В 1904 году Кох отказался от должности директора Института инфекционных болезней, чтобы заняться только исследовательской деятельностью. Через год ему одновременное Адольфом Байером, выдающимся исследователем красителей, была присуждена Нобелевская премия, а еще через пять лет, 27 мая 1910 года, Роберт Кох умер. Он ушел из жизни так же тихо и скромно, как и жил.

Ученики Коха немало потрудились. Страшная болезнь, дифтерит, уносила каждый день сотни, тысячи детских жизней. Лечили от удушья трахеотомией (вскрытием дыхательного горла). Некоторые бесстрашные врачи, рискуя умереть от смертельного яда, жертвовали собой и высасывали ложные перепонки, находящиеся в только что открытом дыхательном горле. Так погиб врач-писатель М.А. Булгаков. И вот в 1884 году Фридрих Лёфлер (1852–1915) открыл возбудителя дифтерии и описал этиологию дифтерита, что дало возможность Э. Берингу и Э. Ру приготовить антитоксическую сыворотку. Георг Гафки (1850–1918), с 1904 года директор Института инфекционных болезней в Берлине, описал этиологию брюшного тифа, впервые выделил чистые культуры брюшнотифозной палочки и дал в 1884 году подробное ее описание. Особенно заметным был Рихард Пфейфер (Pfeiffer), автор большого числа работ по различным вопросам микробиологии и иммунитета. В 1890 году описал возбудителя инфлюэнцы в мазках, а в 1892 году получил чистую культуру микроба, считавшегося возбудителем гриппа; в 1894 году одновременно с русским врачом В.И. Исаевым открыл и изучил бактериолиз холерных вибрионов; в 1896 году открыл эндотоксины возбудителя брюшного тифа. В объяснении механизма иммунитета пытался противопоставить явления бактериолиза фагоцитозу. Пфейфер внес много нового в изучение малярии, чумы, холеры и других инфекционных болезней.

Мечников (1845–1916)

«Светя другим, сгораю» — эти слова известный голландский медик Николас ван Тюльп (1593–1674) предложил сделать девизом врачей, отдавших свою жизнь испытанию на себе возбудителей смертельных болезней, а горящую свечу — их гербом, символом. К таким людям в полной мере можно отнести русского патолога и биолога И. И. Мечникова.

Отец Ильи Мечникова, Илья Иванович Мечников, отпрыск почтенной дворянской фамилии, офицер гвардии его императорского величества, вел обычный образ жизни для своего положения: шампанское, кутежи, карты… Приданое жены, Эмилии Львовны Невахович, дочери еврейского писателя, быстро растаяло. Подрастали два сына и дочь, и надо было на что-то содержать семейство Ваню и младшего, Леву, определили в частный пансион, а остальным пришлось перебраться в имение. Там в деревне Ивановке (с 3 лет жил в имении Панасовка — ныне село Мечниково), близ города Купянска (бывшей Харьковской губернии) родился 15 мая 1845 года Илья Ильич Мечников.

Илюша был талантлив во всем. Слух и музыкальная память были таковы, что он мог воспроизводить целые оперы и симфонии без единой ошибки. Если бы его учили музыке, он стал бы выдающимся музыкантом. В будущем музыка станет его постоянным утешителем. Способности к наукам также обнаружились у него достаточно рано. Подошло время, и отдали Илью в 1856 году во 2-ю Харьковскую гимназию, которую он закончил в 1862 году с золотой медалью. За два года вместо четырех (1862–1864) он расправился с программой естественного отделения физико-математического факультета Харьковского университета. Первую свою научную работу по зоологии он напечатал в 18 лет, будучи студентом. Сдав экстерном экзамены, 19-лет-ний Илья Мечников окончил университет в 1864 году и уже на следующий год, как подающий большие надежды, был командирован за границу для пополнения знаний. Находясь за границей, он узнает, что в родном университете на два года зачислен кандидатом в профессора.

Жизненный путь Мечникова напоминает остросюжетный роман. Будучи по натуре склонным к пессимизму и мизантропии, он драматично переживал свое одиночество. А тут еще простуда свалила его в постель. Родители далеко, родственников поблизости никаких нет. Много ли надо молодому человеку с характером Ильи, чтобы впасть в депрессию. Но тут появляется ангел хранитель, родственница известного профессора химии Николая Николаевича Бекетова, Людмила Васильевна Федорович. Она ухаживает за ним во время болезни, и он, возможно из благодарности за утешение, влюбляется в нее. Когда же Людмила сама слегла и он самозабвенно выхаживал ее, родилось решение об их свадьбе. От болезни Людмила больше не оправилась. Она была до того слаба, что ее для венчания внесли в церковь на кресле. В январе 1869 года они поженились. Мечников показал ее Боткину. Сергей Петрович посоветовал скорее везти ее за границу: «грипп» обернулся скоротечной чахоткой.

Илья Ильич успел защитить докторскую диссертацию (1868 г.) и получал жалованье экстраординарного профессора. Материальное положение позволило Мечникову на жаркие летние месяцы перевезти жену в рекомендованный Боткиным Рейхенгаль — курорт в Верхней Баварии. Осенью Мечниковы вернулись в Италию и поселились в Сан-Ремо — небольшом городке на берегу Генуэзского залива. Потом перебрались в Виллафранку — тоже маленький городок в провинции Верона. Летом 1870 года он вернулся с Людмилой в Россию и поселился в Панасовке. Климат не благоприятствовал выздоровлению, и Мечников отвез супругу на остров Мадейру в 1871–1872 годах. Остров наводняли чахоточные, стремившиеся сюда со всех концов Европы. Людмила страшно страдала, облегчение приносил только морфий. Промучившись год, она умирает 20 апреля 1873 года. После смерти жены он был сильно подавлен. Решение расстаться с жизнью пришло как-то очень естественно. Он проглотил морфий, который остался с Мадейры, и стал ждать наступления развязки. По счастливой случайности порция морфия была слишком велика, и это его спасло. Возникшая рвота удалила из желудка не успевший всосаться в него яд. Морфий на какое-то время стал его единственным утешителем. Трудно сказать, чем бы это кончилось, если бы однажды он опять не принял слишком большую дозу, так что жизнь его вновь оказалась в опасности. Отравившись во второй раз, Мечников выбросил все запасы наркотика и твердо решил никогда больше не прибегать к нему.

25-летний Мечников, ординарный профессор, читал курс зоологии на 4-м курсе, где большинство студентов были старше своего профессора. Он еще подрабатывает частными уроками в своем доме, занимается зоологией с пятнадцатилетней Ольгой. Занятия кончились тем, что 14 февраля 1875 года Мечников женился вторично. Ольга впервые в жизни надела длинное платье вдень свадьбы. В первое утро после свадьбы она поднялась пораньше, чтобы лучше приготовить урок по зоологии и тем самым доставить приятное супругу. Жена-школьница, жена-ученица… Нелегкое бремя взвалил он на свои плечи! Детей у них не было, по словам Ольги Николаевны, «он считал преступным для сознательного человека производить на свет другие жизни». Здесь мы подошли к самому неоднозначному поступку Ильи Мечникова. Мечниковы жили в Одессе. Илья Ильич преподавал в университете. 2 марта 1881 года был убит император Александр II. В политической жизни России произошел резкий поворот. Поднялась волна реакции, которая коснулась также Новороссийского университета(Университет в Одессе назывался Новороссийским). Мечников был чувствительным человеком, его огорчали трения коллег и студентов с властями. Трудно сказать, был ли это чисто научный эксперимент, или, как некоторые полагают, очередная попытка самоубийства, которой по внешним причинам нужно было придать вид научной жертвы, или же просто желание испытать судьбу. Как бы то ни было, Мечников ввел себе кровь больного возвратным тифом и тяжело заболел. Это произошло в апреле 1881 года.

Надо сказать, что в мирное время в цивилизованных странах почти не встречается такое инфекционное заболевание, как возвратный тиф. Но было время, когда он вспыхивал повсюду в виде больших или малых эпидемий. Эта болезнь начинается внезапной лихорадкой, которая держится несколько дней, затем исчезает и снова возвращается (отсюда и название — возвратный тиф). Спустя несколько лет Мечников писал об этом опыте: «27 февраля я ввел себе тогда в руку кровь тифозного больного, ввел дважды, в результате через неделю я заболел типичной формой возвратного тифа с двумя приступами. Следует отметить то обстоятельство, что на пятый день первого приступая перенесложный кризис, который, возможно, был вызван тем, что инъекция производилась дважды». К 1 марта температура у него поднялась за сорок. Он бредил, смутно осознавал окружающее Через несколькодней первый кризис миновал, но 14-го у него опять было под сорок Ему становилось все хуже, температура росла: 40,6; 40,7; 39,9, 40,4; 40,9. Самым тяжелым был день 18 марта, тогда температура поднялось до 41,2 градуса. Он чувствовал, что умирает.