– Ты обидел моих друзей, ублюдок! – прошипела сквозь зубы эта еще молодая, довольно красивая женщина с угрюмым лицом. – А такого я не прощаю…

Стоящие вокруг парни и девчонки из ее команды подобострастно захихикали в ответ на слова своей предводительницы.

– Привяжите его так, чтобы не мог пошевелиться! – приказала Дорхана, и несколько человек послушно выполнили ее приказ.

Через несколько минут руки и ноги Риарха были растянуты в стороны и накрепко привязаны к тут же вбитым в землю длинным кольям. Юноша все это время тщетно продолжал попытки вырваться, но ничего у него не вышло, врагов было слишком много. Он перестал дергаться и с ужасом посмотрел на стоящих над ним.

«Что же они хотят со мной сделать? Ну избили бы и бросили… Зачем же так издеваться?..», – гремели в его голове суматошные мысли, глаза заливались слезами отчаяния, растянутые в стороны руки и ноги уже начинало сводить судорогами.

– Вы хотите знать, что я собираюсь сделать с этим рыжим ублюдком? – обратилась Дорхана к окружившим ее полутора десяткам девчонок и пяти парням из ее компании, затем наклонилась, схватила голову Риарха за уши и приподняла ее. – Тебе это, тварь, тоже, небось, интересно? Сейчас узнаете!

Она отпустила голову привязанного и принялась неспешно стягивать с себя сапоги. Затем развязала узорчатый красный пояс и стянула узкие кожаные брюки, оставшись обнаженной ниже пояса. Воцарилась мертвая тишина. Многие ведь из ее команды, поехав на забаву, только сейчас начали понимать, чем эта забава оборачивается, и перепугались. Один из парней нерешительно попросил предводительницу:

– Дорхана, может быть не нужно… В клане ведь так мало мужчин, нам этого не простят…

Женщина яростным взглядом ожгла говорившего, и парень тут же стушевался, отступив за спины друзей.

– И без этого рыжего ублюдка найдется, кому баб обрюхатить! – разнеслись над плоскогорьем ее грубые слова.

Сказав это, обнаженная ниже пояса дочь старейшины подошла к связанному юноше и, переступив через его голову, стала так, что ее промежность оказалась прямо над лицом Риарха. Юноша с ужасом посмотрел на ее половой орган, только сейчас начиная понимать, что же с ним собираются сотворить, и столь бешено начал вырываться, что даже глубоко забитые в землю колья начали выходить.

– Держите его! – взвизгнула Дорхана, отпрыгивая в сторону.

На Риарха тут же навалилось несколько человек, кто-то крепче забил колья в землю, и он вновь не мог сдвинуться с места. От отчаяния, юноша заплакал в голос, мотая головой из стороны в сторону. Дочь старейшины, опять ставшая над ним, присела на корточки, уловила момент, когда лицо привязанного оказалось наверху и быстро уселась своей половой щелью прямо на его рот и нос. Риарх, почувствовав губами что-то мокрое, волосатое и вонючее, вновь задергался, но это было бесполезно. Женщина же между тем вовсю елозила своей промежностью по его лицу. Через несколько минут подобных упражнений она встала и громко объявила:

– Вот и все! Теперь эта сука всю оставшуюся жизнь будет только лизать и сосать!

Она оглянулась на парней, стоявших поодаль и что-то оживленно обсуждавших, ухмыльнулась и приказала им:

– А теперь вы мальчики, он же ведь и сзади еще целочка…

– Мы в этом не участвуем! – выступил вперед Анхарх, высокий статный молодой мужчина, очередной любовник Дорханы. – Ты говорила, что нужно будет только избить ублюдка, наказать за сломанные носы наших друзей. А о таком… О таком мы не договаривались!

И все пятеро парней решительно развернулись, пошли к лошадям и ускакали.

– Трусы! – закричала им вслед дочь старейшины и быстро повернулась к перепуганным происходящим девчонкам, уже тоже собиравшимся дать деру. – Если из вас, сучки, какая откажется участвовать, то тут же рядом с этим вот и ляжет!

И она пнула привязанного в бок. Девушки тут же оставили всякие попытки к бегству и принялись заверять Дорхану в своей бесконечной преданности. Она же, искривив губы в гнусном подобии улыбки, шипела:

– А теперь каждой выпить не меньше бурдюка воды или пива! И когда захочется отлить и не одной, а всем вместе, так захочется, что уже невтерпеж, то отливать по очереди в рот этого рыжего ублюдка! Если что другое захочется – тоже ему в рот! Вам, суки, все понятно?!

Девушки закивали и, послушно достав бурдюки с водой, принялись, захлебываясь, пить.

– А ты пока будешь лизать! – и с этими словами Дорхана пнула Риарха прямо по яйцам, отчего глаза его вытаращились, тело выгнулось дугой и напряглось, но он сумел сдержать рвущийся наружу крик.

Продолжая дергаться от страшной боли, юноша только сейчас с ужасом осознавал сказанное дочерью старейшины, понимая, что отныне он по закону не вправе ей отказать. И всю свою последующую жизнь он не будет вправе отказать никому в удовлетворении самых гнусных желаний. Он должен будет выполнять приказы каждого и каждой… Ведь по закону он теперь был рабом… Именно против таких законов и восставал Данх. Данх… Имя кумира помогло юноше успокоиться и собраться с мыслями. Он принял решение умереть. Пусть убивают, пусть мучают, но он не будет выполнять их скотских желаний! Он не будет! У него есть гордость.

Дорхана между тем наклонилась над ним, сплюнула ему на лицо и сказала с гнуснейшей ухмылкой на лице:

– Приготовься, сучонок… Я сажусь, и смотри мне, лижи хорошо…

– Попробуй только! – прохрипел он в ответ и также плюнул в ее отвратительную похотливую рожу. – Зубами тебе там все вырву!

– Так я и думала… – губы женщины растянулась в ставшей еще омерзительнее усмешке, и она повернулась к стайке девушек, через силу допивающих воду из бурдюков. – Сианка, а иди-ка сюда…

Из-за спин остальных выглянула симпатичная шатенка с округлым, приятным личиком и, опустив голову и пряча глаза, подошла к Дорхане. Опозоренный юноша не верил своим глазам – ведь еще только три дня назад они с ней клялись друг другу в вечной любви, а теперь она среди этих… Осознание предательства любимой было столь страшным для него потрясением, что Риарх даже не почувствовал, как из его глаз потекли слезы, а из глотки вырвался вой смертельно раненного зверя. «Тварь! Тварь! Тварь! Она такая же, как и эти… А я ей верил!», – набатом грохотало в его голове. Он не слышал, как дочь старейшины тихо, с ласковой улыбкой, проговорила, обращаясь к девушке:

– Так вот, Сианка, если ты не уговоришь его выполнять все, что мы потребуем, то с тобой много чего интересного случится…

Девушка вся сжалась от страха, побелела – она ведь прекрасно помнила, что сотворила Дорхана с ее подругой Анхой во время вчерашней ночевки. Нетвердыми шагами Сианка подошла к привязанному юноше и присела перед ним.

– Прости меня, Риарх… – прошептала она сквозь слезы. – Меня же пригласили на охоту, как я, безродная, не имеющая родственников, могла отказать самой Дорхане?.. Я же не знала, что так будет… А тебе ведь теперь все равно всю жизнь этим заниматься… Не противься, пожалуйста, помоги мне… А то она со мной такое сделает…

И не выдержав, девушка заплакала. Но Риарх не видел ее слез, он плюнул ей в лицо и прохрипел:

– Убирайся, тварь! Ты такая же мерзость, как и все они!

Сианка медленно встала и на дрожащих, подгибающихся от смертельного ужаса ногах, вернулась к Дорхане. Та ощерилась и, схватив девушку, швырнула ее к остальным, приказав:

– Разденьте эту дуру догола и крепко держите. На месте, где бы рыжий ублюдок хорошо мог ее видеть.

Сианка почувствовала, как ее схватило множество рук и начало срывать с нее одежду. Она тихонечко визжала от страха, пока ее подтаскивали ближе к связанному пареньку. Девушку крепко держали, даже ноги развели в стороны, и ее сокровенное бесстыдно пялилось в белый свет. Дорхана вновь присела перед лицом Риарха и достала из ножен под мышкой широкий кинжал, поглаживая его лезвие пальцами.

– А теперь слушай меня, рыжий недоносок, – приторно ласковым голосом почти прошептала она. – Эту безродную девку я заманила, зная, что ты будешь сопротивляться. Я сейчас начну нарезать ее маленькими кусочками, пока ты не будешь готов…