Пассажирка исчезает в подъезде и вскоре возвращается – с деньгами и со старым, больным пуделем на руках. Больше Пьер в кино не снимается; сегодня ему исполнился шестнадцатай год. Обычно пудели не живут так долго. Если приравнять возраст Пьера к человеческому, ему уже более ста лет. Старческие глаза слезятся, изо рта свисает гипертрофированный, почерневший на конце язык… Был уже полдень, а выручка моя все еще не достигла и двадцати пяти долларов. Черт возьми, да я опять ничего не заработал!

8

Выбраться из лабиринта, именуемого Вест-Вилледж, легко только тому, кто знает этот район. Сворачивая из переулка в переулок, я блуждал в поисках знакомой магистрали и никак не мог отыскать ни Шестой, ни Седьмой авеню, проходивших где-то совсем рядом, как вдруг увидел – чемоданы!.. Два черных и два коричневых…

Еще совсем недавно я, как и вы, не обратил бы никакого внимания на эти, вполне заурядные чемоданы, стоявшие у обочины тротуара. Но сейчас сердце мое дрогнуло и заныло: с ручек чемоданов свисали бирки с яркими буквами JFK[22]… Неужели и мой час пробил?..

Хозяин чемоданов, пригнувшись, спросил через окно:

– Поедете в «Кеннеди»?

Открывая багажник, я заметил еще двух пассажирок. Принаряженные тихие девочки стояли чуть в стороне, обнимая своих кукол.

Отец девочек подавал мне чемодан за чемоданом, а я осторожненько, деланно-равнодушным тоном, чтобы не спугнуть клиента, спросил:

– Подскажете мне дорогу?

Он внимательно посмотрел на меня:

– Я живу в Лос-Анджелесе. А вы разве не знаете, где находится аэропорт?

– Приблизительно, – промямлил я.

Между тем багажник с тремя чемоданами, которые из-за квадратной их формы мы еле втиснули, был уже захлопнут; девочки уже уселись, и призадумавшийся было пассажир – а не поехать ли ему в аэропорт в каком-нибудь другом кэбе? – все же не отнял у таксиста выгодный рейс, а великодушно предоставил мне возможность решать самому:

– У нас есть полтора часа – успеете?

Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

– Успеем! – сказал я. – Найдем!

Кровь стучала в висках. Я услышал, как хлопнула дверца и рванул к перекрестку… О, как проклинал я теперь свое легкомыслие! Ведь сегодня у отеля «Мэдисон» можно было подробно расспросить водителей, как проехать из центра в «Кеннеди». Но почему именно в «Кеннеди», а не, скажем, на стадион «Янки»?.. Да и пассажиры успели меня избаловать: до сих пор почти каждый из них знал свой маршрут.

Каким-то чудом уже через полминуты мой чекер оказался на Шестой авеню, и, как только красный свет преградил мне дорогу, я выскочил из машины и метнулся к остановившемуся рядом такси.

– Как попасть в «Кеннеди»?

И шофер, и пассажиры рассмеялись – вот так кэбби!..

Ждать, пока они кончат смеяться, времени не было, и я хотел было кинуться к другой желтой машине, но таксист уже совладал с собой и сказал:

– Не нервничай, это очень-просто. Езжай до Сорок шестой улицы, поверни направо, доедешь до шоссе и – прямо, через мост Трайборо. Следи за указателями, и приедешь в «Кеннеди». Ты не можешь туда не попасть!

Вспыхнул зеленый свет, сзади надрывались гудки, но таксист схватил меня за руку:

– Повтори!

«До Сорок шестой и направо, до Сорок шестой и направо!» – я гнал машину, слышал за спиной детские голоса, но не оглядывался. Было стыдно встретиться глазами с человеком, который доверился мне и теперь наблюдал, как я суматошусь… Голоса девочек звучали тихо-тихо, однако, я уловил, что они повторяют одно и то же: «Папынетупапынету…»

Я прислушался:

– Нашего папы нету…

Я оглянулся, и – голова пошла кругом! На заднем сиденье прижались друг к дружке две перепуганные малышки. На полу болтался четвертый чемодан; «папы» в машине небыло…

Увидев этот проклятый чемодан, я мгновенно понял, что произошло. Отец девочек поставил его в кэб и захлопнул дверцу с тем, чтобы обойти чекер сзади и сесть с другой стороны, а я в это время нажал на газ… Но как только эта картина прояснилась, другая леденящая мысль залила мозг: ГДЕ?.. На какой улице все это случилось?.. Где я его оставил? Ведь я ничего не помню!..

Девочки были очень напуганы, но, все же они не растерялись до такой степени, как я.

– Папа остался у бабушкиного дома, – сказала младшая.

У меня, однако, уже не было сил, чтобы попытаться разыскать «бабушкин дом». Я был счастлив, что эти козявки хоть не ревут.

– Дети, – сказал я добрым, как у Волка из «Красной шапочки», голосом: – Сейчас мы поедем в полицию, и нам скажут, где находится бабушкин дом.

– Мистер водитель! – сказала старшая, ей было от силы лет пять: – Нам нужно ехать прямо до «Королевской котлеты» и свернуть налево. Бабушкин дом – там.

Я доехал до «Королевской котлеты», повернул, и мы увидели папу.

– Папа! Папа! – запищали девчушки…

Что пережил этот человек, когда какой-то подозрительный тип, выдававший себя за таксиста и не знавший дороги в аэропорт, говоривший к тому же на ломаном языке, угнал машину с его крошечными детьми? Как он воспитывал своих малявок? Кто и как воспитывал его самого, если, увидев меня, он не выругался и опять-таки не отнял у меня работу… По-видимому, он все же не ведал, какие еще страсти ему предстоит принять за свою доброту – на пути из Гринич-Вилледж к вокзалу авиалинии «TWA».

9

Аэропорт «Кеннеди»! – половина души, половина жизни нью-йоркского кэбби, неисчерпаемый колодец фартовых таксистских долларов! Недаром любит матерый «водила» прихвастнуть доскональнейшим знанием «Кеннеди»: мол, с завязанными глазами проедет он хоть к багажному, хоть к таможенному отделению любой из авиакомпаний, вспомогательные службы которых разбросаны на огромной территории; мол, назубок знает он подъездные пути к каждому из отелей, к каждой стоянке или базе проката автомобилей в аэропорту. Но никакому кэбби не придет в голову даже вскользь упомянуть, что ему хорошо известны все семь главных авиавокзалов: «International», «Pan-Am», «North West», «Eastern», «United», «American», «TWA». Это уж, наверно, последним дураком надо быть, чтоб не знать – вокзалов! Однако же, я – не знал…

Мне было сказано «TWA», а чтобы попасть туда, ничего вообще знать не надо. Езжай себе по главной дороге да посматривай на разноцветные щиты. Видишь коричневый щит? Какой на нем номер? «4»? А что еще на этом щите написано? «TWA»? Да ты просто умница!..

А вот прямо перед твоим носом, над все той же главной дорогой – цифры на цветных табличках: 1, 2, 3 и коричневая четверка. По какому маршруту ты поедешь, чтобы попасть на «TWA»? По коричневому? По четвертому? Э, брат, да ты гений; тебе бы при таком интеллекте не такси водить…

Вам легко смеяться. Вы не забывали папу у бабушкиного дома. Ваш затылок не сверлил его ненавидящий взгляд… Когда же я увидел все эти переплетения путепроводов и магистралей аэропорта, все эти щиты да номера, то настолько обалдел, что немедленно потерял главную дорогу и оказался на какой-то узкой, глухой, где не было ни машин, ни указателей. Я понимал, что еду куда-то совсем не туда, но не мог признаться в этом перед опаздывающим на самолет пассажиром с детьми. На что я надеялся? Да ни на что! С таким, наверно, чувством приговоренные идут на расстрел…

В стороне от дороги над высоченным безоконным корпусом я увидел надпись «TWA», высоченные распахнутые ворота и самолет, на котором были начертаны эти же три буквы.

– Вот, – сказал я, не оборачиваясь и почему-то не съезжая с дороги, – Вот «TWA»…

– Это ангар, – с полным уже отчаянием в голосе сказал папа. – А мне, как ни странно, нужен пассажирский вокзал.

По дороге нам навстречу неслось такси. В полном маразме, ничего уже не соображая, я попытался сделать разворот. Раздался резкий скрежет тормозных колодок, громыхнул отборнейший мат, я увидел у своих глаз искаженную злобой маску и услышал свой голос: