— Не оскорбляйте товарищей по кораблю, констебль. И, пожалуйста, подождите говорить, пока к вам не обратятся.

— Прошу прощения, капитан.

Реймон скрестил руки на груди. Лицо его утратило всякое выражение.

Теландер сказал, тщательно подбирая слова:

— Пожалуйста, не стесняйтесь задавать вопросы, какими бы элементарными они не казались. Вы все имеете образование в теории межзвездной астронавтики. Но я, чьей профессией это является, знаю, какие странные в ней есть парадоксы, и как трудно их удержать в уме. Лучше, если каждый в точности будет понимать, что нас ждет… Доктор Глассгольд?

Молекулярный биолог опустила руку и робко сказала:

— Не можем ли мы… Я хочу сказать, что… объекты вроде этой туманности, они бы на Земле считались вакуумом. Так ведь? А мы, уже почти добрались до скорости света и с каждой секундой прибавляем скорость. И массу. Наш обратный тау, должно быть, сейчас около пятнадцати. Это означает, что наша масса невероятно велика. Так как может немного пыли и газа нас остановить?

— Хорошее возражение, — ответил Теландер. — Если нам повезет, мы пройдем сквозь облако без особых помех. Но это не совсем так. Не забудьте, что пыль и газ по отношению к нам движутся равно быстро, и их масса соответственно возросла.

Силовым полям придется поработать над ней, направляя водород в систему реактивного двигателя и отклоняя всю материю от корабля. Эти действия окажут на нас влияние. Более того, все произойдет крайне быстро.

То, что поля могут сделать в течение, скажем, часа, они могут оказаться не в состоянии сделать за минуту. Мы должны надеяться, что материальные компоненты корабля смогут выдержать сопутствующие нагрузки.

Я говорил с главным инженером Федоровым, который сейчас на посту. Он считает, что мы, весьма возможно, не потерпим серьезного ущерба. Он признает, что его мнение — не более чем экстраполяция. В эру пионеров учатся в основном на собственном опыте. Мистер Ивамото?

— Я так понимаю, что у нас нет возможности избежать столкновения?

Один день корабельного времени — это примерно две недели космического времени, верно? У нас нет шансов обогнуть это об… эту туманность?

— Боюсь, что нет. С нашей, внутренней, точки зрения мы сейчас производим ускорение примерно в три «g». Однако с позиции внешнего мира это ускорение не есть постоянно, а постепенно падает. Даже если мы повернем под прямым углом к теперешнему курсу, это не уведет нас достаточно далеко в сторону, прежде чем произойдет столкновение. В любом случае, у нас нет времени, чтобы подготовиться к такому категорическому изменению схемы полета. Да, второй инженер М'Боту?

— Могло ли бы помочь, если бы мы затормозили? Мы ведь должны находиться в одном из двух режимов постоянно: толчок вперед или назад. Но я думаю, что сейчас торможение ослабило бы столкновение.

— Компьютер не дал на этот счет никаких рекомендаций. Возможно, информации недостаточно. Боюсь, что даже в самом лучшем случае процентная разница в скорости будет невелика. Мне кажется, что у нас нет выбора, кроме как… эээ…

— Проскочить насквозь, — сказал Реймон.

Теландер бросил на него раздраженный взгляд. Реймон, похоже, не очень этим обеспокоился.

Однако по мере развития дискуссии его взгляд переходил с одного говорящего на другого, и складки на его лице около губ запали глубже.

Когда наконец Теландер объявил: «Все свободны», констебль не вернулся к Чи-Юэнь. Он почти грубо протолкался через толпу и схватил капитана за рукав.

— Я думаю, нам лучше поговорить наедине, сэр, — заявил он.

Резкость тона снова вернулась к нему.

Теландер произнес ледяным тоном:

— Вряд ли сейчас время ограничивать кому-либо доступ к фактам, констебль.

— Ах, назовите это вежливостью. Мы просто идем работать сами, не утомляя остальных, — нетерпеливо ответил Реймон.

Теландер вздохнул.

— Ладно, пойдемте со мной на мостик. Я слишком занят, чтобы устраивать приватные конференции.

Несколько человек, похоже, были другого мнения на этот счет, но Реймон сердитым взглядом и ворчанием отогнал их прочь. Теландер не выдержал и улыбнулся краешком губ, когда они выходили.

— Вы все-таки умеете с ними обойтись, — признал он.

— Парламентский «человек с топориком»? — сказал Реймон. — Боюсь, что от меня вскоре потребуется больше, чем это.

— Надо полагать, на Бете-3. Специалист по спасательным работам и контролю в случае стихийного бедствия может очень пригодиться, когда мы туда попадем.

— Это вы скрываете от других факты, капитан, а не я. Вы серьезно потрясены тем, что нас ждет. Я подозреваю, что наши шансы вовсе не так высоки, как вы хотели всех убедить. Правильно?

Теландер посмотрел вокруг и не отвечал, пока они не оказались совершенно одни в лестничном колодце. Он понизил голос.

— Я попросту не знаю. И Федоров не знает. Ни один бассердовский корабль не испытывали в таких условиях, как те, что нас ждут. Еще бы! Мы либо выйдем из происшествия без особых потерь, либо умрем. В последнем случае я не думаю, чтобы это произошло от лучевой болезни. Если какая-либо часть этого вещества проникнет за экраны и столкнется с нами, она просто сотрет нас — быстрая и чистая смерть. Я не вижу причин нагнетать обстановку, обсуждая эту вероятность.

Реймон нахмурился.

— Вы упустили из виду третью возможность. Мы можем выжить, но в плохом состоянии.

— Как, черт возьми, такое может случиться?

— Трудно сказать. Может быть, столкновение будет сильным, и весь экипаж погибнет. Необходимые люди, чьей потери мы не можем допустить… пятьдесят — это и так небольшое число. — Реймон задумался. Шаги их отдавались глухим эхом среди бормотания энергий. — В целом они отреагировали хорошо, — сказал он. — Их выбирали за храбрость и хладнокровие, наряду со здоровьем и интеллектом. Только в нескольких случаях выбор оказался не слишком удачным. Предположим, в результате катастрофы мы окажемся — ну, назовем это «лишенными возможностей». Что дальше? Как долго продержится дисциплина? А психическая нормальность? Я хочу быть готовым поддерживать порядок.

— В этой связи, — снова холодно отозвался Теландер, — прошу вас помнить, что вы действуете, подчиняясь моим приказам и согласно уставу экспедиции.

— Проклятие! — взорвался Реймон. — За кого вы меня принимаете? За кандидата в диктаторы, эдакого Мао? Я прошу вашего позволения набрать в дружинники нескольких достойных доверия мужчин и негласно подготовить их на случай крайности. Я раздам им оружие, предназначенное не для убийства, исключительно класса станнеров. Если ничего страшного не случится — или если случится, но все будут себя вести соответствующим образом — что мы теряем?

— Взаимное доверие, — сказал капитан.

Они пришли на мостик. Реймон вошел вместе со своим спутником, продолжая спор. Теландер сделал резкий жест, чтобы заставить его замолчать и направился к консоли управления.

— Есть что-нибудь новое? — спросил он.

— Да. Приборы начали чертить карту плотности, — ответила Линдгрен.

Она вздрогнула, как от боли, при виде Реймона и отвечала механически, не глядя на него. — Вот рекомендации… — Она указала на экраны и последнюю распечатку.

Теландер изучил информацию.

— Хм. Похоже, у нас есть возможность пройти сквозь несколько менее плотную область туманности, если мы создадим боковой вектор, активировав устройства торможения номер три и четыре одновременно со всей системой ускорения… Процедура сама по себе рискованная. Это требует обсуждения. Он опустил руки на управляющие клавиши интеркома и кратко поговорил с Федоровым и Будро. — Встреча на командно-дальномерном посту. Немедленно!

Он повернулся, чтобы уйти.

— Капитан… — попытался Реймон.

— Не сейчас, — сказал Теландер. Он быстро пересек помещение размашистым и резким шагом.

— Но…

— Нет, не разрешаю.

Теландер исчез за дверью.

Реймон остался стоять с опущенной головой, сгорбившись, как будто готов был рвануться куда-то. Но идти ему было некуда. Ингрид Линдгрен смотрела на него некоторое время — минуту или чуть больше по времени корабля, четверть часа в жизни звезд и планет — прежде чем сказала, очень мягко: