Только зачем «арийцам» археологи и Египет в подобном виде? И вообще — нужен ли Египет российским металлистам? Вопрос вполне закономерный. Однако образ «холодного» огня прочно засел в подсознании поэтессы, и расставаться с ним ей явно не хотелось. Пушкина предприняла еще одну попытку обвести музыкантов вокруг пальца. Не получилось. Рассказ о девушке, уничтожающей взглядом глупцов и лжецов, а также отправляющей рыбника, палача и короля на поклон к пеплу сожженных на кострах инквизиции, «арийского» ОТК[6] не прошел. Вот тогда-то и появилась «Мертвая Зона», навеянная романом американского мастера литературных ужастиков Стивена Кинга, но при ближайшем рассмотрении не имеющая с Кингом ничего общего, кроме самого понятия «мертвой зоны». Да и то она переместилась из мозга кинговского героя в сердце персонажа («ты выходишь из сада живым, но в сердце — мертвая зона!»). Да уж, довольно витиевато в «Мертвой Зоне» излагается протест против технической революции, обезличивающей людей, против власти «железных святош», распевающих леденящие душу песни… Когда песня «Мертвая Зона» была представлена на худсовет фирмы «Мелодия», никто из присутствующих, как и следовало ожидать, ни черта не понял. Лишь только высокоэрудированный музыкальный критик Дмитрий Ухов сделал страшные глаза, наклонился к сидящей рядом Маргарите и тихо-тихо сказал: «О! Я все понял. Это песня про розенкрейцеров. Но я никому не скажу, не бой ся!». Ухов в строках «…вошла в сад ложь, розы подняв на свой щит» усмотрел намек на символ Братства Розенкрейцеров — изображение розы, распятой на кресте. Крест при этом изображался стоящим на постаменте из трех ступенек. Розенкрейцеровская роза, кстати, была нарисована и на Круглом Столе короля Артура.

Ну, бог с ними, с розенкрейцерами. Отправимся дальше. Эпическая «Тысяча Сто», повествующая о подвигах русских летчиков во время второй мировой войны, довольно прозрачно — но только по тексту! — перекликалась с «Aces High». (Хотя думается, что у Маргариты Пушкиной нашлось достаточно личных впечатлений и мотиваций, чтобы написать песню про летчиков, — ее отец во время второй мировой войны командовал дивизией бомбардировщиков и за Сталинградскую битву получил звание Героя Советского Союза!) Небольшой плагиатец во вступлении намекал на существование композиции «Gayana» со второго диска «Manowar» 1984 года. Тем более, что у Холсти-нина есть смягчающее обстоятельство: он обдирал не «Manowar», который он всегда терпеть не мог, а первоисточник в лице Петра Ильича Чайковского… (Страсть к переделке классики не оставила Владимира, но об этом будет отдельно сказано в следующей главе.)

Но все-таки ключевой композицией альбома стала незабвенная «Улица Роз», обязанная своим рождением мелодическому дару Виталия Дубинина. В этой песне было все, что нужно для дважды стопроцентного хита: отличная музыка и душераздирающий текст про ночных королев, измену и лестницу в небо. Металлисты — в массе своей народ весьма сентиментальный — любят, когда все непонятно, но чертовски красиво. В первом варианте текста, принесенным Маргаритой Пушкиной, девушку зва-га Анна. Дубинин возразил — сочетание «слышишь, Ан-на, Анна…» (хорошо еще, что не Ин-на, Ин-на…) казалось ему не эчень мелодичным — и в свою очередь предложил имя Жанна. Решили остановиться на Жанне. Оговоримся сразу: этот персонаж абсолютно абстрактный, не связанный ни с какими житей-ско-бытовыми реалиями музыкантов, и уж тем более не с Жанной д'Арк. (Хотя, как рассказывает Виталий, именно так звали одну его знакомую девочку, которая иногда занималась проституцией.) На сей раз не доверяя вечно придирающимся к ней «арийцам», Пушкина (на все сто процентов уверенная в том, что придуманный текст просто роскошен и посему переделке не подлежит) понесла показывать написанное творение прямиком Виктору Векштейну. Демарш Маргариты Анатольевны не спас первоначальный вариант песни от творческих правок «арийских» музыкантов. Холстинин все-таки «завернул» вариант второго куплета со словами:

Ты отдаешь все, что есть, Тем, кто приходит в твой дом, Но ты одинока, как перст, Даже когда мы вдвоем…

Народ гадал, кто же эта самая «Жанна из тех королев»? Высказывались разные предположения, одно оригинальнее другого. Самой распространенной была версия о том, что Жанна — это очень крутая манекенщица (в другом варианте — дорогая валютная проститутка, поскольку сия профессия, несмотря ни на что, казалась тогда явно модной и престижной), к коей соответственно воспылали страстью сразу все музыканты «Арии», но не смогли ее поделить, и по этой причине зарезали. Эта легенда, столь похожая на сюжеты передачи «Дорожный Патруль», была особенно популярна среди экзальтированных фанаток, которые никогда не упускали случая подчеркнуть свою близость к группе и которых — именно по этой причине — не подпускали к гримерке на пушечный выстрел.

Другая гипотеза сводилась к тому, что увлекающийся литературой Холстиниц пожелал отобразить в Жанне главную героиню романа Эльзы Триоле «Розы в кредит». Эту девушку в конце книги правда загрызли крысы… Но самую неожиданную версию высказал на худсовете «Мелодии» незабвенный поэт Игорь Шаферан, который, естественно, был членом партии и хорошо знал марксистско-ленинскую историю: «Что?! Какая еще «Улица Роз»? Вы с ума сошли! Вы что, не знаете — на улице Роз в Берне жил Владимир Ильич Ленин! Вы хотите сказать, что эта песня про Ленина?!». Название песни удалось отстоять, сразив маститого поэта железным аргументом: если бы «Улица Роз» была про Ленина, там бы фигурировала не Жанна, а Надежда Константиновна. Хотя кто знает, что выделывал великий вождь, проживая в Берне по указанному адресу…

«Так это же Бодлер! — возопил Холстинин, когда я пересказал ему весь этот бред. — Ты что, разве не знал? В восемнадцать лет мамаша этого парня выгнала из дома, и юный Шарль жил с проституткой, много старше его. Днем он страстно ее любил, но кушать тоже хотелось. И, когда его возлюбленная от правлялась за заработком на панель, он начинал страстно ее ненавидеть». «Тяжело жить с проститутками!» — резюмировал в итоге Холст и вздохнул. Я тоже вздохнул… Все-таки Жанна оказалась проституткой!

«На самом деле все начиналось с дядьки Харриса и Брюса, Маргарита Пушкина в своем стремлении завершить картину создания бессмертного арийского хита все окончательно запутывает, — есть у них «Авеню Акации, 22». Вот я и подумала: цветущую акацию у нас видели не все. Не засадить ли нашу улицу розами?» Самое интересное, что чуть позже образ колючего розенкрейцеровского растения странным образом пробился в творчестве других рок- и поп-исполнителей. Армен Григорян из «Крематория» расширил улицу Роз до масштабов целого города, а Карен Кавалерьян устроил для Криса Кельми «Ночное Рандеву На Бульваре Роз». Розы повсеместно рифмовались со слезами, а в клипах фигурировали проститутки. Ну что тут поделаешь?

Композиция «Дай Руку Мне» была и придумана, и записана на студии самой первой. Это был, пожалуй, просчитанный идеологический и политический заказ Векштейна — подобная жизнеутверждающая песня должна была продемонстрировать единство «арийских» музыкантов после периода полураспада: «вместе — мы инструмент земного оркестра!». Однако произведение со столь глубоко скрытым пацифистским настроением на пластинку не поместилось, и «Руку» пришлось ампутировать. (На «Мелодии» могли «нарезать» пластинки общим звучанием не более сорока минут.) Почему выбор пал именно на эту песню? Ну, скорее всего, потому, что «Дай Руку Мне» получилась как бы «переходной» и, несмотря на авторство Сергея Маврина, в музыкальном плане более походила на песни из альбома «С Кем Ты?».

У этой песни вообще тяжелая судьба. Как водится, в начале своей деятельности многие группы не слишком бережно относятся к собственным «раритетам». Да и не знает никто в начале пути, станет ли его команда супергруппой, а ее записи, соответственно, раритетными. Тем дороже эти записи для преданных фанов! У «Арии» за всю их историю пропало немало ценных записей, но самой главной потерей считалась пропажа оригинала песни «Дай Руку Мне». С этой потерей сами музыканты уже смирились, но определенную работу в конце 90-х проделал один из операторов студии «Aria Records» Дмитрий Калинин, раскопавший где-то бобину с 19 скоростью. «Я спросил Холста, — с гордостью рассказывал Дима, — почему на CD «Герой Асфальта», выпущенном «Мороз Рекорде», нет этой вещи». «А ее уже нет физически, — ответил Володя, — только на кассетах». Тогда я не поленился и обзвонил несколько моих знакомых из студий звукозаписи. И в одной из них — на Коломенской — такая запись нашлась». Таким образом найденная песня «Дай Руку Мне» была ремастирована, и заняла свое полноправное место на «арийском» компакт-диске из серии «Легенды Русского Рока».