Паницкий велел милицейскому патрулю доставить всю компанию в управление, куда сам он обещал подъехать вскоре. Чтобы выполнить приказ майора, пришлось вызывать милицейский фургон, потому что восемь человек вместе с самими милиционерами в обычный патрульный «уазик» никак не помещались, и когда этот фургон наконец-то прибыл и их всех пятерых сажали туда, это выглядело уже как арест. Полыхаев при этом криво улыбался, заметно нервничая. Петрович и Сашка тупо молчали, их обоих мучило похмелье, Леха-киллер и Юлька переглядывались друг с другом, были спокойнее всех. Для них общение с ментами было делом привычным.

Майор прибыл в управление вовсе не скоро, а к девяти часам, к началу рабочего дня, и первым для беседы пригласил Полыхаева. Остальным пришлось по-прежнему сидеть в коридоре и ждать. От майора Полыхаев вышел довольный и, не глядя на сидящую в коридоре компанию, поспешил к выходу. За ним в кабинет зашел Петрович, через полчаса туда же позвали Сашку. Еще через некоторое время завели и Леху, и Юлька осталась сидеть одна. Ждать ей до ужаса надоело, она стала потихоньку задремывать, что было вполне естественно после без сна проведенной ночи, как вдруг дверь кабинета вновь отворилась, и на этот раз пригласили ее.

Внутри она нашла всю компанию сидящей на стульях у стены, вид у каждого был отменно сумрачный и удрученный. Ей майор предложил сесть на стул возле своего стола, что Юлька тут же и сделала.

– Так, вначале персоналии, – сказал майор, пододвигая к себе лист бумаги и вопросительно глядя на Юльку.

– Фролова Юлия Владимировна, – сказала Юлька. Майор стал писать.

– Год рождения?

– Семьдесят девятый.

– Адрес по прописке?

Юлька назвала.

– Место работы?

– Дворец культуры «Комбайн», музыкальная студия.

Майор перестал писать, поднял на нее глаза, нахально и иронически ухмыляясь.

– А вот сейчас возьму и позвоню туда, в ДК «Комбайн»! – сказал он весело. – Спрошу, правда ли ты там работаешь.

– Звони, начальник, могу номер телефона подсказать! – отозвалась Юлька устало и грустно. – У меня там шесть часов в неделю по девятой тарифной сетке. Что, на эти деньги можно жить?

– Ах, вот как! – Майор посмотрел на нее серьезно, с сочувствием. – И давно на углу стоите?

– Не так, чтоб очень… Года полтора. – Юльке сочувственная рожа майора была еще неприятнее нагло ухмыляющейся.

– Понятно. – Майор кончил писать, отложил ручку в сторону. – Значит, так! – сказал он, пристально глядя на нее. – Где и когда познакомились вы с Губиным Дмитрием Петровичем? – был его первый вопрос.

– Губин – это вот этот, что ли? – Юлька кивнула на сидящего возле стены Петровича.

– Так! – майор откинулся на спинку стула. – Имен лиц, с которыми вы были задержаны, вы не знаете?

– Они мне не представлялись! – ответила Юлька. – Называли друг друга в разговоре между собой. Вот этот, старый и лысый – Петрович, вот эти двое – Леха и Сашка.

– Так, хорошо, хорошо. – Майор кивнул, перебивая ее. – Итак, когда и где вы познакомились с Петровичем?

– Вчера вечером. Вот этот, Сашка, снял меня на Большой Казачьей, привез к нему на склад.

– Когда это было?

– Около половины шестого.

– На какой машине он к вам подъехал на Большую Казачью?

– На черном джипе.

– Марка?

– Без понятия! – Юлько небрежно отмахнулась. – Я в этих иномарках ничего не смыслю.

– Ну, это та самая машина, которая выезжала из ворот склада и была задержана патрулем ДПС?

– Конечно! – Юлька пожала плечами. – А какая же еще?

– Так, хорошо, – майор на мгновение задумался, глядя на чистый бланк протокола. Потом спросил тем же ровным корректным милицейским тоном: – Скажите, Петрович вам рассказал, куда он ездил вчера с друзьями на своем джипе?

Юлька запнулась, глядя на майора озадаченно. Вдруг вспомнила, что это старый ментовский трюк: следователь спрашивает, какого цвета была перчатка, хотя на самом деле сам факт наличия этой перчатки под большим вопросом.

– Петрович вчера никуда не ездил на этом джипе, – сказала Юлька. – Они весь вечер сидели на складе и пили.

– Ну как же никуда не ездили? – спросил майор с мягким укором в голосе. – А соседи – люди, живущие в частных домах рядом с вашим складом, – утверждают, что черный джип около шести часов выехал из ворот склада и вернулся минут через сорок обратно.

У Юльки противно екнуло в груди при этих словах. «Соседи! Черт… Что за олух этот Петрович!» – думала в отчаянии Юлька. Устраивает мокрое дело, ничуть не заботясь о том, чтобы лишний раз не засветиться! Однако теперь, даже если есть показания против них соседей в Слепцовке, ей ничего не остается, как и дальше врать напролом, наплевав на все. Главное, не запутаться в своих утверждениях, не отказываться от собственных слов.

– Мне плевать, что говорят ваши соседи! – сказала она агрессивно. – Я говорю то, что сама видела. Петрович и его друзья весь вечер сидели на складе и пили, никуда не ездили.

К удивлению Юльки, майор удовлетворенно и даже как-то благосклонно кивнул, и Юлька вдруг поняла, что все эти показания соседей – чистый блеф, очередная ловушка, в которую майор хотел поймать ее. Что на самом деле майор ни в какую Слепцовку еще не ездил и ни с какими жителями этой крохотной деревушки, где расположен был склад Петровича, не разговаривал. У Юльки вдруг кровь бросилась в лицо, ей стало нестерпимо жарко от осознания того, какой опасности она только что чудом избегла.

– Так, хорошо, – сказал майор. – Значит, вы утверждаете, что эти трое, – он кивнул в сторону сидящих у стены, – вчера весь вечер сидели на складе и пили, так?

– Почти, – сказала Юлька. – Пили только вот эти двое, Петрович и Сашка. А вот этот, Леха, не выпил ни грамма.

– Серьезно? – Майор снова откинулся на спинку стула. – Как это он ухитрился?

– Он же ночной сторож при складе, – пояснила Юлька. – Я так поняла, хозяин ему запретил пить.

Майор усмехнулся, кивнул, открыл было рот, хотел еще что-то сказать, но тут дверь открылась, и в комнату вошел милицейский капитан, коренастый, небольшого роста, но казавшийся физически крепким, мускулистым, на вид много моложе майора, почти еще мальчик.