Я подумала об этом. Требование удостоверить свою личность было небессмысленным. Идентификация при помощи отпечатков пальцев — это чепуха, по крайней мере для профессионалов. Совершенно ясно, что существование моего кармана больше не секрет, как и предвещал босс. Он теперь никогда не пригодится — если не считать того, что сейчас его можно использовать, чтобы доказать, что я была мной. «Я была я»? Так тоже звучит глупо. — Мистер Мосби, вы заплатили килобак за беседу со мной.

— Вот именно! Но ничего, кроме болтовни, от вас взамен не получил.

— Простите. Меня никогда раньше не просили показать свой пупок, потому что до недавнего времени его устройство было тщательно оберегаемой тайной. Я так думала. Очевидно, это больше не тайна, потому что вы о нем знаете. Это говорит мне, что я больше не могу пользоваться им для секретной работы. Если работа, которую вы хотите мне предложить, требует его использования, вам, видимо, нужно подумать еще раз. Немного разглашенная тайна — это все равно, что немного беременная девушка.

— Гм… и да, и нет. Покажите.

Я показала. В этом кармашке у меня находится гладкий нейлоновый шарик диаметром один сантиметр, чтобы он не сжимался, когда у меня нет работы. Я вытащила шарик, дав ему посмотреть, потом вставила его назад — и позволила ему убедиться, что мой пупок невозможно отличить от обычного. Он внимательно его рассмотрел. — Туда не очень много помещается.

— Может быть, вам лучше нанять кенгуру?

— Он достаточно велик для нашей цели. Вы повезете самый ценный груз в Галактике, но он не займет много места. Застегнитесь и приводите себя в порядок; мы едем обедать и не должны — ни в коем случае — опаздывать.

— Так в чем дело?

— Расскажу вам по дороге. Поторопитесь.

Коляска уже ждала нас. Позади Беверли-Хиллз, на холмах, которые дали название городу, стоит очень старый и очень шикарный отель. Он весь пахнет деньгами, запахом, который я не презираю. Его несколько раз отстраивали заново после пожаров и Большого Землетрясения, и всегда его делали так, чтобы он выглядел как и раньше, но (как я слышала) в последний раз его сделали абсолютно несгораемым и устойчивым к землетрясениям.

Лошади шли крупной рысью, и дорога от Шипстоун Билдинг до отеля заняла примерно двадцать минут; Мосби использовал их, чтобы ввести меня в курс дела. — Эта поездка — единственная возможность для нас обоих быть уверенными, что рядом нигде нет Уха…

(Мне захотелось узнать, действительно ли он в это верит. Мне сразу пришли в голову три очевидных места для Уха: моя сумка, его карманы и сиденья коляски. И существовало, как всегда, бесконечное число неочевидных мест. Но это была его проблема. У меня секретов не было. Теперь, когда мой пупок стал окном в мир.)

…поэтому позвольте мне говорить быстро. Я согласен на вашу цену. Более того, при успешном выполнении задания вы получите премию. Вы полетите с Земли на Релм. За это вам платят; обратная дорога будет налегке, но поскольку весь полет туда и обратно занимает четыре месяца, вам заплатят за четыре месяца. Свои премиальные вы получите по прибытии туда, в столице империи. Зарплата — за один месяц авансом, остальное по дороге. Согласны?

— Согласна. — Я постаралась скрыть свой восторг. Поездка до Релма и обратно? Господи, только вчера я хотела совершить это путешествие за зарплату старшины. — А как насчет моих расходов?

— У вас не будет больших расходов. В стоимость билетов на такие роскошные лайнеры входят все расходы.

— Чаевые, взятки, экскурсии на планеты, карманные расходы. Лото и тому подобные игры на борту корабля — такие расходы составляют минимум четверть стоимости билета. Если я буду изображать из себя богатую туристку, я должна буду соответствующим образом себя вести. Ведь у меня будет именно такое прикрытие?

— Э… в общем, да. Ну, ладно, ладно — никто не будет переживать, если вы потратите несколько тысяч, изображая из себя мисс Богатую Сучку. Записывайте расходы, а потом подадите нам счет.

— Нет. Выдайте деньги авансом, двадцать пять процентов от стоимости билета. Я не буду записывать расходы, так как это не соответствовало бы моему образу; мисс Богатая Сучка не стала бы следить за такими мелочами.

— Ладно, хватит! Замолчите, говорить буду я; мы скоро будем на месте. Вы живой артефакт.

Я довольно долго не чувствовала этого озноба. Потом я взяла себя в руки и решила, что заставлю его дорого заплатить за это грубое, оскорбительное замечание. — Вы специально хотите оскорбить меня?

— Нет. Не надо так дергаться. Мы с вами знаем, что искусственного человека невозможно без обследования отличить от обычного. Вы будете везти модифицированную человеческую яйцеклетку в стазисе. Когда вы доберетесь до Релма, вы подхватите насморк или что-нибудь вроде того и попадете в больницу. Пока вы будете в больнице, то, что вы везете, будет перенесено туда, где оно принесет наибольшую пользу. Вам будут выплачены премиальные, и вы уедете из больницы… с приятной мыслью о том, что вы позволили молодой паре иметь прекрасного малыша, хотя у них должен был почти наверняка родиться больной ребенок. Гемофилия.

Я решила, что его рассказ почти полностью соответствует действительности. — Дофинесса.

— Что? Не говорите глупостей!

— И дело в чем-то, значительно более серьезном, чем гемофилия, на которую, саму по себе, можно не обращать внимания, когда речь идет о члене правящей семьи. Сам Первый Гражданин имеет к этому отношение, потому что в этот раз право наследования передается через его дочь, а не сына. Эта работа значительно более важна и более опасна, чем вы мне сказали… так что цена растет.

Эта пара прекрасных гнедых успела пройти еще сотню метров, прежде чем Мосби ответил:

— Ну, ладно. Но если вы разболтаете, вам сможет помочь только Господь Бог. Вам тогда долго не жить. Мы увеличим премиальные. И…

— Вы удвоите мои премиальные и переведете их на мой счет до отлета. Это такая работа, что люди после того, как все заканчивается, становятся забывчивыми.

— Э… я сделаю, что смогу. Мы направляемся на ленч с мистером Сикмаа — и вы не должны знать, что он личный представитель Первого Гражданина с интерпланетным статусом чрезвычайного и полномочного посла. А теперь приведите себя в порядок и не забывайте, как надо вести себя за столом.

Через четыре дня я снова старалась не забыть, как вести себя за столом, сидя по правую руку от капитана гиперпространственного корабля «Форвард». Меня теперь звали мисс Марджори Фрайдэй, и я была так неприлично богата, что меня доставили с Земли на Стационарную Станцию в личной антигравитационной яхте мистера Сикмаа и посадили в «Форвард», и мне не пришлось волноваться о плебейских вещах вроде паспортного контроля, карантина и так далее. Одновременно на борт доставили мой багаж — ящик за ящиком дорогой модной одежды вместе с соответствующими драгоценностями — но о нем позаботились другие; мне не нужно было заниматься ничем.

Три из этих дней я провела во Флориде в том, что походило на больницу, но на самом деле (я знала!) было великолепно оборудованной лабораторией генной инженерии. Я могла сообразить, как называлась эта лаборатория, но я держала свои догадки при себе, потому что никакие умозаключения не поощрялись. Пока я была там, я подверглась самому тщательному обследованию, о котором когда-либо слышала. Я не знала, почему мое здоровье проверяют так, как обычно проверяют здоровье только глав государств и председателей правления мультинационалов, но я предположила, что они боятся доверить защиту и перевозку яйца, которое через многие годы могло стать Первым Гражданином баснословно богатого Релма, кому-то, не являющимся абсолютно здоровым. Сейчас было самое время держать рот на замке.

Мистер Сикмаа не пытался хитрить, как Фосетт и Мосби. Как только он решил, что я подхожу, он отослал Мосби домой и начал так сыпать щедротами, что у меня не возникло нужды торговаться. Двадцать пять процентов на расходы? — мало, пусть будет пятьдесят. Вот, возьмите — золотом и золотыми сертификатами Луна-Сити — и, если вам понадобится еще, просто скажите корабельному казначею и выпишите чек на меня. Нет, мы не будем заключать письменный контракт; это задание не того рода — просто скажите мне, что вы хотите, и вы это получите. И вот вам небольшая брошюрка, в ней написано, кто вы, в какой школе вы учились и все остальное. В следующие три дня у вас будет достаточно времени, чтобы запомнить ее содержание, и если вы забудете ее сжечь, не волнуйтесь; волокна пропитаны специальным составом, так что она саморазрушается за три дня — не удивляйтесь, если на четвертый день листы будут желтыми и немного ломкими.