На смятой постели чернеет лишь томик стихов.

За окнами мутное небо течет не спеша.

Под спудом веков, или может, под грузом грехов

Лежит в одиночестве чья-то живая душа.

Не спи, оглянись, до того как уйдешь в высоту,

В морозную землю без страха, без боли уйдешь,

На то, как в пространстве ином ты поймал на лету

Счастливую грусть, о которой все время поешь.

Но в вечных снегах ожидает тебя тишина,

Чтоб кубиком льда обжигающе лечь на ладонь…

Ведь все бытие твое лишь метафизика сна,

В которой причудливо смешаны лед и огонь.

Накинув сна узорчатую шаль,

И время замораживая взглядом,

Из Ада поднимается печаль,

И всякий раз встает с тобою рядом.

Из миллиона странных двойников

Пожалуй, этот самый непонятный.

На стол опять ложится пыль веков

Мозаикой безумной и занятной.

Все в мире повторяется точь-в-точь,

Но жизнь твоя и смерть несоразмерны…

И душу поглотила злая ночь,

А сердце все стучится суеверно.

Не в силах прекратить безумное движенье,

За гранью бытия я продолжаю жить,

Просторов пустоты ловить изображенье,

Поэзией ветров полночных дорожить.

Я ухожу туда, где никогда не буду.

Я падаю сквозь сны — и разбиваюсь вмиг.

Подхватываю грусть и скуку, как простуду,

И забываю все, что прежде я постиг.

Мне все равно куда деваются пейзажи —

Картинки так легко сменил калейдоскоп…

Ведь механизм судьбы так тщательно отлажен,

Что можно лишь смотреть на блеск заветных троп.

Снова улыбается и плачет,

Странная за окнами весна.

Жизнь пройдет вот так, а не иначе,

Кем-то навсегда изменена.

Жалости не ведает идущий,

Вечности певец и инсургент,

Делая пространство боли гуще,

Собирая сны в один момент.

Скоро будет дальняя дорога,

Или зло проглотит насовсем…

Остаются строки, их немного,

И они дрожат, но вместе с тем

Мир подлунный кровью освещают,

Может, даже сдерживают тьму,

И беду лихую превращают

В гордость, непонятную уму.

Слово упадет в твои ладони,

Сложится под взглядом в силуэт…

Тот, что в скуке, в смерти не утонет,

Тот, что будет истинный поэт.

Немножко помечтать получится

Пред тем, как мигом улетучиться,

Упасть слезою дождевой

В пространство звездное и скучное,

С весной вовеки неразлучное,

С твоей больною головой.

Тоскуй опять, а может заново,

И вспоминай стихи Иванова,

И их до одури читай.

Миры закрыты пограничные.

Смеются годы ироничные,

А им ведь только повод дай!

Тебя развеют обязательно,

Но ты гляди сквозь ночь внимательно,

И притворяйся, что живой.

Вокруг все легкое, звенящее,

Пустое и ненастоящее

С твоей больною головой.

Ничто, кроме скуки не ранит,

А прочее зло — не страшит.

Бессмыслица взоры туманит.

И небо так нервно дрожит.

Вальсирует осень листвою,

И холодом прошлых эпох.

И делает жизнь чуть живою,

И меряет каждый твой вздох.

Запрятан в пальто ненароком

Несчастьем и бредом своим,

Все помнишь о чем-то далеком,

Что было родным, дорогим.

Со скрипом закроются двери.

Со стоном прервется беда…

И каждый получит по вере,

По правде получит тогда.

Новогодних звезд загадки да желания,

Блеск запретных истин пробивается не вдруг.

Ты сидишь и думаешь, ты в комнатах сознания

Скоро потеряешься, мой суеверный друг.

Снег скрипит, с немногими огнями одичалыми

За чертой полуночи все шепчет о судьбе.

Сказки мстят классически: грустными финалами,

Словно только ужасы и помнят о тебе.

Но не все так тягостно, есть строки беспечальные,

И миры заветные, что можно создавать.

Кровь твоя — вино, что разлита в хрустальные

Бокалы бытия, не стоит забывать!

О, тень моя, очнись, шагни из преисподней,

Из томика стихов закрытого шагни.

Печаль тебе вдогон, так станешь ты свободней,

Светлей воспринимать неискренние дни.

Над городом давно осенний, золотистый,

Струится стройный свет, ложится дивный мрак.

И твой прощальный взгляд, и мой сонет цветистый —

Мечты один глоток, почти случайный знак.

Хоть увлечен твой мир тоскою центробежной

И жгучи все огни, и все слова скучны,

Но в хаосе твой лик проглянет неизбежно —

Ведь ниточки судьбы убийственно прочны.

Одиночества всплески осенние

И шуршанье опавшей листвы.

Для души моей бедной спасение,

Как компресс для больной головы.

Открывается время для холода,

Для чудес незаметных, простых.

И Вселенная выглядит молодо.

Жизнь блуждает меж улиц пустых.

По дорогам таинственным движется

Череда всевозможных теней.

Час за часом, и горе нанижется

На спокойствие медленных дней.

И припомнится самое главное,

Для того, чтоб забыться тотчас.

И отчаянья линия плавная

Темным кругом вдруг ляжет у глаз.

Ко всему прикасаясь трагически,

Ощущая течение лет.

По небесному грустно, космически

Странной музыки полон поэт.

И звучит ледяная мелодия

На незримой для всех высоте…

Словно вечность лишь сказка-рапсодия

Об упавшем осеннем листе.