2. Россия и Польша

XVIII век — время страшной деградации польской государственности. Польша управлялась по очень своеобразной системе, очень своеобразным традициям. С одной стороны, это была монархия, а с другой — шляхетская республика. С одной стороны, она как будто гарантировала права личности, а с другой — именно в Польше существовало совершенно невозможное отношение к тем, кто имел несчастье быть не католиком. В первую очередь это касалось православного населения Украины и Белоруссии.

Чтобы понять польскую политическую систему, нужно помнить, что после смерти очередного короля начинался процесс выборов следующего, т. е. трон не переходил по наследству. Нужно было собирать сеймы, выбирать депутатов на общий сейм, так что при наличии свободолюбивых традиций выборы происходили весьма бурно. Известны случаи, когда польские депутаты в некоторых сеймах голосовали в конном строю с саблями наголо, чтобы тут же решить политические проблемы, которые могли возникнуть между оппонентами. Польская политическая система имела одну удивительную особенность: право свободного вето. Если на общем сейме хотя бы один депутат высказывался против, то из уважения к личным свободам нельзя было оказывать на него давление, — следовательно, и выбрать никого было нельзя. Это звучит странно, но так было. Кроме того, гарантировалось, что недовольные исходом голосования депутаты могут учредить конфедерацию и выступить против тех, кто одержал хотя бы какой-то политический перевес, вплоть до вооруженного сопротивления. Подобная политическая система, естественно, не способствовала стабильности польского государства. А то, что депутатов в короли искали повсюду (были саксонские курфюрсты, были ставленники Франции и России, были люди из самой Польши), привело к тому, что после смерти в 1763 году короля Августа III Польша погрузилась в пучину выборов, сеймов и т. п.

Традиционно в Польше значительная часть населения симпатизировала Франции (в польской истории были короли из французского королевского дома). Некоторые, наоборот, стремились заручиться поддержкой России. Екатерина в данном случае смотрела на вещи прагматически и желала, чтобы в Польше был король, который был бы дружественным для России. Екатерина исходила из русских интересов, и ее политика в этом вопросе была вполне национальной.

Таким человеком оказался Станислав Понятовский, бывший посланник Польши при русском дворе, бывший очень недолгое время фаворитом Екатерины. Он отличался красотой и, видимо, не очень большими способностями. Именно его наметила Екатерина в польские короли, поскольку прекрасно понимала, что он — не тот человек, который может придумать что-либо неординарное Под непосредственным давлением России Станислав Понятовский был выбран в 1764 году польским королем.

Коль скоро он стал королем, вполне дружественным России, то Россия тут же поставила вопрос, поддержанный и некоторыми другими странами, о так называемых диссидентах. В Польше диссидентами называли тех, кто был не католиком — в основном белорусов и украинцев. Когда-то, в XVII веке, они добивались для себя прав, которые были у католиков; эти права то давали, то тут же отбирали, и несмотря на настоятельные требования, они никогда не были реализованы. И здесь вопрос был вновь поставлен, поскольку они находились в явно неравноправном положении. Чтобы польский сейм мог быстрее решить эту проблему, в Польшу были введены русские войска — для порядка. Сейм, естественно, уравнял права диссидентов с правами остальных граждан Польского королевства. Тут же возникла конфедерация: в Подолии, в местечке Бар (местечко — это нечто среднее между селом и городком), собрались шляхтичи, недовольные решениями сейма и Станиславом Понятовским, провозгласили конфедерацию и выступили небольшими вооруженными силами против короля. Станислав Понятовский и в самом деле был человеком, мыслящим весьма прямолинейно: он тут же обратился к России за помощью.

С другой стороны, коль скоро диссиденты были уравнены в правах, значит, католики Польши, где националистические тенденции всегда были достаточно сильны, начали гонения на некатоликов. На православное население части Украины и Белоруссии в составе Польши посыпались всякие несчастья, ужасы, гонения вплоть до насилий и убийств. Тут же вспыхнуло восстание, которое у нас иногда называют гайдаматчиной. Гайдамак — это украинский бунтарь против Польши. Восстание носило все классические черты гражданской войны, помноженные на религиозную и национальную рознь. Жестокостей было с лихвой с обеих сторон. Если поляки старались вырезать бунтующих украинцев, то те щедро давали сдачи. Началось такое, что польские паны, имевшие огромные имения на Правобережной Украине, сами обратились к Екатерине с просьбой потушить этот пожар. Что и было сделано: русские войска, которые, правда, уже были в Польше, подавили это восстание. Один из вожаков был выдан полякам, и они его казнили после жесточайших пыток, а другой был отправлен в Сибирь.

3. Разделы Польши и начало Русско-турецкой войны

Для того, чтобы отвлечь Россию от Польши, требовались какие-то экстраординарные меры. Пруссия имела в Польше свой интерес и готова была не захватывать всю Польшу, а удовлетвориться значительной ее частью. Но интересы России в Польше не устраивали и ряд других стран, в частности, Австрию, {36} которая тоже была не прочь поживиться за чужой счет. В Турции началась антирусская агитация, турецкого султана стали подталкивать к войне с Россией, и в 1768 году султан, наконец, решился: ни с того ни с сего турки потребовали вывода русских войск из Польши (своеобразный политический демарш), а затем, в лучших традициях султаната, русское посольство было арестовано и посажено в тюрьму.

4. 1-я Русско-турецкая война

Война началась, но воевать пришлось не сразу, потому что войска были далеко. Тогда не было ни поездов, ни автотранспорта, войска должны были идти пешком, их надо было собирать из разных точек огромной страны, да и турки тоже раскачивались довольно медленно. Но все-таки постепенно русская военная машина закрутилась. В 1770 году пришли первые победы. Русская армия, которая действовала в Молдавии, не была очень большой, но командовал ею Петр Александрович Румянцев — генерал, про которого говорили, что он незаконный сын Петра Великого. Он этого никогда не опровергал, и может быть, так оно и было, тем более что и в характере этого полководца, и в его внешности зачастую находили немало сходного с императором. Имея силы, значительно уступавшие силам турок, в двух сражениях в Бессарабии (при Ларге и Кагуле) он наголову разгромил турецкую армию. Строго говоря, эти сражения решили исход кампании, потому что после этого он уже перенес свои действия за Дунай, на южный его берег, что впоследствии отразилось на титуле, который он получил: он стал называться граф Румянцев-Задунайский. Екатерина щедро награждала своих полководцев и оказывала им большие почести.

В 1769 году из Кронштадта вышла не очень большая эскадра, которой предстояло пройти всю Балтику, Датские проливы, Северное море, Ла-Манш, Бискайский залив, пройти через Гибралтар в Средиземное море, найти там турецкий флот и уничтожить его. Задача была, прямо скажем, почти невыполнимой, учитывая скверное состояние нашего флота в материальной его части. Ни Анна Иоанновна, ни Елизавета флотом не интересовались, он гнил в Финском заливе, поэтому, когда пришло время отправлять эскадру, она была отнюдь не в блестящем состоянии. Но вел ее замечательный русский адмирал Спиридов, а в Италии должен был возглавить эскадру и повести ее в бой Алексей Орлов, брат знаменитого фаворита Екатерины Григория Орлова. Орлов не был моряком, но обладал несокрушимой волей, а Спиридов был прекрасным флотоводцем. Он выполнил свою задачу и, несмотря на чрезвычайно тяжелое (вследствие непогоды и плохого состояния флота) плавание, сумел привести русскую эскадру в средиземноморские воды.