– То есть, по-вашему, люди, которые в будущем вновь возникнут на Острове, могут даже не понять, что они уже в другом времени?

– Думаю, что не только не поймут, но даже посмеются над вами, если вы захотите им это рассказать. И единственным вашим аргументом будет только календарь.

– Вы так уверенно всё это описываете. А что, если человек, находясь вне времени, что-то испытывает? Боль, галлюцинации, эмоции? Как можно знать это наверняка, если опытов с человеком, как вы говорите, ещё не проводилось?

Соловьев молчал.

– Или всё-таки проводились? Да ладно вам темнить, Илья Сергеевич, я же всё-таки офицер, тем более и так уже в курсе почти всех дел. Неужто никого не прокатили на «машине времени»?

– Ну, я бы не стал так громко называть наш скромный опыт: всего три эксперимента, самым длинным из которых был «прыжок» на двое суток вперед. К тому же, мы бы не решились и на такое, если бы доброволец сам не замучил нас с этим.

– Наверняка, какой-нибудь маньяк из шайки Игнатьева?

– Вы удивитесь, но это не совсем так. Нет, ну конечно, это был не человек с улицы. Но и не ученый-исследователь.

Это был Гриша, наш техник. Он имел допуск к установке, потому что занимался её обслуживанием. Но мотив у Гриши был крайне прозаичен: за роль «подопытного кролика» он хотел получить роскошную квартиру, собственный автомобиль и плюс к этому – сто тысяч фунтов на свой счет в Ллойдс.

Сначала ему отказали, но он был настойчив и постоянно донимал с этим самого Игнатьева. В конце концов, Лев Юрич (так зовут Игнатьева) пошел к Платону и получил полномочия принять условия Гриши и приступить к опытам. Вот так.

Они подошли к выезду из «первой зоны».

– Вот мы и пришли. Илья Сергеевич. Дальше я пойду один, а вы возвращайтесь в Резиденцию. Если уйдете спать, то напишите на столике, где вас искать, хорошо?

– Хорошо. Удачи вам, Сергей.

32

Вокруг стояла уже привычная тишина.

Сергей не спеша шагал по ночной улице в сторону Управления полиции, разглядывая темные контуры зданий и прислушиваясь к шелесту пальмовых листьев над головой.

Похоже, в ближайшие часы его миссия закончится, и он навсегда покинет Остров. Сергей понимал, что вряд ли ещё когда-нибудь ему доведется здесь побывать, и сейчас старался запечатлеть в памяти как можно больше деталей этого удивительного города.

Как порой неожиданно складываются обстоятельства. Ещё каких-то три дня назад он был полностью погружен в летаргию отпуска и мелких бытовых проблем, и выплата по кредиту, замена масла или посещение стоматолога были для него важнее всех тайн Вселенной.

А сегодня он – здесь, в чуждом ему мире, за тысячи километров от дома, среди зловещих загадок и невероятных открытий. Что поделать, такова специфика профессии – быть готовым в любую секунду сменить обыденность на экзотику, спокойствие на риск, а комфорт на экстрим. И так было всегда.

Впрочем, командировка на Остров оказалась совсем не похожей на все его прошлые задания. И дело было не в удаленности региона или особой важности миссии, а в том, что впервые за всё время службы Сергей воспринимал происходящие события как что-то, касающееся его лично.

И причина – не только его прошлое, связанное с Анной.

Сергей прокрутил в памяти события последних двух дней.

Прибытие на Остров. Пустые улицы и дома. Встреча с Лурье. Гибель костариканцев. Таинственный, почти потусторонний Нексус. Появление Ахмеда и его странная смерть. Невероятный рассказ Соловьева.

А ещё визит в дом Анны и чтение её дневника. Общение с Кириллом, переросшее в подобие дружбы. Невольное знакомство с судьбами людей, чьих лиц он так и не увидел.

Что заставляет его смотреть на происходящее через призму личного восприятия и собственных эмоций?

Возможно, ответ лежит где-то на поверхности, но Сергей обнаружит его лишь после возвращения, в привычной обстановке, без суеты проанализировав каждую деталь.

А сейчас у него почти не осталось времени. Перед ним финишная прямая, последняя и самая ответственная часть его задания.

Реактор – в башне. Ключ от пульта управления – у Вознесенского, который находится там же, да ещё и в очень уязвимом положении. Что касается Гостя, то, судя по словам Соловьева, никакой опасности он не представляет.

После отключения реактора, Сергей не станет покидать Нексус, а связавшись с командованием авианосца, дождется появления на Острове спецназа и экспертов. После чего активирует «Купол» вновь, чтобы воспрепятствовать высадке англичан и американцев. Таким образом, его задание будет выполнено, и можно будет возвращаться. А в здешней научной фантастике пусть разбираются ученые и те, кому это положено.

Несмотря на кажущуюся ясность ситуации, Сергей ощущал внутренний дискомфорт.

Это было не просто состояние усталости или раздражения от затянувшейся операции, а вполне объяснимое чувство сожаления и досады: вместо помощи оставшимся на Острове людям, он принесет им то, чего они больше всего боятся.

Сергей подошел к зданию Управления.

В конце концов, никакой его вины здесь нет. Он – простой солдат, который выполняет приказ командира. А командир, в свою очередь, выполняет приказ Родины. И если Родине нужно, чтобы он был здесь, то он – здесь и не имеет права сомневаться в своем предназначении и в своей правоте.

За годы своей службы Сергей повторял эти слова неоднократно.

Каждый раз они позволяли ему избежать лишних вопросов к самому себе и всегда приходили на помощь, когда нужно было выполнить ту или иную не совсем приятную работу.

В вестибюле Управления было темно и прохладно. В полной тишине он пересек вестибюль и, пройдя мимо неработающих лифтов, начал подниматься по лестнице.

Впрочем, операция ещё не завершена. И вместо того, чтобы рассуждать на темы морали, сейчас было бы гораздо полезнее сосредоточиться на конкретных деталях заключительного этапа.

Как раз в тот момент, когда Сергей достиг некоторого внутреннего согласия с самим собой, он добрался до последнего этажа здания и, пройдя пост, оказался на вертолетной площадке.

Несмотря на то, что свои редкие реальные полеты Сергей почти не помнил, управлять вертолетом он умел достаточно хорошо: еженедельные тренировки на симуляторах никто не отменял.

Он довольно долго просидел в кабине, прежде чем завести двигатель, тщательно осматривая приборную панель и проверяя плавность перемещения всех рычагов управления.

Включил топливомер. Объем топлива в каждом из баков был максимальным. Затем – аккумуляторные батареи. Напряжение в норме. Система воздушного охлаждения…

Не торопясь, вспоминая все положенные перед взлетом проверки, Сергей произвел подготовку вертолета к запуску.

Включил прожектор. Он оказался довольно мощным, хотя для такого полета вполне хватило бы и света фар.

Крыша Нексуса находилась совсем рядом, но Сергей не чувствовал себя до конца уверенным. Пытаясь подсознательно оттянуть процедуру вылета, он внимательно изучал в кабине каждую надпись, а затем и просто – откинулся в кресле и уставился в ночное небо.

Звезд почти не было видно, а само небо казалось чистым и далеким. Оно навевало мысли о вечности и краткости человеческой жизни, и Сергей вдруг ощутил некое спокойствие и умиротворение.

Однако сидеть так можно было до бесконечности.

Стряхнув с себя оцепенение, он зачем-то потер руки и запустил двигатель.