Неподалеку зафыркал мотор машины. Диксон услышал, как позади миссис Баркли что-то сказала мужу.

– Что происходит? – спросила Кристина с нескрываемым любопытством. – В чем дело?

– Мы украли у них такси – вот что. Оно стоит за углом.

И, словно отвечая на оклик, такси, которому надоело ждать, вынырнуло из переулка и повернуло к главной улице. Диксон сломя голову помчался вдогонку, крича что есть силы:

– Такси! Такси!

Машина остановилась. Диксон подбежал к ней. После кратких переговоров с шофером через окошко такси двинулось дальше и исчезло на главной улице. Диксон помчался обратно; супруги Баркли уже подошли к Кристине.

– Какая жалость, не удалось поймать для вас машину, – обратился он к Баркли. – Шофер едет за кем-то на вокзал, должен быть там через пять минут. Такая досада!

– Ну, во всяком случае, спасибо за внимание, Диксон, – сказал Баркли.

– Да, конечно, большое спасибо, – добавила его супруга.

Диксон попрощался с ними и, взяв Кристину под руку, повел се в переулок. Они сошли на мостовую, чтобы перейти на другую сторону улицы.

– Значит, мы упустили такси? Ведь это было наше, не правда ли?

– Было их – стало нашим. Нет, я велел шоферу завернуть за угол и ждать нас на той улице. Мы пойдем напрямик, этим переулком, две минуты – и мы будем там.

– А что, если б машина не выехала отсюда? Не могли же мы сесть и уехать перед самым их носом?

– Я заранее знал, что придется изобрести что-нибудь в этом роде. Главное, надо было убедить их, что мы ушли сами по себе, а такси – само по себе. Поэтому я ориентироватся так молниеносно.

– О да.

Не обменявшись больше ни словом, они подошли к такси, стоявшему возле освещенной витрины магазина готового платья. Диксон распахнул перед Кристиной дверцу и сказал шоферу:

– Наш друг передумал, можем ехать, если вы готовы.

– Слушаю, сэр. Значит, к Хлебной бирже?

– Нет. Дальше Хлебной биржи. – Диксон назвал маленький городок, где жили Уэлчи.

– Простите, сэр, но туда я не доеду.

– Ничего, я знаю дорогу.

– Я тоже, но в гараже мне сказали, что только до Хлебной биржи.

– Неужели? Значит, они ошиблись. Мы едем не к Хлебной бирже.

– Бензина не хватит.

– Колонка Батисона в начале Университетского шоссе открыта до двенадцати. – Диксон посмотрел на щиток с циферблатами. – Сейчас без десяти. Как раз доедем.

– Нам запрещено заправляться в других местах, кроме гаража.

– Ничего, заправимся. Я напишу компании и объясню, в чем дело. Они сами виноваты – зачем они соврали, что нам нужно только до Хлебной биржи? Ну, поехали, а то как бы вам не очутиться за восемь миль от города без капли бензина на обратный путь.

Он уселся рядом с Кристиной, и машина тронулась.

Глава XIV

– Ловко вы это проделали, – сказала Кристина. – Вы заметно совершенствуетесь в такого рода деятельности. Сначала тумбочка, потом история с «Ивнинг пост», а теперь вот это…

– Век живи, век учись. Кстати, вы, надеюсь, не возражаете против способа, которым я завладел этим такси?

– Но ведь я же стала вашей соучастницей.

– Да, верно, но мне казалось, что вы сочтете это похищение неэтичным.

– При других обстоятельствах – пожалуй, да. Но сейчас нам такси было нужнее, чем им. Разве нет?

– Я рад, что вы так считаете. – Диксон на мгновение задумался о том, какой смысл Кристина вкладывала в слово «нужнее», потом почувствовал, что он совсем не в восторге от того, что она так легко примирилась с пиратским захватом чужого такси. Сейчас даже ему самому казалось, что он хватил через край. А ведь для нее эта поездка в такси значила, конечно, гораздо меньше, чем для него. Как все хорошенькие женщины, которых он знал, и многие, о которых он лишь читал, Кристина, очевидно, полагала, что если ради ее удобства один человек обманет другого, то это будет только справедливо. Уж лучше бы она запротестовала, отказалась ехать с ним, настояла на том, чтобы вернуть такси чете Баркли, а потом, возмущенная его бессовестностью, вернулась бы в зал. Да, это, пожалуй, понравилось бы ему гораздо больше. Что и говорить, первый класс! В темноте он поднес руку ко рту, стараясь заглушить смешок. Чтобы не расхохотаться громко, он заставил себя думать о неприятном – надо сейчас же изобрести, о чем говорить с этой девушкой всю дорогу до дома Уэлчей. Ему было ясно одно: она позволила себя похитить, только чтобы насолить Бертрану, но начинать разговор с этого было бы по меньшей мере неразумно. Почему она согласилась так демонстративно бросить своего приятеля? Ответов на этот вопрос могло быть несколько. Пожалуй, можно начать с этого.

– Вам легко удалось уйти? – спросил он.

– О да, по-видимому, никто ничего не имел против.

– А что вы им сказали?

– Я все объяснила дяде Джулиусу – он никогда не вмешивается в мои дела. А потом просто сказала Бертрану, что ухожу.

– И как он к этому отнесся?

– Он сказал: «Ах, нет, подожди, через минуту пойдем вместе». А сам продолжал разговаривать с миссис Голдсмит и дядей. Ну, я и ушла.

– Понятно. Словом, все свершилось легко и быстро?

– Вполне.

– Я очень рад, что вы в конце концов решили уехать со мной.

– Я тоже. Сначала мне было немножко неловко, что я их бросила, но это уже прошло.

– Вот и отлично. А почему вы все-таки решили уехать?

– Видите ли, как вам известно, мне было не слишком весело, – сказала Кристина после паузы, – и я вдруг страшно устала, а Бертран, судя по всему, вовсе не собирался уходить. Поэтому я и решила, что лучше уехать с вами.

Она произнесла это тоном учительницы, да еще ведущей урок ораторского искусства. И Диксон таким же деревянным голосом ответил:

– Понимаю.

При свете уличного фонаря он увидел, что Кристина, как он и думал, примостилась на самом краешке сиденья. Ну что ж, пусть так.

И вдруг Кристина заговорила совсем другим голосом – таким, какой он слышал, разговаривая с ней по телефону:

– Нет, зачем я буду играть в прятки? Я еще не все сказала, и мне кажется, я могу быть с вами чуть откровеннее. Я сбежала, потому что мне все страшно надоело.

– Это, пожалуй, немножко обобщенно. Что же именно вам надоело?

– Да все. Надоело смертельно. В сущности, почему бы мне не сказать об этом вам? В последнее время у меня очень подавленное настроение, и сегодня мне стало просто невмоготу.

– У такой девушки, как вы, не должно быть причин для подавленного настроения, Кристина, – мягко начал Диксон, но вдруг привалился к окну и крепко стукнулся локтем о дверцу – такси сделало крутой разворот перед рядом бензоколонок. Позади виднелся неосвещенный дом с еле различимой надписью на вывеске: «Батисон – наемные автомобили – ремонт». Диксон вышел из машины, подбежал к широкой деревянной двери и стал молотить в нее кулаками, спрашивая себя, надо ли подкрепить этот грохот криком, и если да, то не пора ли начать. Ожидая, пока кто-нибудь откликнется, он перебирал в памяти выражения оскорбительного или угрожающего характера на случай, если механик не захочет их обслужить. Прошла минута; Диксон колотил в дверь, а шофер такси с унылым и злорадным видом не спеша подошел и стал рядом, как бы повторяя про себя: «Я же говорил». Диксон скорчил подходящую случаю гримасу, которая потребовала крайнего напряжения языка и губ и была подкреплена соответствующими жестами.

Наконец в доме зажегся свет и дверь почти сразу же открылась. Появился механик, который выразил полную готовность снабдить их бензином. В последующие две минуты Диксон думал не о механике, а о Кристине. Он испытывал благоговейный страх при мысли, что она не только не чувствует к нему сколько-нибудь значительной неприязни, но, кажется, и доверяет ему. Какая замечательная девушка, и как ему повезло, что они сейчас вместе! На балу, когда Кэрол говорила с ним о его чувствах к Кристине, он сам не верил своим безмолвным признаниям, но сейчас они представились ему искренними и правдивыми. Впереди еще полчаса или около того. И это единственная возможность для него как-то выразить эти чувства. Первый раз в жизни Диксон решил положиться на свое везение. Всю жизнь, если ему подвертывался счастливый случай, он недоверчиво выжидал, не решаясь рисковать тем, чем он уже владел. Пора бы взяться за ум.