Последний раз виделись с Терентием Семеновичем осенью 1991 года. Приехал к нему в деревню Мальцево вместе с телевизионной группой программы “Время”. Готовили сюжет об уборке урожая в Зауралье. Без труда нашел знакомый пятистенок с высокими тесовыми воротами. Стучу в дверь. Хозяин был в доме один, встретил нас, лежа на топчане. Объяснил ему цель приезда, хотя заранее обговаривали время встречи.

— К сожалению, не смогу побеседовать, — огорошил Мальцев. — Страшно болит голова…

— Терентий Семенович! — вырвалось у меня. — Три тысячи километров отмахали, чтобы взять интервью. Ну хотя бы на минутку привстаньте с постели и скажите несколько слов о положении дел в колхозе.

Он поднял на меня грустный взгляд и тихо молвил:

— Дорогой Александр Николаевич, да разве нам только минуту надо, чтобы обо всем переговорить?

После этих слов у меня запершило в горле, на глаза навернулись слезы. С трудом сдерживая волнение, попрощался с Мальцевым и вышел на улицу. Падал снег, в ногах кружилась поземка. Дошел до конторы колхоза “Заветы Ленина”. Председателю правления хвалиться было особо нечем: не радовали ни привесы, ни надои… Конечно, Терентий Семенович знал про это, очень переживал за развал в родном хозяйстве. Может, потому и отказался от интервью?

…За прошедшие пятнадцать лет заборов в России стало куда больше, они теперь и выше, и прочнее. Скажем, в элитных поселках на Рублевке высота их достигает пяти и более метров. Сотка земли стоит — 50-70 тысяч долларов. Усадьбы-то огораживаем, а вот границы государства все прозрачней и прозрачней. Не странно ли?

Моя тяга к земле обернулась головной болью. Неожиданно власть в нашем садово-огородном товариществе захватили шустрые московские дельцы. Без общего собрания, скрытно установили членские взносы в размере 5 тысяч рублей. Согласитесь, не каждому по карману? Люди возмущаются, но их и слушать никто не желает. Поставили на въезде железные ворота, наняли дюжих охранников. Хочешь проехать на машине — плати! Привез навоз — выложи 100 рублей, дров — то же самое. А куда идут эти деньги — никому неизвестно. Настоящий рэкет! Мои прирезанные три сотки обложили еще и дополнительным оброком в 2,5 тысячи рублей.

— Как же так? — спрашиваю председателя-самозванца. — Я выращиваю картошку и капусту, чтобы сэкономить лишнюю копейку, а вы мне наценку на овощи учудили!

— Нет денег — продавайте дачу, — услышал в ответ. И весь сказ!

Бульдозер всё-таки соскрёб мои грядки. Пришлось осенью переносить забор на прежнее место. Посаженные плодовые деревья спихнули в бурьян…

Между прочим, это не частный случай. Практика выживания малоимущих из садовых кооперативов год от года приобретает все больший и больший размах. Земля-то дорожает… У тех, кто отказывается продавать участки, нередко просто поджигают дома. Суды завалены заявлениями граждан. Сколько эти разбирательства отнимают у людей здоровья и сил! А ради чего? Чтобы отстоять право кормиться с шести соток? Государственные чиновники самоустранились от споров на меже, а если уж вмешиваются, то, естественно, берут сторону богатеев. Понятно, почему… На мой взгляд, необходимо срочно в законодательном порядке положить конец незаконным поборам. Это отнюдь не второстепенный вопрос и требует вмешательства государства. Членские взносы не должны превышать размера месячной пенсии рядового пенсионера. Иначе вообще пропадает смысл трудиться на земле, и этот “ручеек” снабжения продовольствием истончится.

Наверняка в своих письмах из деревни я что-то упустил, о чем-то важном не рассказал. Проблем у селян — тьма. Мужик привык к тому, что его постоянно обижают. Однако обида обиде — рознь. Плевать в души тех, кто тебя кормит, не только великий грех, но и приговор самим себе.

Александр Казинцев Возвращение масс

Часть II

Удар Зульфикара

В настоящий момент мы являемся свидетелями того, как в Бейруте, Багдаде, Тегеране, Каире, Палестине и даже в далёком Афганистане радикальный ислам готовится нанести ответный удар могуществу Америки и её местного союзника Израиля.

“Фигаро”, французская газета

Карикатурная война

Вы заметили — толпа на телеэкране, как правило, в куфиях и хиджабах? Арабская улица будто прописалась в новостях: то она оплакивает убитых (после налётов израильской авиации на Ливан, после взрывов в Багдаде, после попадания ракеты в палестинский жилой дом), то скандирует здравицы своим лидерам, то гортанно вскрикивает, пропуская вперёд моджахеда, который картинно швыряет в огонь звёздно-полосатый американский флаг.

Присутствие на телеэкране — не просто режиссёрская дань эмоциональности и врождённому артистизму жителей Ближнего Востока. Это свидетельство возрастающего значения исламского фактора в современной политике. И не только политике.

В однополярном мире мусульманское сообщество (умма) — центр формирования глобального ответа на американский и — шире — западный вызов. Это огромная человеческая масса: полтора миллиарда. Каждый пятый человек на земле — “правоверный”. Это колоссальный ресурсный потенциал: исламским государствам принадлежит 70% мировых запасов нефти и 50% газа. Это сеть межгосударственных союзов — е д и н- с т в е н н а я на сегодня альтернатива западным структурам. Организация Исламская Конференция объединяет 57 стран, Лига арабских госу- дарств — 22. И, наконец (точнее было бы сказать — и главное!), это общая религия: простая, энергичная, великолепно адаптировавшаяся к современным условиям. Религия, осознающая свою силу и заявляющая претензию на мировое господство. Ещё в 1998 году духовный лидер Ирана аятолла Хаменеи объявил: “Перспективы современного мира свидетельствуют о том, что будущий (ХХI. — А. К.) век станет веком ислама” (цит. по: “Наш современник”, N 2, 2000).

Редчайший случай — в э т о м вопросе с аятоллой готовы согласиться его заклятые враги: аналитики американских спецслужб. Национальный разведывательный совет при ЦРУ в 2005 году опубликовал среднесрочный прогноз “Проект-2020”, в котором рассмотрены основные сценарии мирового развития. Два из четырёх (то есть половина) предусматривают и с л а м с к о е д о м и- н и р о в а н и е (“Известия”, 7.10.2005).

Примечательно: впечатляющее усиление исламской мощи почти не связано с именами конкретных лидеров. Запад, стремящийся персонифицировать, олицетворить обращённые к нему угрозы, — с тем чтобы демонизировать и сокрушить противника, на сей раз оказался в тупике. Исламский реванш пытались связать с вождями реальными (Махатхир, Каддафи, Хусейн, шейх Омар, аятолла Хомейни) и мнимыми (бен Ладен), но одни руководители отступили в тень, с другими Западу удалось расправиться, а исламский фактор не утратил своего значения.

Очевидно, он воплощён не в одном, а во множестве лиц! В тех самых скорбных и праздничных толпах, которые мы видим по телевизру. И которые в реальной жизни всё теснее обступают западный мир. Предупреждая американских политиков об опасности, потенцированной в “энергии возбуждённых масс”, З. Бжезинский имел в виду, конечно же, полтора миллиарда мусульман.

Стремительный рост исламской активности неразрывно связан с предметом моего исследования — феноменом в о з в р а щ е н и я м а с с. Выступления под знамёнами с полумесяцем — самые масштабные и самые успешные массовые акции последних лет. Они оказывают реальное влияние на глобальную политику (в отличие от многолюдных демонстраций в Европе и США). Цены на нефть, взлёты и падения биржевых индексов, спокойствие европейских столиц и даже результаты выборов в американский конгресс — всё это сегодня в п р я м у ю зависит от настроения арабской (и в целом — мусульманской) улицы. Вот почему анализу её устремлений и предпочтений, её сложных отношений с национальными лидерами будет посвящена вся вторая часть моей работы.

Было бы заманчиво начать с разбора ситуации в Ираке. Ещё бы! Поражение, нанесённое самой могущественной армии мира, — высшее достижение исламского сопротивления. Без этой поистине чудесной победы над американским Голиафом предельная экзальтация арабских низов ничего бы не стоила и ни на что бы не влияла. Мусульмане заставили считаться с собой после того, как счёт убитых джи-ай пошёл на тысячи…