Об иконах святых Иоанн Дамаскин пишет: "Пока святые жили, они были исполнены Духа Святого, и после смерти Благодать никогда не удаляется ни от их душ, ни от могил, ни от священных их изображений".[153] Безусловно, иконам не следует поклоняться, как Богу. Но они принадлежат к разряду вещей, освященных присутствием Христа, таких, как, например, Назарет, Голгофа, древо Креста. Эти места и предметы стали вместилищами и сосудами "божественной энергии", ибо посредством их Бог совершает спасение людей. В наше время иконы заняли место чудес и других деяний Христа, которые, по счастью, видели и которыми восхищались Его ученики.[154]

Подытожим. Как мощи способствовали сообщению между небом и землей, так и на иконах оживало то чудесное illud tempus, когда среди людей жили Христос, Пресвятая Дева и апостолы. Иконы — если и не обладают той же силой, что и мощи, — доступнее для верующих: их можно найти и в самых скромных храмах и часовнях, и в частных домах. Кроме того, их созерцание приобщало к целому миру символов. Иконы, таким образом, могли дать углубленное религиозное образование тем, кто не знал грамоте (что они фактически и делали для всех слоев сельского населения Восточной Европы).[155]

Иконоборчество стало следствием политических и социальных причин. Другой подоплеки у него не было. Иконоборцы не знали или не хотели признавать символическую функцию священных образов; многие защитники икон, со своей стороны, использовали их культ либо для своей выгоды, либо для возвышения престижа, укрепления власти и обогащения тех или иных церковных институтов.

Глава XXXIII

МАГОМЕТ И РАСЦВЕТ ИСЛАМА

§ 259. Аллах, арабский deus otiosus

Из всех основателей мировых религий Магомет[156] — единственный, чья биография, в общих чертах, известна.[157] Между тем, это отнюдь не означает, что так же хорошо известна его «внутренняя», сокровенная биография. Однако огромную ценность представляют имеющиеся у нас исторические данные о его жизни и религиозном опыте, подготовившем и определившем его пророческое призвание, а также сведения об арабской цивилизации его времени и социо-политических структурах Мекки. Эти сведения не объясняют ни личность Магомета, ни успех его проповеди, но позволяют лучше оценить творческую сторону его Послания. Важно располагать богатой исторической документацией хотя бы об одном из основателей мировых религий — тогда еще полнее будет явлена вся мощь религиозного гения. Иначе говоря, только тогда станет понятно, в какой мере религиозный гений может использовать исторические обстоятельства для торжества своей миссии и, в конечном счете, для того, чтобы круто изменить сам ход истории.

Магомет, родившийся в Мекке предположительно между 567 и 572 гг., принадлежал к могущественному племени курейшитов. В шестилетнем возрасте, оставшись сиротой, он сначала воспитывался дедом, а затем дядей с материнской стороны Абу Талибом.[158] По достижении двадцати пяти лет он пошел в услужение к богатой вдове по имени Хадиджа и совершил несколько караванных путешествий в Сирию. Вскоре, приблизительно в 595 г., несмотря на разницу в возрасте (Хадидже тогда было 40 лет), он женился на своей хозяйке. Брак оказался счастливым; Магомет, после смерти Хадиджи имевший еще девять жен, при ее жизни других женщин в жены не брал. У них было семеро детей; три сына, умершие в младенчестве, и четыре дочери (самая младшая, Фатима, впоследствии выйдет замуж за Али, двоюродного брата Магомета). Заслуживает внимания роль Хадиджи в жизни пророка: именно ее поддержка помогала ему осмыслить свое религиозное призвание.

Недостаточно хорошо известна жизнь Магомета до получения первых откровений (ок. 610 г.). По преданию, им предшествовали длительные периоды "духовного уединения" (tahannuth) в пещерах или иных пустынных местах — практика, чуждая арабскому политеизму. Весьма вероятно, что Магомет находился под большим впечатлением от встреч с монахами-христианами или от рассказов об их ночных бдениях, молитвах и медитациях, которые он слышал во время своих путешествий. Двоюродный брат Хадиджи был христианином. Кроме того, и до арабских городов донеслись отголоски ортодоксальной или сектантской проповеди христианства (несторианского или гностического толка), дошли религиозные иудейские идеи и практики. Христиан в Мекке проживало немного, по большей части, это были люди низкого звания и малообразованные (вероятно, эфиопские рабы). Иудеи же в основном проживали в Ясрибе (будущей Медине) и в дальнейшем мы увидим (§ 262), в какой мере пророк рассчитывал на их поддержку.

Правда, в эпоху Магомета влияние иудео-христианства не привело к значительным изменениям в религии Центральной Аравии. Приходя в упадок, она все-таки сохраняла структуры семитического политеизма. Религиозным центром была Мекка (Makkah). В птолемеевском corpus ["Альмагест"] (II в. н. э.) она упоминается как Makoraba — производное от сабейского Makuraba, «святилище». То есть Мекка вначале была церемониальным центром, вокруг которого постепенно возводился город.[159] В центре освященной территории, Hima, находилось святилище кааба (букв, "куб"), сооружение под открытым небом, со встроенным в один из его углов знаменитым Черным Камнем — считалось, что он внеземного происхождения. Обход вокруг этого камня составлял в доисламские времена, составляет и сегодня, важный элемент ритуала ежегодного паломничества (хадж) на Арафат, гору, расположенную в нескольких километрах от Мекки. Господином Каабы считался Аллах (букв. "Бог"), тем же тенимом пользовались арабские христиане и иудеи для обозначения имени Бога. Но Аллах уже давно стал deus otiosus, культ которого сводился к установленным приношениям первин (зерна и скота) — ему и различным местночтимым божествам.[160] Среди них наиболее важными были три центрально-аравийские богини: Манат (Судьба), ал-Лат (женская форма имени Аллах) и ал-Узза (Могущественная). Почитаемые за "дочерей Аллаха", они снискали такую популярность, что в начале своей проповеди сам Магомет совершил ошибку (которую в дальнейшем исправил) и отвел им роль предстательниц перед Богом.

В общем, и целом, доисламская религия носила черты сходства с народной религией Палестины VI в. до н. э., как она зафиксирована в документах иудео-арамейской колонии Элефантины в верховьях Нила: вместе с Яхве-Яху почитались Бетэль и Харамбетэль, богиня Арат и некое божество растений.[161] В Мекке служба при святилище, хорошо оплачиваемая и переходящая по наследству от отца к сыну, доверялась выходцам из влиятельных семей. Похоже, что священства, в собственном смысле слова, не существовало. Несмотря на родство со словом kohen, означающим у евреев «священнослужитель», арабское kahin означало "провидец, прорицатель" — тот, кто, будучи, одержим джинном, получал дар предсказывать будущее, находить потерянные вещи или заблудившихся верблюдов.[162] Среди современников Магомета лишь так называемые ханифы, поэты и визионеры, были монотеистами, часть из которых находилась под влиянием христианства, хотя эсхатология, характерная для христиан (а впоследствии и для всего ислама), была им столь же чужда, сколь она была, скорее всего, чужда арабам вообще.[163]