ему было 12 лет. В них он писал: «Если случится повод что-нибудь доброе сделать, старайся делать, а от всякого зла уходи или усовещайся его прекратить». В таком духе прописных истин выдержаны все эти правила. Некоторые из них наивны, другие крайне морализаторские для ребенка, они без сомнения являются не досужими измышлениями резонерствующего юнца — это плоды суровой сосредоточенности, необыкновенно чуткой совести, и в них уже можно видеть черты будущего духовного облика Корсакова. Несомненно, в Корсакове тех лет было немало юношеской восторженности, известной сентиментальности.

Сергей Сергеевич Корсаков — выдающийся русский психиатр, один из основоположников нозологического направления в психиатрии и московской научной школы психиатрии, автор классического «Курса психиатрии» (1893). Он родился 22 января 1854 года в промышленном селе Гусь-Хрустальный Владимирской губернии. Его отец Сергей Григорьевич образование получил в Московской практической коммерческой академии, был почетным гражданином города Касимова и управляющим имениями и фабриками И.С. Мальцева. Мать — АкилинаЯковлевна, урожденная Алянчикова, была широко образованной, мягкой, чуткой женщиной, отличавшейся сердечной добротой.

В семье Корсаковых было четверо детей: два сына — Николай и Сергей и две дочери — Мария и Анна. Семья Корсаковых жила на территории завода, где делали стекло и хрусталь. Когда Сергею исполнилось 3 года, отец покинул службу у Мальцева, приобрел небольшое имение в Дубровке Рязанской губернии и переехал туда со всей семьей. Через два года семья перебралась в Тимонино Богородского уезда Московской губернии. Отец Сергея умер в 1885 году. В деревне Сергей прожил до 10 лет. Читать научился в 5 лет. В это время к детям была приглашена гувернантка, но вскоре ее заменил строгий и требовательный немец-гувернер, обучавший своего ученика иностранным языкам. Это облегчило Сергею первые годы учения в гимназии. В 1864 году Сергея вместе с братом отвезли в Москву и поселили у дяди. Здесь Сергея отдали учиться в 5-ю гимназию сразу во 2-й класс.