Не куплетист для свадеб и дней рождений, но и не тот, кто уже пересек межу; как вера любая, ищу себе подтверждений, вот так – нахожу, но чаще не нахожу. Конструктор колядок, заговоров, уловок – у снобов невольно дергается ноздря; но каждому дню придумывать заголовок – появится чувство, будто живешь не зря.
Я осточертежник в митенках – худ и зябок, с огромным таким планшетом переносным. Я жалобщик при Судье, не берущем взяток, судебными исполнителями тесним. Я тот, кто все время хнычет: «Со мной нельзя так» - но ясно, что невозможно иначе с ним.
А что до амбиций – то эти меня сожрут. Они не дают мне жить – чтоб не привыкала. Надо закончить скорбный сизифов труд, взять сто уроков правильного вокала, приобрести себе шестиструнный бас. Жизнь всегда поощряла таких строптивых: к старости я буду петь на корпоративах мебельных фабрик и продуктовых баз.
Начинается тем, что нянькаешься с мерзавцами – и пишешь в тетрадку что-то, и нос не суйте; кончается же надписанными эрзацами – и, в общем-то, не меняет при этом сути. Мой мощный потенциал, в чем бы ни был выражен, - беспомощен. Эта мысль меня доканала. (Хотя эту фразу мы, если надо вырежем – святое, для федерального-то канала).
12 октября 2007 года.
@@@
Аня Грекова
Выдох пламени в форме женщины
Рыжее зарево, ноющий жар в виске
Как цепные собаки зубами сидим скрежещем мы
В телефонные трубки - в Киеве
И в Москве
Аня Грекова
Приголомшлива дiвчина
Дiамант мого серця
Свiтло мого життя
То расхохочется переливчато,
то расплачется, как дитя
Я устала, мне все сильней недужится.
Потянуло сыростью и тоской.
Зонт поставишь - и растечется лужица.
По Манежной и по Тверской
Между псами, днями, ногами, урнами
Ходят служащие-дожди.
Я сумую, сонечко, як по-дурному,
як нiколи
i як завжди.
Раз поговоришь с тобой, Аня Грекова
Так и будет потом знобить.
Крiм тебе, кохана,
смешить-то некого.
Слушать некого
И любить.
15/10/07
@@@
Как наш Босс Володечка
Пьет эрл грей из чайничка.
Он как в море лодочка,
Он как в небе чаечка.
Он с глазами чистыми,
Со стальными нервами,
Трет и с программистами,
И с акционерами,
И когда вдруг хнычем мы,
Или если плачем мы -
Он нас необычными
Кормит бизнес-ланчами.
Все, чего изволите,
Если вы осилите -
Скажет вам про кволити
И про юзабилити,
И на шее родинка,
И всех строит планово -
И такой молоденький,
А уже за главного.
Холод да щекоточка
От него, начальничка.
Он как в спину плеточка,
Он как в небе чаечка.
19/10/07
@@@
И если летом она казалась царевна Лыбедь,
То к осени оказалась царевна-блядь -
И дни эти вот, как зубы, что легче выбить,
Чем исправлять.
Бывший после случайного секса-по-старой-памяти
Берет ее джинсы, идя открывать незваному визитеру.
Те же стаканы в мойке, и майки в стирке, и потолки.
И уголки у губ, и между губами те
же самые кольца дыма; она надевает его, и они ей впору.
А раньше были бы велики.
Старая стала: происходящее все отдельнее и чужей.
Того и гляди, начнет допиваться до искажений, до миражей,
до несвоих мужей,
До дьявольских чертежей.
Все одна плотва: то угрюмый псих, то унылый хлюпик.
В кои-то веки она совсем никого не любит,
Представляя собою актовый зал, где погашен свет.
Воплощая Мертвое море, если короткой фразой -
Столько солей, минералов, грязей -
А жизни нет.
Ну, какое-то неприкаянное тире
Вместо стрелочки направленья, куда идти, да.
Хорошая мина при этой ее игре
Тянет примерно на килограмм пластида,
Будит тяжкие думы в маме и сослуживцах.
Осень как выход с аттракциона, как долгий спад.
Когда-то-главный приходит с кухни в любимых джинсах
И ложится обратно спать.
22 октября 2007 года.
@@@
Да не о чем плакать, Бога-то не гневи.
Не дохнешь - живи, не можешь - сиди язви.
Та смотрит фэшн-тиви, этот носит серьгу в брови, -
У тебя два куба тишины в крови.
Не так чтобы ад - но минималистский холод и неуют.
Слова поспевают, краснеют, трескаются, гниют;
То ангелы смолкнут, то камни возопиют -
А ты видишь город, выставленный на mute.
И если кто-то тебя любил - значит, не берег,
Значит, ты ему слово, он тебе - поперек;
В правом ящике пузырек, в пузырьке зверек,
За секунду перегрызающий провода.
Раз - и звук отойдет, вроде околоплодных вод,
Обнажив в голове пустой, запыленный сквот,
Ты же самый красноречивый экскурсовод
По местам своего боевого бесславия - ну и вот:
Гильзы,
Редкая хроника,
Ломаная слюда.
31 октября 2007 года.
@@@
Он глядит на нее, скребет на щеке щетину, покуда несут соте.
"Ангел, не обжившийся в собственной красоте.
Ладно фотографировать - по-хорошему, надо красками, на холсте.
Если Господь решил меня погубить - то Он, как обычно, на высоте".
Он грызет вокруг пальца кожу, изводясь в ожидании виски и овощей.
"Мне сорок один, ей семнадцать, она ребенок, а я кащей.
Сколько надо ей будет туфель, коротких юбочек и плащей;
Сколько будет вокруг нее молодых хлыщей;
Что ты, кретин, затеял, не понимаешь простых вещей?"
Она ждет свой шейк и глядит на пряжку его ремня.
"Даже больно не было, правда, кровь потом шла два дня.
Такой вроде взрослый - а пятка детская прямо, узенькая ступня.
Я хочу целоваться, вот интересно, он еще сердится на меня?"
За обедом проходит час, а за ним другой.
Она медленно гладит его лодыжку своей ногой.
4 ноября 2007 года.
@@@
Я знаю, откуда это берется: мама тебя всегда безумно любила, а папы просто не было. Так всю жизнь и кажется, будто мир тебе что-то не договаривает.
04/11/07
@@@
У меня есть приятель один хороший, герметичный такой мальчик, щипцами всегда тянуть что-то из него; и я спросила его как-то про девушку, в которую он влюблен, чтобы ну хоть что-то рассказал, и он говорит - чем меньше я скажу, тем больше мне останется.
Меня это тогда потрясло, я помню.
….
Мне наоборот - чем больше я про это скажу, тем больше мне останется.
…
Но есть вещи, которые убьешь тем, что назовешь.
…
Они есть.
…
И я даже отдаю себе в них отчет.
…
Ну какие-то совсем такие штуки, внутренние, важные, между вами двумя или в тебе одной, и это маленькое предательство, если ты их пишешь, и все их читают - они есть, эти штуки.
…
Но ты все равно пишешь про них быстрее, чем успеваешь сообразить, что лучше бы не надо.
Потом только.
12/11/07