– Ну вот и отлично! Все в сборе! – Фредди хлопнул меня по плечу, рассчитывая, видимо, оказать тем самым моральную поддержку, в которой я отчаянно нуждалась, но добился лишь того, что у меня подогнулись колени. Голос кузена был неестественно-весёлым, поэтому ничего удивительного, что его мать пришла к ошибочным и, на её взгляд, отвратительным выводам.
– Кто эти Хопперы? – театрально прошептала тётушка Лулу, выкатив глаза от ужаса и вжавшись в сиденье дивана с таким видом, словно собиралась перекреститься.
– Они пришли встретиться с отцом, – спокойно ответила я. – Им предстоит выполнить тяжёлую обязанность, и мы, конечно, не желаем усугублять их страдания.
– Ты хочешь, чтобы мы с мамулей вас покинули? – Фредди предложил это с напористостью человека, зазывающего на «Титаник».
Учитывая неловкость положения из-за пропавшей урны, я ничего не имела против того, чтобы Фредди с тётей Лулу время от времени нас отвлекали.
– Вы не возражаете, если моя тётя и кузен останутся? – спросила я гостей.
– Нет, я не возражаю, – проскрипел Сирил. – Ты возражаешь, Эдит?
– Нет, я не возражаю, – отозвалась жёлтая блузка и передала эстафету красной блузке: – А ты, Дорис?
– Нет, я не возражаю, если ты не возражаешь, Эдит.
Все свои реплики Хопперы произнесли, ни разу не пошевелив губами, одинаковыми деревянными голосами. Я никогда не могла избавиться от мысли, что было бы хорошо собрать их друг в дружку и бросить в ящик с игрушками.
– Привести дядю Морли? – прошептал Фредди мне на ухо.
– Этого не избежать, – пробормотала я в ответ. – Папа должен быть здесь. Попробуй подкрепить его стаканчиком бренди; графин, наверное, у него в комнате.
– Бегу!
Кузен вылетел за дверь, впустив Тобиаса. Хвост моего кота был поднят трубой, словно Тобиас говорил: «Только попробуйте мяукнуть на меня не тем тоном». Мы с Беном разом бросились к нему, якобы для того, чтобы схватить и как следует потискать. И под прикрытием всеобщего минутного замешательства я чуть слышно спросила:
– Ты сказал им, что Харриет у нас нет?!
Бен ответил, уткнувшись в кошачью шерсть:
– Я подумал, что лучше сначала дать им понять, что мы честные люди, так сказать соль земли. – Он покаянно заглянул мне в глаза. – Прости, Элли, знаю, что ты терпеть не можешь этого выражения.
Несколько секунд я пыталась сообразить, что он имеет в виду. А-а, ну да, папа вчера обозвал маму «солью земли». Странно, но никакого раздражения не было и в помине. Слишком многое произошло с той минуты, когда папа объявился на пороге Мерлин-корта. За это время я успела понять, что мой отец – милый и уютный старик, на которого невозможно всерьёз сердиться.
– Не сомневаюсь, муж уже принёс вам свои соболезнования, и мне хотелось бы присоединиться к ним, – забормотала я, обращаясь к Хопперам. – Искренне сожалею о вашей потере и сочувствую. – Я присела на диван рядом с тётей Лулу, которая нежно прижимала к груди свою сумочку. – Простите за бесцеремонность, но в каком родстве вы состояли с Харриет?
Русские матрёшки помалкивали, таращась на меня круглыми блестящими глазами. У них что, языки отнялись?
– Она была нашей кузиной, – наконец ответил Сирил.
– Верно, нашей кузиной, – подхватила матрёшка в красной блузке.
– Нашей любимой кузиной, – поддакнула её сестрица в жёлтой.
– Наши гости состоят в прямом родстве, – пояснил Бен, – брат и две сестры.
– Вы издалека?
– Остановились в пансионе «На утёсе».
Сирил так и сверлил меня взглядом.
– Ты знаешь, где это, Элли. – Бен прислонился к каминной полке, Тобиас пушистым боа устроился на его плече. – Пансион миссис Блум.
– Да, на повороте дороги перед самым Старым Аббатством. Миссис Блум – сестра миссис Поттер.
Я чувствовала, что превращаюсь в попугая. Ещё немного, и на затылке вырастет пёстрый хохолок.
– Неужели? – Бен приподнял брови, изображая интерес.
– Вас подвёз кто-то из жильцов миссис Блум?
– Мы взяли такси. Как и сегодня утром.
С этими словами Эдит опустила взгляд на свои чёрные башмаки из лакированной кожи, вероятно залюбовавшись шнурками. Точно такие же ботинки красовались на ногах Дорис и Сирила.
– Какая жалость, что вам не попался милый мистер Прайс! – Рядом со мной раздалось жеманное хихиканье.
Хопперы дружно уставились на тётушку Лулу, но поскольку их лица по-прежнему ничего не выражали, невозможно было сказать, озадачила ли их реплика.
– Мистер Прайс – коммивояжёр, он подвёз тётю Лулу от станции.
Я поплотнее запахнула верблюжью кофту, моля, чтобы скорее появились Фредди с папой. Меня должно было бы удивить, что Хопперы сами не спросили о нём, но к этому времени уже стало понятно, что в нашей мучительной беседе они не способны на какую бы то ни было инициативу. Или же намеренно хранили сдержанность. Действительно ли Сирил не понял вопроса, когда я спросила, откуда они приехали? Или эти Хопперы не желают сообщать, где живут, из опасения, что папа напросится к ним в сожители, чтобы быть поближе к Харриет? Если так, то в их действиях есть смысл, но мне почему-то не верилось в столь простое объяснение. Откуда мы можем знать, что деревянная троица – те, за кого себя выдают? Скорбящие родственники Харриет, желающие исполнить последнюю волю покойной.
– Мистер Прайс – такой замечательный человек! – Тётя Лулу расцвела в мечтательной улыбке. – Он так умело вскрыл свой собственный автомобиль. Как бы мне хотелось, чтобы мои друзья в Оклендсе познакомились с ним. Морис никогда не мог понять поэзии истинной дружбы. Какое это удовольствие – находиться в кругу людей, столь же увлечённых, как и ты, делиться с ними своими секретами, анализировать, решать сложные задачки… Не понимаю, почему Морис не ужасается при мысли, что мог жениться на одной из этих дурочек, помешанных на бридже. Да мы все прекрасно знаем, какая гадость этот бридж и какими злобными бывают его апологеты. Всю жизнь будут пилить тебя за то, что в один четверг 1954 года у миссис такой-то ты сбросил не ту карту и окончательно испортил и без того отвратительный обед. Ну нет, слава богу, что я ненавижу бридж!
Какое счастье, что Фредди не слышит этого наглого панегирика пороку. Если и есть на свете матери, которые нуждаются в наставлениях собственных отпрысков, то тётушка Лулу – первая из них. Я опомнилась и поспешила взять на себя роль хозяйки дома:
– Отец сейчас спустится. Чаю или, быть может, хереса?
Я почему-то не могла представить, как Хопперы попивают мартини, хотя час был в самый раз для коктейлей.
– Нет, спасибо, – отказался Сирил.
– Нет, спасибо, – отказалась Эдит.
– Нет, спасибо, – отказалась Дорис.
Так я скоро точно превращусь в попугая!
– Тогда как насчёт того, чтобы перекусить? – Бен отважно выдвинулся в центр комнаты и спустил Тобиаса на пол. – На кухне найдутся сандвичи и свежий бисквит.
– Мы никогда не едим в неурочное время, – На этот раз Эдит заговорила первой.
– Никогда, – подтвердил Сирил.
– Никогда, никогда! – припечатала Дорис.
Папа, где же ты?! Помнится, когда я была маленькой, ты умел появляться в самый нужный момент. Ты даже отрывался от любимой книги, вероятно от Льва Толстого, чтобы посидеть у моей кроватки в грозу. Почему же сейчас ты не спешишь мне на помощь? К действительности меня вернул Тобиас, вспрыгнувший на колени.
Сирил разглагольствовал о мороженом:
– В наших обеденных привычках есть только одно исключение. В жаркие дни мы иногда балуем себя небольшим ванильным рожком.
Впервые в его глазах мелькнуло какое-то выражение. Может, именно своей несдержанностью он спровоцировал сестёр пуститься в расспросы? Дорис и Эдит с невесть откуда взявшимся энтузиазмом накинулись на тётушку Лулу.
– Оклендс, – сказала Дорис.
– Вы о нём говорили, – напомнила Эдит.
– Да, говорила. – На щеках тётушка заиграли очаровательные ямочки. – А как же иначе – я так замечательно провела там время. Это почти то же самое, что отправиться на конференцию по обмену опытом. Мой скромный разум получил мощную подпитку в виде новых идей. А ещё я там валялась в постели сколько душа пожелает. И спать ложилась сама, без понуканий Мориса. В Оклендсе мыслят очень современно.