Сначала Сергею показалось, что у него двоится в глазах, но уже через секунду он машинально потянулся за оружием: то, что он увидел, вряд ли сулило им что-то хорошее.

Вертолетов на крыше было два.

39

– У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, кто бы это мог быть? – негромко проговорил Вознесенский.

– Ни малейших, – также тихо ответил Сергей.

Стоя на крыше и не отходя от выхода, они не могли видеть того, кто сидел внутри второго полицейского вертолета, находящегося почти на противоположном краю крыши.

Солнце ещё только начинало восход, и света его первых лучей было недостаточно, чтобы определить, есть ли там кто-нибудь вообще. Кроме того, стекло кабины было не совсем прозрачным, а слегка тонированным.

– Что будем делать, Богданов? Может, вернемся в башню, пока не поздно?

– Я думаю, что если бы хотели напасть, то уже бы напали…

– Где твое оружие?

– Оставил в кабине.

Вертолет, на котором прилетел Сергей, находился примерно посередине между вторым вертолетом и дверью выхода, возле которой они стояли.

– Платон Евгеньевич, я сейчас подойду к своей машине и попробую достать автомат. При малейшем постороннем движении просто прячьтесь обратно за дверь и закрывайтесь.

– Хорошо. Только давай без геройства.

Не ответив, Сергей шагнул вперед. Потом ещё раз. Затем очень медленно двинулся к вертолету, стараясь не делать резких движений.

Остановившись у кабины, он взялся рукой за ручку дверцы и оглянулся на Вознесенского. Тот, всё также не шевелясь, стоял возле выхода. Сергей повернулся в сторону второго вертолета. Никакой реакции.

Он плавно потянул на себя ручку замка и стал медленно отодвигать дверцу.

– Доброе утро.

В кабине вертолета находилась девушка. Она полулежала на дальнем от дверей кресле и была настолько миниатюрна, что снаружи, через стекло, её было практически не заметно.

В руках она держала автомат Сергея.

– Сделай шаг назад. Или я испугаюсь и начну стрелять.

Девушка имела азиатские черты лица, была коротко стрижена и одета во все черное. На вид ей было от силы лет двадцать – двадцать два.

– В последнее время чуть ли не каждый, кого я встречаю, угрожает мне оружием, – спокойно произнес Сергей, улыбаясь. Медленно он отступил на пару шагов назад.

– Ну что там? – прокричал от двери Вознесенский.

Сергей не успел ответить, как послышался звук открываемой дверцы второго вертолета, и кто-то выпрыгнул из кабины. Худощавый мужчина лет двадцати пяти был одет в местную полицейскую форму и вооружен короткоствольным автоматом.

– Стой там, где стоишь, дядя, – крикнул он.

Осторожно подходя ближе и не сводя с Сергея глаз, он обратился к Вознесенскому:

– Платон Евгеньевич, может, вы тоже подойдете, поговорим? – в словах его, помимо явного волнения, почему-то прозвучал сарказм.

– Лёва? Это как понимать?! – при виде молодого человека Вознесенский изменился в лице. – Ты откуда здесь взялся? А ну-ка быстро брось оружие, паршивец, или я тебя…

– Не брошу! И я предупреждал, что рано или поздно тебе придется со мной считаться! – зажмурившись, юноша направил дуло автомата в сторону и нажал на курок.

Раздалась короткая очередь, от которой у Сергея слегка заложило уши.

– Не надо мне указывать! Подойти сюда, и скажи своему супермену, чтобы он не дергался! Или я застрелю вас обоих! – в голосе молодого человека послышались истерические нотки, – Лю! Вылезай! Сколько уже можно там сидеть?

Девушка открыла вторую дверцу и выбралась с противоположной стороны вертолета.

– И ты здесь, Леночка?

– Здравствуйте, Платон Евгеньевич.

– Здравствуй, солнышко. Тебе что, тоже голову напекло, как и этому молокососу? Или ты, как обычно, «не в себе»? Так. Оба быстро положили оружие и объяснили мне в чем дело!

– Ты сам знаешь в чем дело, – снова заговорил Лёва. – Бросай сюда свои ключики, садись в вертолет и лети отсюда вместе с этим головорезом, а мне нужно кое о чем потолковать с Гостем.

– Ты ещё не дорос, чтобы с ним разговаривать! Научись сначала общаться с себе подобными и стань хоть немного полезным членом общества, а уж затем…

– Не беспокойся, мне нужно от него совсем немногого.

– Я знаю, что тебе нужно. И мы с тобой уже говорили об этом. Хорошо. Давай так: сейчас ты успокаиваешься, мы все вместе едем в Резиденцию, садимся спокойно и разговариваем, и я тебе обещаю, что…

– Нет уж, хватит! Я не для того устроил весь этот апокалипсис, чтобы в который раз слушать твою демагогию о величии науки! Инопланетянин должен убираться туда, откуда пришел! Ему здесь не место! И ты сам это знаешь, отец…

– Постой, как – устроил апокалипсис? Так это – твоих рук дело, ублюдок?! Да я тебя сейчас раздавлю! – Вознесенский рванулся по направлению к молодому человеку, но тут снова раздались выстрелы.

На этот раз стреляла девушка. И хотя стреляла она в воздух, это произвело эффект – Вознесенский остановился и замер на месте.

– Да! Мне пришлось запустить «установку времени», мне пришлось рискнуть и вызвать импульс с максимальным прерыванием! Мне нужно было проникнуть сюда! Я же не знал, что ключ, который я «одолжил» у Игнатьева, уже не работает. И если бы не этот герой, то, возможно, я бы не смог сейчас оказаться здесь. Поэтому давай не будем усугублять ситуацию. Просто отдай мне свой ключ. Меня уже ничего не остановит!

– Чего ты хочешь, Лёва? Ты хочешь, чтобы Гость ушел? Но тогда нас уничтожат российские «суверенные либералы» и отнимут у нас всё, что мы имеем. Наши открытия, наше богатство, наш Остров… Ты этого хочешь?

– Надо уметь договариваться с миром, а не отгораживаться от него!

В любом случае, иноземная тварь должна убираться обратно в космос, или куда там ещё! Рано или поздно, из-за неё погибнет всё человечество. Все эти игры в бессмертие, полеты во времени и клеточные мутации не останутся безнаказанными, в конце концов сам Бог покарает нас за всё это! А что касается русских… Не захотят дружить – будем воевать. У нас ведь уже есть супероружие, чего ты боишься…

– Ты просто кретин, Лёва! К тому же, ты неблагодарная свинья. Твоя старость наступит не раньше, чем через тысячу лет, твой организм не боится болезней, на твоих счетах – миллионы евро, ты владелец акций и недвижимости по всему миру! Живя в самом безопасном месте на свете, ты и твоя подружка, помимо всех мыслимых и немыслимых удовольствий этого мира, ещё позволяете себе наркотики! И это на моем Острове, где даже я не смею выйти на улицу после бутылки вина!

А что ты сделал для того, чтобы жить здесь и иметь всё это? Я тебя спрашиваю, безмозглая тварь! Ты ничего не сделал!

И ты ещё осмеливаешься указывать мне и моему Гостю, как нам быть?! Да я тебя… – Вознесенский, не в силах сдержаться, вновь бросился на сына.

Сергей успел увидеть только, как дуло автомата в руках юноши вновь дернулось, раздался выстрел, и Вознесенский, схватившись за плечо, сначала согнулся пополам, затем упал на колени.

Сергей подошел и присел рядом с раненым.

– Платон Евгеньевич…

– Сволочь… Он попал мне в руку. Ох, и больно же…

– Ты сам виноват, папа! Отдай мне ключи! Лю, подойди, пусть герой возьмет у отца ключ и отдаст тебе…

Девушка сделала несколько нерешительных шагов по направлению к Вознесенскому, и в этот момент раздался негромкий, но отчетливый металлический звук: щелчок электронного замка на открываемой двери аварийного выхода.

Все четверо находящихся на крыше людей обернулись на этот звук.

В темном проеме открывшейся двери показался массивный силуэт. Неторопливо, словно в замедленной съемке, Гость преодолел явно тесное для него отверстие выхода и, ступив на поверхность крыши, замер, глядя на людей ничего не выражающим взглядом.

Здесь, при естественном освещении, его кожа выглядела ещё более желтой, чем при свете ламп, а лицо казалось грубо вылепленной из глины маской.