– Скажи ему, что мы передумали ехать по тому адресу, – велел майор севшим голосом. – Пусть поворачивает вправо – в ближайший проулок и возвращается в центр.

Девушка повторила просьбу по-английски; водитель кивнул…

Ближайшая улочка оказалась узкой – едва разъехаться двум машинам. Тем и воспользовался Александр: нырнув следом, сбросил скорость и повел "Форд" посередине, не давая возможности себя обогнать.

– Они не будут стрелять, – отрешенно прошептали бледные губы Ирины, когда Сашкин автомобиль остался далеко позади за одним из поворотов. – Мы все нужны им живые. Все…

– Помню я эти заповеди, – мрачно откликнулся Артур. – Смерть агента – провал любой контрразведки.

А спустя пару минут похлопал мужика по плечу и, бросив на переднее сиденье крупную купюру, знаком попросил остановиться…

Стоило старому "Опелю" с обескураженным таксистом юркнуть за угол, как Дорохов поспешил остановить другую машину.

– Куда? – приглушенно спросила девушка, усаживаясь на заднем сиденье.

– В центр, – сказал молодой человек. – И как можно быстрее.

Она озвучила водителю направление; автомобиль плавно тронул, на ближайшем перекрестке подвернул на северо-запад и скоро влился в плотный поток своих собратьев, двигавшихся по артериям посыпавшегося города…

В центре парочка прошла несколько сотен метров пешком и снова остановила такси.

– Кефар Галлим, – коротко обозначил Артур цель.

Справа замелькали пустынные пляжи, слева прибрежные кварталы. Спустя четверть часа шоссе разделилось на две трассы: одна повторяла очертания берега, другая шла параллельно, но в километре от моря.

Дорохов с Арбатовой избегали лишних разговоров. В такой аховой ситуации лучше помолчать и не выдавать своего происхождения. Эмигрантов из России на Святой земле более миллиона, и кто знает – вдруг очередная случайность сыграет роковую роль?…

Добравшись до южной окраины Хайфы, они рассчитались за поездку, завернули в придорожное кафе возле заправочной станции, сели под зонт углового столика и заказали кофе. Движение на трассе радовало интенсивностью, но маячить на обочине и голосовать не хотелось.

– С копированием файлов не получилось, но нам нужно разделиться, – шепнул Артур, прикуривая сигарету.

Девушка кивнула. Со времен парижской эпопеи она вообще с ним не спорила, когда та или иная операция вдруг выбивалась из русла продуманного плана и принимала характер сумасшедшего экспромта. С покорным спокойствием она наблюдала, как тот аккуратно надорвал внутреннюю подкладку куртки, достал и протянул под столом запасной комплект документов. Спрятав его в сумочку, Ирина отдала старый – засвеченный.

– Доберемся порознь до Тель-Авива – там легче затеряться, – выдыхая табачный дым, говорил майор. – Тут недалеко – километров семьдесят. Встретимся в аэропорту – у касс международного терминала, но подходить друг к другу не стоит.

– Хорошо. Но прямым рейсом в Россию лететь нельзя.

– Согласен. Эти рейсы уже пасут спецслужбы. Возьми билет на ближайший самолет до Ларнаки, я – на следующий.

Он расплатился за кофе; подождал, пока официант исчезнет и, тихо продолжил:

– В Ларнаке подожди меня в аэропорту – в мини-баре на втором этаже. Договорились? А теперь посмотри влево.

Она сделала маленький глоток обжигающего напитка и осторожно оглянулась…

– Видишь серебристый "Ниссан" у второй колонки?

– Да.

– Он только что свернул с трассы. Ехал на юг. За рулем тщедушный еврейчик лет под шестьдесят.

Ирина снова кивнула.

– Отличный вариант, – подбадривающее улыбнулся Дорохов. – Иди, Ира. Попросишь еврейчика подбросить до Кесарии – он не откажет. Кесария – это треть пути до Тель-Авива. Там пересядешь на другую машину, а в Тель-Авиве возьмешь такси…

– Натания, – нагнувшись к открытому окну, назвал Артур пункт назначения.

Водила отвечать не спешил – видно, ехал не далеко или, распознав не бедного туриста, набивал за поездку цену.

Тогда в ход пошел последний и самый безотказный аргумент – в руке потенциального пассажира появились несколько сотенных купюр. Это без лишних слов решило дело, и скоро встающее из-за горизонта солнце светило в левый угол лобового стекла…

Дорога огибала небольшой городок Натания слева; справа пестрели засеянные поля и мелькали крохотные деревушки. Завидев у обочины кемпинг, майор попросил остановиться и попрощался с молчаливым водителем. А, оказавшись на территории кемпинга, первым делом пошел к небольшому домику, над входом в который висела надпись на русском – "Шашлык".

Хозяева точно были из России – никто из них не вышел навстречу нырнувшему под брезентовый навес посетителю; никто не отреагировал на стук монетой по металлическому подносу.

"Узнаю наших", – почесал подбородок майор и шагнул к дымившему за кромкой навеса мангалу. Над тлеющими углями томились и доходили до готовности грудки индейки; под метровой трубой дымохода горело несколько поленьев.

Он вынул из кармана комплекты старых документов и сунул их в огонь. Затем выхватил лучинку и запалил от нее сигарету…

– Шоб ви знали – птица скоро будет готова, – послышался низкий женский голос.

Дорохов обернулся. К высокому столу с кофеваркой подошла дородная женщина в фартуке.

Показав на стоявший позади холодильник со стеклянной дверцей, он протянул деньги:

– Cola. Cold cola.

Забрав ледяную бутылочку, сухо кивнул и направился к трассе.

По пути опять заглянул в мангал. От стопки документов остались тонкие переливающиеся багровыми всполохами кусочки пепла…

Он осторожно всматривался в каждого, кто вместе с ним регистрировал билеты или находился поблизости от зоны контроля. Поведение пассажиров и провожающих было обычно; лица сосредоточены и серьезны. "Все нормально. Все путем, – подбадривал он сам себя, – "Уран" не стол велика, чтобы умудриться перекрыть каждый из аэропортов Земли обетованной. Разве что к этому делу подключится вся контрразведка Израиля…"

При посадке его вниманием завладели трое мужчин в штатском, стоящих чуть поодаль от последнего рубежа из сотрудников авиакомпании. Троица подошла и заняла позицию для наблюдения внезапно, когда некоторые из пассажиров уже просочились в узкую галерею, ведущую к посадочным рукавам.